Александр Колпакиди - КГБ: приказано ликвидировать [Спецоперации советских спецслужб 1918-1941]

«По причинам личного характера я не намерен возвращаться в Россию. Обращаясь к вам, я снова подтверждаю, что готов выехать в Лондон или в любое другое место, которое вы установите, для окончательных переговоров. Если же в конечном счете выяснится, что вы не заинтересованы в моих услугах, я буду просить только оплатить мне расходы по переезду. Остаюсь в ожидании ответа.

Н. Овсепян» [143] Брук-Шеперд Г. Указ. соч. // Иностранная литература. 1990. № 7. .

Тут необходимо остановиться на причинах личного характера, о которых упоминает Агабеков. Дело в том, что все же настоящей причиной предательства Агабекова была, как это не удивительно, любовь. Нелегальный резидент ИНО как мальчишка влюбился в 20-летнюю англичанку Изабел Стритер, у которой брал уроки английского языка.

Роман, начавшийся как легкий флирт, вскоре стал единственным смыслом его жизни. Родители Изабел, пришедшие в ужас от ее выбора, отправили дочь во Францию. Но Агабеков последовал за ней, и ценой предательства добился своего — в ноябре 1930 года они поженились. Об этом свидетельствует следующий доклад французского военного атташата в Стамбуле:

«Строго секретно… Бухарест. Г-ну полковнику Паллас, французскому военному атташе в Бухаресте.

…Агабеков вошел в сношение с машинисткой-стенографисткой английского посольства мисс И. Стритер, на которой женился, сообщив англичанам важные сведения, особенно касающиеся работы Советов в Афганистане.

Начальник секции… Бюро военного атташе» [144] Дерябин А. «Петров», «Гриша», он же Агабеков или Что рассказывают документы об одном чекисте-«невозврашенце» // Красная звезда. 23 мая 1990. .

Забегая вперед, скажем, что их бурная любовь вскоре кончилась. В апреле 1936 года они разошлись, и Изабел, вернув себе девичью фамилию, уехала в Англию. В 50-е годы она работала стенографисткой в британском парламенте, а затем в английских посольствах за границей. Умерла Изабел Стритер в возрасте 62 лет 27 ноября 1971 года в Нью-Йорке, где она служила в английской миссии ООН.

Но вернемся к нашему рассказу. Получив от Агабекова требуемые бумаги, англичане так и не могли решить, кто перед ними — провокатор или настоящий перебежчик. Тем временем, как уже говорилось, родители отправили Изабел во Францию. Тогда потерявший голову Агабеков 19 июня 1930 года на пароходе «Тадла» отправляется из Стамбула в Марсель, а оттуда в Париж, где открыто порывает с советской разведкой и делает соответствующие заявления во французской и эмигрантской прессе.

«До настоящего времени работал честно и преданно для Советской России, — писал он сразу после бегства в одной из эмигрантских газет Парижа. — В последние два года я стал замечать, что революционный энтузиазм в СССР стал переходить среди коммунистических низов в подхалимство и бюрократизм, вырождаясь в заботу о сохранении своих мест и боязни лишиться куска хлеба. Среди коммунистических верхов вопрос о революции свелся к борьбе за портфели.

В то время как эта привилегированная группа варится в собственном соку и, бросая революционные фразы о свободе и пр., на самом деле душит всякое проявление свободы — в это время рабочий класс приносит колоссальные материальные и моральные жертвы для осуществления преступно-фантастической пятилетки и физически истребляется, а крестьянство загоняется в колхозы и разоряется дотла, ибо, фактически разрушая индивидуальное хозяйство, сталинское правительство не дает взамен ничего. Результаты этого — перманентный голод в такой аграрной стране как Россия. В области внешней политики — лживые революционные призывы к рабочим Запада. Одновременно с провозглашением лозунга „освобождение угнетенного Востока“ сталинское правительство ведет империалистическую политику в Китае, Персии, Афганистане и на всем Ближнем Востоке, что я докажу фактами в своей готовящейся к печати книге.

В области торговли я считаю преступным при наличии фактического голода в России вывоз из СССР продуктов и трату вырученных денег на заполнение карманов совчиновников и поддержку компартий других стран.

С режимом, создающим невыносимую жизнь громадному стопятидесятимиллионному народу СССР и властвующим силой штыков, несознательности армии и неорганизованности классов рабочих и крестьян, — я обещаю отныне бороться.

Я имею сотни честных друзей-коммунистов, сотрудников ОГПУ, которые так же мыслят, как и я, но, боясь мести за рубежом СССР, не рискуют совершить то, что делаю я.

Я — первый из них, и пусть я послужу примером всем остальным честным моим товарищам, мысль которых еще окончательно не заедена демагогией нынешнего ЦК.

Я зову вас на борьбу за подлинную, реальную, настоящую свободу!» [145] Соболева Т. Тайнопись в истории России. М., 1994. С. 340–341.

Став невозвращенцем, Агабеков рассчитывал заработать на жизнь публикацией своих мемуаров. Однако британская газета «Дейли мейл» на предложение о публикации мемуаров ответила: «Без гарантий, что мистер Агабеков не провокатор, мы не можем поставить ни строчки, так как если выйдет скандал с его сенсацией и разоблачениями, то в английском общественном мнении… газета может проиграть, и поэтому мы воздерживаемся. Конечно, если у Агабекова есть документы, тогда другое дело» [146] Дерябин А. Указ. соч. .

Впрочем, в сентябре 1930 года мемуары Агабекова под названием «ОГПУ» все-таки были опубликованы в парижской эмигрантской газете «Последние новости». А в 1931 году они вышли отдельной книгой на английском языке в Нью-Йорке и назывались «ОГПУ: русский секретный террор». Вскоре после этого вышел и русский оригинал книги, подготовленный к печати при помощи русских эмигрантов, проживающих в Берлине.

Появление книги Агабекова для очень многих обернулось трагедией. Так, в Иране она вызвала настоящий переполох. Дело закончилось тем, что в июле-августе 1932 года власти арестовали более 400 человек, связанных с советскими спецслужбами. (250 в Тегеране, 130 — в Хорасане, 50 — в Западном Азербайджане). Четверо из них были расстреляны, а 27 приговорены к тюремному заключению. А до этого, 1 июля 1931 года, был принят «Закон о наказании лиц, занимающихся деятельностью, направленной против безопасности и независимости страны», наказания по которому предусматривали осуждение на срок от 3 до 15 лет и смертную казнь. Результатом этих действий властей стал разгром в Иране просоветского коммунистического и национально-освободительного движения. Другим важнейшим последствием выхода в свет мемуаров Агабекова стало то, что доверие правящего в то время в Иране Реза-шаха Пехлеви к СССР было подорвано, и с его стороны были приложены немалые усилия к тому, чтобы по возможности в наибольшей степени сократить сотрудничество с Москвой.