Юрий Гусаров - Первая мировая [Хроника обороны крепости Осовец]

Именно в английском посольстве и было решено оставить законные средства и стать на путь революции. Надо сказать, что во всем этом английский посол в Петрограде сэр Джордж Бьюкенен утолял личную злобу. Государь не любил его и становился с ним все более и более холоден, особенно с тех пор, как английский посол стал в дружеские отношения с его личными врагами.

В последний раз, когда сэр Бьюкенен испросил у него аудиенцию, государь принял его стоя и не предложил ему сесть. Бьюкенен поклялся отомстить, и так как он был близко связан с одной великокняжеской четой, то у него явилась мысль совершить дворцовый переворот… Но события опередили их предположения, и он и леди Джорджина без малейшего стыда отвернулись от своих утративших прежнее положение друзей.

В Петербурге в начале революции рассказывали, что Ллойд-Джордж, узнав о падении царизма в России, сказал, потирая руки: „Одна из целей, которую преследовала Англия, ведя войну, достигнута…“. Странная союзница Великобритания, которой всегда надо было бы опасаться, потому что на протяжении трех веков русской истории враждебность Англии проходит красной чертой.

Я счастлива отдать должное Палеологу, французскому послу в России: он был лояльным и верным до конца. Его положение в это время было очень щекотливым. Он получал из Парижа формальные приказы поддерживать во всем политику своего английского коллеги. И тем не менее он отдавал себе отчет в том, что эта политика идет в разрез с французскими интересами… Он был принужден лавировать между своим английским коллегой и личными убеждениями и пытался всеми средствами улаживать дела возможно лучше» [32] Княгиня О.В. Палей. Мои воспоминания о русской революции. // Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. — М.: Книга, 1991. - 480 с. С. 183. .

Отметим, что княгиня О.В. Палей (1866–1929 гг.), эмигрировавшая за рубеж после революции, знала, о чем говорила. Она была супругой (с 1902 г.) великого князя Павла Александровича Романова (1860–1919 гг.), дяди Николая Второго. Как говорится, комментарии излишни. Не подобное ли повторяется постоянно, подтверждая циклический ход исторических процессов.

Если вернуться к истокам войны, то здесь тоже можно найти причины и объективного и субъективного характера. Войны начинают не «обстоятельства», войны начинают конкретные люди, как фиговым листом прикрываясь «неодолимыми обстоятельствами». В большинстве случаев истинной, хотя и скрытой целью любой войны является сверхприбыль. В погоне за прибылью милитаристы в объединении с крупным капиталом готовы пойти на любые преступления.

Особенно большие прибыли всегда давало производство вооружений, ибо милитаризированное государство всегда готово платить любые суммы из бюджета за современное оружие, которое может дать преимущество в грядущих войнах. В конце девятнадцатого и в двадцатом веке во главе списка таких государств находились сначала Пруссия, затем объединенная Германия. Вооружению этой державы во многом способствовал учредитель гигантского концерна по производству стали и стальных изделий, в основном военного назначения — Альфред Крупп (1812–1887 гг.).

В последующем смертоносное дело по производству мощных пушек и других вооружений продолжил сын Фридрих Альфред Крупп и другие его потомки. Мощную сырьевую, технологическую, а вместе с банкирами, и финансовую базу трех самых разрушительных войн в истории человечества — Франко-Прусской, Первой мировой и Второй мировой подготовили германские милитаристы, а также банкиры и промышленники. Одна из главных ролей в этом зловещем списке безусловно принадлежала семье Круппов.

Еще в 1867 г. на Всемирной выставке в Париже демонстрировалось чудовище немыслимого веса и размера — гигантская пушка Круппа. Эту пушку долго не могли установить, она в нескольких местах повредила пол павильона и едва не провалилась в цокольный этаж. С большим трудом десятки инженеров и рабочих смогли водрузить пушку на место ее постоянной экспозиции.

Оказалось, что пушка Круппа имела символическое значение для Франции, и, как выяснится чуть позже, для всего мира в целом. В войне 1870 г. французская армия была побеждена в первую очередь при помощи мощных крупповских орудий. Большие беды принесли усовершенствованные орудия Круппа в Первой мировой войне. Они сокрушали все фортификационные сооружения, европейские крепости одна за другой пали после массированных обстрелов. У защитников цитаделей от страшного грохота разрывов гигантских снарядов часто рвались барабанные перепонки. По воспоминаниям очевидцев, некоторые психологически неподготовленные («необстрелянные») солдаты, при попадании в эпицентр обстрела, сходили с ума. Выдержали многомесячные обстрелы, устояли и не сдались только две крепости — Верден во Франции и Осовец в России.

Когда А. Крупп реализовывал свои проекты, некоторые считали, что страсть к гигантомании была одним из его нескольких чудачеств. Например, А. Крупп боялся открытого огня. Он распорядился, чтобы в его многочисленных домах и виллах было как можно меньше горючих предметов, по возможности, чтобы их не было совсем. Еще одна странность А. Круппа — это панический ужас перед болезнями и странные методы по предотвращению заболеваний и укреплению иммунитета.

Известный немецкий ученый Гюнтер Оггер, скрупулезно изучивший биографии многих крупных промышленников, финансистов и государственных деятелей отмечал следующие любопытные детали в биографии А. Круппа [33] Г. Оггер. Магнаты… начало биографии. Перевод с нем. М.: — Прогресс, 1985. 348 с. С. 148–149, 152. . Крупп сам вплоть до мельчайших деталей разработал проект строительства своей виллы «Хюгель». Это был огромный 4-х этажный мрачный дворец со 180 помещениями, столь же «уютный», как складское помещение фабрики.

Его рабочая комната во дворце была снабжена тройными железными дверьми, а окна каменного чудовища герметически закрывались, чтобы не было ни малейшего ветерка снаружи. Венцом этого строительного творения, которое могло быть внушено только безумием, была придуманная Альфредом Крупом хитроумная система вентиляции, которая, через искусно проложенные шахты, прямо в рабочую комнату доносила из конюшен милое ему «благоухание природы».

Предпочтение таким запахам у него развилась следующим образом. Альфред с молодости культивировал свою склонность к ипохондрии, чураясь всего, что могло вызвать болезнь. В своих многочисленных письмах друзьям и знакомым он бесконечно распространялся о симптомах всевозможных болезней, которые он, по его мнению, находил у себя. Лучшей терапией против постоянно и повсюду подстерегающих его опасностей являлся, как он открыл, «здоровый сельский воздух». Это означало не что иное, как то, что в доме Крупов всегда должно было пахнуть навозом.