Юрий Борисов - Дипломатия Людовика XIV.

Всегда ли хороша твердость во взглядах? Она полезна только в том случае, если не превращается в самонадеянное и бессмысленное упрямство. Именно таким упрямством и отличался Людовик XIV. В феврале 1689 года он отправил из Сен-Жермен-ан-Ле Якова II в Брест, откуда французская эскадра направилась в Ирландию. Советником у экс-монарха, представлявшим одновременно и Лувуа, и Круасси, был Аво. Он распоряжался деньгами. Расходы предстояли огромные. 40—50 тысяч человек, именуемых ирландской армией, представляли собой голодную, полуголую, разутую толпу фанатично настроенных людей, потрясавших палками вместо ружий. Аво и французские генералы советовали Якову II оставить 20 тысяч пехотинцев, 3 тысячи кавалеристов, 2 тысячи драгун, а всех остальных отправить по домам. Свергнутый король не принял разумное предложение. И вместо армии получил несколько банд без опыта, без выучки, без оружия. «Он старается утаить от самого себя все, что может доставить ему огорчение» 28. Меткое замечание Аво. Разве с такими настроениями можно выиграть войну?

Активных военных действий Яков II так и не предпринял. «Потеря времени будет стоить ему Ирландии, и это после того, как благодаря своим собственным ошибкам он уже потерял Англию и Шотландию». Так оценил ситуацию Лувуа, которому не откажешь в реализме и знании военного дела.

Поражение экспедиции, не имевшей энергичного и способного лидера, стало неизбежным. Яков II не обладал ни властью, ни авторитетом. Аво писал Людовику XIV: «Король Англии (посол сохранял почтительность к экс-монарху. — Ю. Б. ) больше не пользуется любовью народа Ирландии, еще недавно готового всем пожертвовать ради него. И я осмелюсь сказать Вашему Величеству, что он столь мало уважаем всеми своими приближенными, что только собственные интересы вынуждают их действовать» 29.

«Смертный приговор» бесхарактерному и неумному человеку. Судья — Аво. Дата документа — 19 августа 1689 года.

И опять возвращение короля-неудачника — на этот раз окончательное — в неизменно гостеприимный дворец Сен-Жермен-ан-Ле.

Так оценил писатель и критик Шарль Сент-Бёф отмену Людовиком XIV одним росчерком пера 18 октября 1685 года Нантского эдикта его деда — Генриха IV.

...Вспоминаю, как стоял во дворе крепости Нанта перед мемориальной доской, напоминавшей об историческом дне, когда король, трагически погибший от кинжала убийцы, предоставил гугенотам свободу вероисповедания и богослужения на всей территории Франции (кроме Парижа и некоторых других городов). Закончились кровавые религиозные войны, продолжавшиеся 32 года.

От Генриха IV протестанты получили и политические права. Наравне с католиками они могли занимать государственные должности. Не запрещалось им иметь свои войска. В руках «еретиков» оставалось около 200 замков и крепостей. Считали, что вулкан религиозных страстей угас. Так лишь казалось. В глубине он продолжал бурлить. Притеснения протестантской церкви не прекращались во Франции. Ересь неоднократно осуждалась Людовиком XIV. Уже на своей коронации он говорил о необходимости ее «выкорчевать». Такие заявления не помешали королю в 1661 году подтвердить Нантский эдикт. Это был тактический шаг с целью усыпить общественное мнение в протестантском мире. В своих «Мемуарах» Людовик XIV откровенно писал: «Я поставил себе задачу упразднить Нантский эдикт, чтобы оставить протестантам как можно меньше прав» 1.

Король ставил вопрос: что нужно сделать, чтобы уменьшить число гугенотов во Франции? И отвечал: «Не оказывать на них совершенно никакого давления новыми строгостями, сохранять те права, которые они получили при предшествующих царствованиях. Но в то же время не предоставлять им ничего сверх этого и осуществлять их права в самых узких рамках, разрешенных правосудием и приличиями» 2. Король работал на историю. Но на практике он ушел от своих принципов.

Уже в августе 1662 года Государственный совет запретил похороны протестантов при дневном свете. В погребении «еретика», если публичное протестантское богослужение в данном районе было разрешено, могли участвовать не более 30 человек, включая семью усопшего. Дети — девочки с 12 лет и мальчики с 14 — могли обратиться к властям, даже против воли родителей, с просьбой о переходе в католичество. Протестантские школы открывались только там, где проводились публичные службы. Программа обучения скромно предусматривала чтение, письмо, счет. В школе преподавал один учитель, независимо от числа учеников.

Особенно преследовали власти пасторов. Их наказывали большими штрафами и даже изгоняли из страны. Пастор не имел права служить в одном приходе более трех лет и мог проводить богослужения только при наличии не менее 10 протестантских семей. Если священник благословлял смешанный брак, то храм разрушали. Браки протестантов с католиками запрещались. Их детей объявляли незаконнорожденными и лишали права наследования.

После завершения переговоров в Нимвегене наступила почти десятилетняя мирная передышка, позволившая Людовику XIV и его министрам вплотную заняться религиозными делами. Результаты оказались впечатляющими. С 1679 по 1685 год во Франции приняли 85 постановлений, дискриминирующих протестантов. Их богослужения власти не запретили, но разрушали церкви, изгоняли протестантов с государственной службы, ввели для них многочисленные профессиональные запреты. Канцлер ле Телье настоял, например, на том, чтобы Кольбер отстранил гугенотов от работы в финансовом ведомстве 3.

Уже немного времени оставалось до подписания королем рокового документа. Но все новые удары, один тяжелее другого, наносились по невинным людям. Протестантам запретили занимать должности при дворе, выполнять обязанности судей, прокуроров, нотариусов, судебных исполнителей, адвокатов, врачей, наборщиков, книготорговцев.

И, тем не менее, решающая схватка для абсолютистского режима представляла огромные трудности. Идейные противники у католической церкви были многочисленными. К началу царствования Людовика XIV во Франции насчитывалось 1—1,5 миллиона гугенотов. Они имели 630 церквей, в которых служили 736 пасторов4. Есть и другие, несколько отличные цифры. Впрочем, это естественно: слишком уж несовершенна статистика XVII века. Согласно сведениям, приведенным А. Н. Савиным, гугенотов во Франции насчитывалось 1—2 миллиона человек, а обратились в католичество — 750 тысяч — 1 миллион 5. Это, несомненно, завышенные официальные данные: чиновники выслуживались перед королем и его министрами. К сожалению, проверить статистические материалы эпохи практически невозможно.

Где расселились протестанты? В Нормандии проживали около 60 тысяч человек, в таких областях, как Сентонж (юг департамента Альп-Маритим) — 100 тысяч, Пуату — 90 тысяч, в Гиене — 100 тысяч, в Лангедоке — 88 тысяч, в Виваре (современный департамент Ардеш) — 48 тысяч, в Дофине — 83 тысячи. Католическое население относилось к протестантам враждебно. Для простого католика протестант был еретиком: он не признавал святых, их образы и реликвии; заменил святую мессу на латыни богослужением на простонародном языке. К «идейным» разногласиям примешивались и острые мотивы социального неравенства. На юге, например, нередко протестанты были богатыми людьми, а католики — бедными 6.