Филипп Матисзак - 24 часа в Древнем Риме

Поэтому в течение следующей недели Мамила будет работать как nonaria, «девятичасовая девочка». Этот термин используется для проституток, которые заманивают клиента прямо на улице: им разрешено выходить только после того, как большинство людей закончат работу в девятый час (три часа дня). Что касается Мамилы, то она надеется, что сможет себе позволить посетить юриста и изучить все варианты относительно того, как представить ее защиту судье.

Вот почему она сейчас пинает себя за то, что переместилась к подножию Целия. Этот холм – бастион респектабельности (или, по крайней мере, люди, которые живут там, могут себе позволить собственных рабынь-наложниц, что равноценно тому, что они респектабельны). У подножия холма полно рабочих, которые зарабатывают на жизнь благодаря покровителям, живущим на холме, и большинство из этих рабочих ларьков закрыты на ночь. Клиентов мало. В то же время нет смысла переезжать в Субарру или Карини у подножия холма Эсквилин. В этом районе полно публичных домов, таверн и фрилансеров, и, честно говоря, Мамиле хотелось бы иметь поменьше конкуренции.

Один человек обрюхатил свою рабыню. Когда ребенок родился, отец предложил его убить. Гений ответил: «Убей своего ребенка, а потом скажи мне убить моего».

Она задается вопросом, не спуститься ли к Колизею, чтобы посмотреть, нет ли какой работы у фонтана или, возможно, у подножия гигантской статуи бога солнца, которая дает название этой области. ( Forties – арки – массивной арены настолько популярны у проституток, что они, как говорят, являются источником слова «блуд» {fornication )). Однако Мамила останавливается при виде небольшой компании, которая двигается по улице мастеров сандалий.

Нет, это пустое. Похоже, что компания отправляется на общественное мероприятие, и в это время они в любом случае уже опаздывают. Хорошо одетый азиат, который, очевидно, является лидером компании, бросает на нее один-единственный взгляд и мгновенно выбрасывает ее из головы. Его сопровождающие также игнорируют Мамилу и вместо этого смотрят на странную пару на другой стороне улицы.

Один из них – темная фигура, укутанная в плащ, старательно избегающая внимания. Другой – мускулистый головорез, который укрылся, просто зайдя за уличный ларек и остановившись там. Человек в капюшоне выжидает, не проследовать ли дальше на званый обед, а затем нервно оглядывается на бандита. К этому времени головорез увидел Мамилу, и они обменялись медленным, оценивающим взглядом.

Если вам нужен хороший секс, найдите Аттису. Она стоит всего 16 медных монет.

Совсем не трудно понять, что там делает Мамила. Она не так вызывающе выглядит, как dorides (женщины, которые стоят голыми в дверях некоторых борделей и таверн, чтобы заманить прохожих), на ней есть тога. На римском мужчине тога – символ респектабельности. На доступной римской женщине тога – это очень практичная одежда без креплений, которая: а) скидывается легким движением плеч, б) оказавшись на земле, образует полукруг из толстой шерсти и становится мягким одеялом для того, что будет дальше.

Человек с капюшоном следит за взглядом головореза и говорит что-то раздражительное. Неохотно головорез движется дальше, а Мамила следует на сорок шагов позади. Фигура с капюшоном останавливается у маленького дверного проема в самой обычной стене. Подозрительно оглянувшись, что привлекает внимание даже голубей, которые являются единственными обитателями этой улицы, человек в капюшоне проскальзывает в дверной проем. Когда он это делает, он что-то бормочет головорезу, видно блеск серебра, переходящего из рук в руки.

Мамила стоит на месте, нахмурившись при приближении головореза.

Блондинка научила меня ненавидеть темноволосых девушек, поэтому я ненавижу их изо всех сил. А предпочел бы полюбить их вместо этого. Венера Фисика написал это.

«Привет, большой мальчик. Есть что-то для меня?»

Лоб в шрамах, накачанное тело – он или бывший солдат, который набрал вес, или гладиатор.

Интерес гладиатора очевиден и не только из-за его выражения. Он протягивает руку, показывая сумму денег, достойную дневной заработной платы.

«Мой клиент просил дать тебе это, чтобы ты забыла, что видела его здесь».

Когда Мамила тянется за деньгами, гладиатор игриво отдергивает руку. «He-а. Если ты хочешь этих денег, ты должна их заработать. Я должен наблюдать за этой дверью, но, полагаю, у нас будет хороший обзор с боковой улицы. По рукам?»

Не дожидаясь ответа, он небрежно поднимает Мамилу и тащит ее под мышкой, как мешок с бельем. Он решительно движется к тенистой служебной дороге, а тога Мамилы болтается позади них, как свадебное платье.

Мамила обратилась к Трибунам Плебс, заявив, что Мансий пришел к ней в праздничной одежде и попытался ворваться… Трибуны решили, что если он [Мансий] был просто гулякой, к нему отнеслись справедливо; если же он был там как магистрат, то ему вообще нечего там делать.

Когда клиент входит в комнату, у астролога Балбиуса появляется большой соблазн спрятать голову в руки. Как же получается так, что Оффелла, человек, который известен как мастер-интриган, безжалостный страж могущественного Люция Цейония Коммода, хозяина римского Сената, может быть настолько плох в реальной работе «плаща и кинжала»?

Может быть, подумал Балбилус, на нем действительно стоит знак, который гласит: «Я клянусь, что не затеваю ничего хорошего», так явно он пробирается по улицам Рима? Балбилус надеется, что это не так, потому что последнее, что ему нужно, – это чтобы хоть что-то с сегодняшней встречи вышло наружу. То, что они с Оффеллой сделают сегодня вечером, может расцениваться как государственная измена, поскольку они попытаются выяснить, когда и как умрет император Адриан.

Не то чтобы сам Адриан этого не знал. Император должен быть таким опытным астрологом, что каждый год во время январских календ он записывает все, что случится с ним в течение следующего года. Ходят слухи, что у него есть запись о том, что он будет делать прямо в час своей смерти. Очевидно, что императоры не любят, когда информация о времени их смерти выносится на широкую публику, чтобы политические враги не решили, что это благоприятный момент для их действий. Таким образом, составление императорского гороскопа может сильно обескуражить. Однако есть такие, как этот клиент, относительно мелкий сенатор, для которого знание о смене правителя – это вопрос не политической целесообразности, а простого выживания. Кроме гороскопа императора, Балбилусу заплатили небольшое состояние за гороскопы покровителя Оффеллы Люция Цейония Коммода и его самого жестокого соперника – Педания Фускуса Салатора. Короче говоря, Оффелле требуется информация о том, что произойдет, когда Адриан умрет, и кто преуспеет после его смерти.