Артур Брайант - Эпоха рыцарства

В Бретани, имея Карла Блуасского своим пленником, а претендента де Монфора еще малолетним, попытки англичан управлять страной от имени их протеже становились все более непопулярными. Ибо бретонцы вынуждены были не только платить за содержание их гарнизонов, но в придачу терпели постоянные грабежи с их стороны. По английскому престижу был нанесен серьезный удар в 1351 году в рыцарском столкновении под названием «битва тридцати», когда тридцать франко-бретонских рыцарей нанесли поражение тридцати англо-бретонским, гасконским и германским рыцарям, убив девять из них. Но в 1352 году, когда французская армия под командованием маршала де Неля захватила герцогство и после приобретения Ренна подошла к Бресту, ее остановил у Морона сэр Уильям Бентли 14 августа. Бентли, который сменил сэра Томаса Дэгуорта в должности наместника Бретани в связи со смертью последнего в засаде, долгое время тщетно пытался получить подкрепления из Англии. Но, хотя под его началом был всего лишь небольшой отряд, он расположил его, использовав одну из тех сильных английских диспозиций, на которые Англия всегда полагалась, спешив тяжеловооруженных воинов и выстроив их в линию и поместив лучников клиньями на флангах. У него не было даже людей для резерва. Французы напали в 4 часа жарким летним днем; те, кто ждал на гребне горы, еще потом долго вспоминали гудение пчел в зарослях вереска. Хотя первая атака оттеснила лучников на правом фланге, их товарищи слева устроили обычную экзекуцию французским лошадям, добивая затем спешившихся всадников мечами, когда те пытались подняться. В то же время тяжеловооруженные воины справа, отойдя к задней части холма к деревьям, устроили такую крепкую драку, что враг также застрял и там. Когда Бентли, опасно раненного, уносили с поля, он кричал: «В бой! В бой!», командование принял его заместитель сэр Роберт Ноллис, грубый чеширский рыцарь, он и закончил разгром противника. Маршал де Нель был среди убитых, более чем 600 рыцарей и представителей знати были убиты или захвачены в плен, среди них оказалось 45 рыцарей Ордена Звезды – нового рыцарского ордена, который король Иоанн основал в противовес Ордену Подвязки.

Морон сохранил за Англией господство над Бретанью. Он принес тем немногим, что сражались в этой битве, большое богатство. Когда два века спустя Шекспир написал о другой победе Плантагенета против бесчисленной армии противника: «людей чем меньше, тем большей чести куш», он мог справедливо заменить слово «выкуп» словом «честь». Ибо английская армия во Франции существовала по тому же принципу, что и акционерное общество. Ее офицеры и солдаты получали плату от своего короля или капитана во время ожидания битвы или маршей, но основным стимулом для них служить в армии или умереть было осознание того, что выжившие разделят плоды победы – добро любого взятого штурмом города, а также любому, кто взял пленника, две трети выкупа, остальная часть отходила командиру, который, в свою очередь, платил треть своей добычи короне [396]. Так, использование длинного лука и железной дисциплины были секретом английского успеха. Насколько сурова была дисциплина, было видно после победы при Мороне, когда Ноллис казнил тридцать лучников за бегство.

Возможно, сразу после эпидемии Черной Смерти англичане имели во Франции больше чем 10 тысяч человек. Их гарнизоны существовали только за счет рекрутирования людей из любых других государств. Но все они, от графа до лучника, были искателями приключений, рискующими своей жизнью за возможность грабежа самой богатой страны в Европе в качестве приза. Рыцарская честь, существовавшая в высших слоях, преданность капитану или товарищу, даже некоторый сорт зарождающегося надменного патриотизма среди простых англоговорящих тяжеловооруженных воинов и лучников играли не последнюю роль в проявлении их храбрости. Но самым сильным чувством был азартный дух и страсть к наживе, которую они унаследовали от своих предков викингов и которая поощряла их на любой риск. Лучник по имени Джон Данкастер, являвшийся пленником во французском замке Гин, не имея денег, чтобы заплатить выкуп, получил частичную свободу, работая на починке стен. Узнав от своей любовницы, прачки, что существует затопленная стена, пересекающая ров в двух футах под водой, он вошел в контакт с отрядом из тридцати английских дезертиров, который находился в городе у замка. Эти «невыгодные для короля пленники» сделали штурмовые лестницы нужного размера, пересекли ров ночью в черненном вооружении и, забравшись на крепостные валы, убили дозорных и перебрались через стены. Затем они напали на гарнизон, солдаты которого играли в шахматы, и рискнули вломиться внутрь. «Ворвавшись в комнаты и башни, напав на спящих дам и рыцарей, они таким образом скоро стали хозяевами всего, что было в пределах замка». Освободив пленников англичан из темниц, они заперли там французов и связались с местными командирами войск обеих стран с целью получить выкуп за замок. Граф Гина, как нам рассказывают, «потребовал ответить... от чьего имени они его держат. Как они утверждали, они держат его от имени Джона Ланкастера, он спросил их, является ли указанный Джон вассалом короля Англии или принесет ему присягу и...предложил за замок, кроме всех сокровищ, которые там можно найти, много тысяч крон в обмен на вечный мир с королем Франции. На это защитники ответили, что, перед тем как захватить замок, они принадлежали к английскому народу, но из-за своих изъянов были изгнаны из мира короля Англии. По этой причине место, которое они на данный момент держат, они охотно продадут или обменяют, но только после того, как их естественный король Англии, которому, как они сказали, продадут свой замок, чтобы признать их мир, купит его. Но если он не купит его, тогда они продадут его королю Франции или кому-либо другому, который даст больше всего за замок. Граф, таким образом, был отвергнут, а король Англии купил замок» [397].

Хотя война и принесла богатство многим английским воинам, но она становилась все более тяжким бременем для налогоплательщиков. Когда, договорившись о годовом перемирии с измученной войной Францией, король в 1354 году через своего лорда камергера (чемберлена) спросил собравшихся лордов и общины в парламенте, желают ли они вечного мира, они ответили в один голос: «Oeil! Oeil!» – предвестник криков «aye, aye» [398], которыми Палата Общин до сих пор выражает свое согласие. Борясь с беспорядками в экономической сфере, вызванными чумой, страна вынуждена была сражаться не только против Франции, но и против Шотландии, с которой время от времени она находилась в состоянии войны почти полвека. Эта бедная, незащищенная, истощенная войнами земля, с пленником-королем и предательской знатью, вечно ссорящейся друг с другом, все еще определенно не хотела признавать английское господство и сражалась до последнего, чтобы его избежать. Когда за два года до этого, обеспечив временное признание оммажа от своего пленника, короля Давида, Эдуард послал его домой под честное слово, шотландский парламент единогласно отклонил такие условия и позволил ему вернуться в плен.