Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Согласно хронологии, преложенной в работе: Robert Heine-Geldern, «Die asiatische Herkunft der sudamerikanischen Metalltechnik», Paideumay V (1954), 347-432, распространение мотивов в искусстве и новых технологий по островам Тихого океана стало особенно актуальным вскоре после того, как гипотетические племена степных кочевников достигли южного побережья Китая, что произошло примерно в VII в. до н. э. Возможно, полуварварская культура Донгсона смогла создать почву для соединения местных навыков навигации и бесшабашного авантюризма выходцев из Центральной Азии, совсем недавно освоивших искусство конного боя. Смена обычаев и нравов меняла и социальные отношения, и, быть может, беспрецедентные океанские экспедиции были одним из откликов на возникавшие проблемы.

Тем не менее совсем не обязательно принимать при этом предположение Хайне-Гелдерна о том, что уже в те времена было налажено двустороннее движение судов через Тихий океан. Если даже единственная лодка и пересекла океан - скорее всего далеко унесенная штормом, с командой, достаточно разумной, чтобы на судне, не способном двигаться против ветра, не пытаться повернуть назад, - то это все, что требуется для объяснения сходства между находками на побережье Юго-Восточной Азии и берегах Америки. Можно не сомневаться, что эти авантюристы могли приобрести такое важное значение лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Однако, если индейцы Мексики или Перу смогли к тому времени развить свою цивилизацию до достаточно высокого уровня, то передовая технология (например, умение изготовлять изделия из меди и бронзы), а также обладающие магической силой мотивы и сюжеты произведений искусства, оказавшихся у отчаянных мореплавателей из Южной Азии, вполне могли быть инкорпорированы в местную культуру. Даже такие редкие и случайные контакты могли стать причиной поистине революционных изменений в местных технологиях и стилях искусства.

George F.Carter, «Plant Evidence for Early Contacts with America», Southwestern Journal of Anthropologyy VI (1960), 161-82; George F.Carter, «Plants across the Pacific», Society for American Archaeology, Memoirsy No.9 (1953), 62-72.

Сохранение мегалитических традиций мореплавания в Ирландии сделало возможным морские путешествия ирландцев в первые века христианства. Открытие и первая колонизация в Исландии стали одним из самых драматических и полностью задокументированных открытий этих веков. Мифы об «Острове Святого Брендана», возможно, своего рода отражение контактов с другими островами Атлантики, а быть может, даже с Америкой.

Мифы ацтеков о пришедших с запада людях более высокой культуры могут свидетельствовать о трансатлантических путешествиях таких людей. О состоянии культуры на Канарских островах в тот период, когда они были открыты европейцами, см. Dominik J.Wolfel, «Die kanarischen Inseln: die westafrikanischen Hochkulturen und das alte Mittelmeer», Paideuma, IV (1950), 231-53.

Даже Северная Атлантика не была абсолютно непреодолимой для примитивных судов. Несколько легких эскимосских лодок с людьми на борту в XVII в. пересекли участок Атлантического океана, разделяющий Гренландию и Шотландию. См. Ian Whitaker, «The Scottish Kayaks and the “Finnmen”», Antiquity, XXVIII (1954), pp.99-104. Известны также сходные по смыслу и, безусловно, подлинные истории, происходившие уже в недавние времена, о японских рыбаках, захваченных штормом и поневоле пересекших Тихий океан в северной его части. Это еще раз доказывает, что даже в северной своей части океаны не представляли собой непреодолимой преграды, отделяющей Америку и Азию. См. Andrew Sharp, Ancient Voyagers in the Pacific (Wellington, N.Z.: Polynesian Society, 1956), p.60. Разумеется, древним примитивным судам было куда легче пересекать океан в его более спокойной части. Шарп приводит убедительные доводы в пользу того, что полинезийцы могли свободно преодолевать между островами Тихого океана дистанции в 200-300 миль. Из этого не следует, что не предпринимались и более дальние путешествия, когда задуманное плавание не удавалось и не получалось в намеченный срок достичь островов, которые должны были, по мнению мореходов, уже появиться на горизонте. Шарп, напротив, с упорством перечисляет множество случаев именно таких походов, случавшихся по необходимости, в тот короткий период, когда европейцы только начали свое проникновение в Океанию и местное население продолжало свои морские путешествия, как обычно.

Лишь после того, как европейцы освоили моря вдоль Сахарского побережья Африки, Америка была открыта испанцами. Колумб знал немало о ветрах и течениях в Атлантике, чтобы направить корабли не прямо на запад, а несколько южнее, взяв курс к Азорским островам, справедливо полагая, что с учетом течений его суда пойдут строго на запад. См. S.E.Morison, Admiral of the Ocean Sea (Boston: Little Brown & Co., 1942), I, pp.265-70.

О первых транстихоокеанских контактах см. подборку статей M.W.Smith, Asia and North America: Trans-Pacific Contacts, Society for American Archaeology, Memoir, No.9 (1953). Саму возможность подобных контактов отвергает большинство американских антропологов и отстаивают в основном немецкие этнологи, такие, например, как Хайне-Гелдерн или Вальтер Крикеберг [Heine-Geldern, Krickeberg Walter, Altmexikanische Kulturen (Berlin: Safari Verlag, 1956)], pp.568-75. При этом ни одна из сторон, участвующих в споре, который приобретает порой весьма эмоциональный характер, не рассматривает серьезно условия навигации тех времен в Тихом океане: направление ветров и течений, уровень мастерства мореплавателей и возможности примитивных судов. Результаты, полученные Туром Хейердалом [Thor Heyerdahl, American Indians in the Pacific (Stockholm: Bokforlaget Forma, 1952)], ввели эти аргументы в дискуссию, но обсуждение технических деталей, касающихся возможностей мореплавания полинезийцев, в работе Шарпа (Andrew Sharp, Ancient Voyagers in the Pacific, pp.60-61 and passim) довольно убедительно опровергает доводы Хейердала, утверждавшего, что в древние времена плавание в Тихом океане было возможно лишь в одном направлении, а именно из Америки на запад.

Тактика внезапного и молниеносного кавалерийского удара, использованная Александром Македонским, представляла собой скорее исключение, чем правило. Тактика македонцев формировалась в битвах на своих северных границах против фракийских и других племен, в ходе которых границы Македонии простерлись до берегов Дуная. Это, разумеется, привело к прямым контактам македонцев со степными кочевниками. Однако всадники армии Александра не были лучниками. Скорее можно говорить, что Александр приспособил для своей кавалерии тактику фаланги: атаковать стремительно и подавлять противника неуклонным продвижением вперед. Таким образом, кавалеристы Александра были просто фалангерами, пересевшими в седло.

См. Wolfram Eberhard, «Der Prozess der Staatenbildung bei mittelasiatischen Nomadenvolken», Forschungen und Fortschritte, XXV (1949), pp.52-54.