Евгений Дриг - Механизированные корпуса РККА в бою: История автобронетанковых войск Красной Армии в 1940-1941 годах

Мировая практика также поощряла видовое разнообразие. В Англии были отдельные бронетанковые бригады из трех танковых полков, всего 260 танков. Эти бригады использовались для действий совместно с пехотными дивизиями. На вооружение дивизий поступали более быстроходные «крейсерские» танки, а бригады оснащались неспешными, но хорошо защищенными, «пехотными» танками. Например, в сражении при Эль Аламейне в 23-й бронетанковой бригаде, которая должна была поддерживать пехоту 8-й британской армии, имелось 186 танков «Валентайн», а в 7-й бронетанковой дивизии были крейсерские «Крусейдеры», американские «Гранты» и «Стюарты». Баланс между самостоятельными соединениями и танками непосредственной поддержки в Великобритании характеризуется числом танковых дивизий и отдельных бригад — в ходе войны было сформировано 11 бронетанковых дивизий и 30 бронетанковых бригад. В США, помимо 16 бронетанковых дивизий, насчитывалось 55 отдельных танковых батальонов по 72 танка — тоже предназначенных для совместных действий с пехотой.

Таким образом, уничтожив видовое разнообразие в организации танковых войск, советское командование ослабило возможности своих танков и снизило их эффективность. В сражениях июня 1941-го в одном месте КВ атаковали без пехоты и несли напрасные потери, в другом месте атакующей советской пехоте не хватало поддержки танков.

Несовершенство организационной структуры не позволяло эффективно применять даже танки КВ и Т-34. Танки новых типов, атакуя оборону противника без взаимодействия с артиллерией, оказывались под ударом тяжелых корпусных орудий и зенитных пушек немцев. Отсутствие пехоты в достаточном количестве не позволяло эффективно занимать и удерживать местность. Отсутствие инженерного обеспечения делало танки беспомощными даже перед простейшими природными и искусственными препятствиями.

Еще в более невыгодных условиях оказывались части, вооруженные легкими танками БТ и Т-26. Командир 37-й танковой дивизии писал: « В этих же условиях противнику было сравнительно легко и малыми силами организовывать противотанковую оборону, особенно против танков БТ-7 ».

В аналогичных условиях оказались немецкие «Пантеры» под Курском. Они были брошены в бой без достаточной инженерной, артиллерийской и пехотной поддержки и понесли тяжелые потери уже в первые дни наступления на южном фасе Курской дуги. Из 196 введенных в бой танков потери в первые же дни наступления составили 127 штук.

Второй причиной неудачных действий механизированных корпусов являлась неотмобилизованность армии. РККА встретила войну, будучи армией мирного времени, и многие танковые соединения вступили в бой не укомплектованными автотранспортом и средствами тяги артиллерии по штатам военного времени. Автомашины ГАЗ и ЗИС, тракторы должны были поступить в течение нескольких дней после объявления мобилизации из народного хозяйства. Механизированные корпуса приграничных армий были лишены возможности дожидаться эшелонов с грузовиками, поэтому они вступили в бой как есть — с мотострелковыми полками, передвигающимися пешим ходом. Это превращало формально механизированные соединения в танки, не поддержанные пехотой (нечем перевозить) и артиллерией (нечем буксировать).

Результатом такой ситуации стали неоправданно большие потери танков в атаках без взаимодействия с мотострелками и артиллерией. Даже хорошо укомплектованные новыми танками дивизии оказывались беспомощными перед лицом противотанковой обороны немцев. Командир 32-й танковой дивизии (222 танка Т-34 и КВ) полковник Е. Г. Пушкин писал: « Следующим моментом неправильного использования дивизии нужно считать постановку задачи дивизии на атаку сильного противотанкового района противника (6 км севернее Яворов) и на неблагоприятной местности (р. Якша, заболоченные долины в районе Язув Старый), без поддержки артиллерии и без взаимодействия с пехотой ». 32-й артполк в первые дни войны из-за нехватки тракторов перебрасывал свои орудия двумя рейсами. В 37-й танковой дивизии мотострелковый полк находился в 150 км от дивизии и не имел средств передвижения, а артиллерийский полк на свои 16 122-мм и 152-мм орудий имел всего 5 тракторов. 41-я танковая дивизия имела 16 орудий крупных калибров и лишь 15 тракторов [178] А тракторы были положены по штатам как танковым полкам, так и ремонтно-восстановительному батальону. .

Еще одной проблемой мехкорпусов были низкие маршевые возможности соединений. Одной из характерных особенностей механизированных войск является их оперативная подвижность — возможность быстрого перемещения в процессе ведения операций. Характерным примером являются действия советских танковых войск под Курском в 1943 году. 5-я гвардейская танковая армия П. А. Ротмистрова при выдвижении для контрудара провела в течение трех дней 330 — 380-километровый марш, проходя по 110–130 км в сутки. При этом не была потеряна отставшими и вышедшими из строя половина танков, как это произошло в ходе сходного по протяженность марша к Бродам в 8-м механизированном корпусе генерала Д. И. Рябышева.

Ресурс двигателя В-2 достиг в начале 1943 года 150 часов в танке, и длительные марши были куда менее фатальными. Еще более масштабными, чем в соединениях армии П. А. Ротмистрова, были марши 4-ro гвардейского Кантемировского танкового корпуса. Корпус (примерно равный по составу танковой дивизии 1941 года) в период с 7 по 18 июля 1943 года дневными и ночными маршами прошел около 450 километров, сохраняя постоянную боевую готовность. 1-й механизированный корпус генерала М. Д. Соломатина совершил с 7 по 17 июля 1943 года пять маршей общей протяженностью 350 километров.

Причиной такого повышения «выносливости» танковых войск стала значительно улучшившаяся организация маршей. На переправах были выставлены офицерские посты регулирования, которые обеспечивали быстрое и четкое прохождение частей через водные рубежи. Охваченные пламенем пробки у переправ остались в 1941 году. Вышедшие из строя танки не оставались один на один с экипажем, составленным из вчерашних призывников. По маршруту движения были заранее расставлены ремонтные средства, выделенные за счет ремонтных подразделений бригад, а частью — за счет ремонтных летучек подвижных ремонтных баз корпуса.

Конечно, марши сами по себе не являются причиной потери боеспособности танковых соединений Красной Армии в Приграничном сражении 1941 года. Опыт войны показал абсолютную необходимость и возможность переброски танковых соединений своим ходом на 300–450 километров. Мсхкорпуса должны были выполнить заказанные командованием фронта маневры и не рассыпаться по дороге. Но не смогли это сделать по техническим и организационным причинам. Технические причины были связаны с расходом моторесурса двигателей старых танков в 1939 году во время «освободительных походов», новые танки имели малый моторесурс в связи с «детскими болезнями» двигателя В-2, работавшим в 1941 году по 40–70 часов против 150 часов в 1943-м.