Константин Колонтаев - История Русской Полиции

Не ограничиваясь организационными мерами и общим управлением деятельностью полицейских и судебных органов, комиссия непосредственно занималась рассмотрением дел о государственных преступлениях.

Так, за 4 месяца своего существования, комиссия рассмотрела 453 дела, большая часть которых была решена негласно и в административном порядке. По остальным было проведено 52 судебных процесса, на которых вынесено 18 смертных приговоров 107.

Подводя итоги деятельности комиссии за 5 месяцев ее существования Лорис-Меликов в докладе императору от 26 июля 1880 года, поставив в заслугу комиссии отсутствие терактов в период деятельности, и сделав вывод о стабилизации обстановки в стране, что, по его мнению, делало дальнейшее существование комиссии не нужным, предложил царю распустить ее. Одновременно опираясь на опыт деятельности комиссии, он в этом же докладе предложил провести изменения в структуре политического сыска, сосредоточив его в Министерстве внутренние дел, которое таким образом объединило всю полицию в государстве 108.

Александр II одобрил доклад и на его основании в августе 1880 года издал указ "О закрытии "Верховной распорядительной комиссии, упразднение III отделения и упреждении Министерства почт и телеграфов".

Согласно этому указу МВД освобождалось от департаментов, почт и телеграфа, на базе которых создавалось Министерство почт и телеграфа. Третье отделение вводилось в состав МВД. Вместо ранее существовавшего в составе МВД Департамента полиции исполнительной был создан Департамент полиции Министерства внутренних дел, занимавшейся управлением, как политической, так и уголовной полицией.

Делами политического сыска в составе нового Департамента занималось 3 делопроизводства (бывшая 3-я экспедиция III отделения). Министр внутренних дел одновременно становился шефом корпуса жандармов. Начальник штаба корпуса жандармов становился одним из "товарищей" (заместителей) министра внутренние дел. Министром внутренних дел этим же указом был назначен Лорис-Меликов 109.

В таком виде Министерство внутренних дел просуществовало вплоть до февраля 1917 года.

Подводя итоги первого этапа террористической кампании народовольцев в 1878–1880 годах, неизбежно сталкиваешься с вопросом, почему она, несмотря на отдельные неудачи, не только в целом имела успех, но и почему за эти годы не пострадал не только практически никто из ее руководителей, но и многим рядовым исполнителям удавалось успешно уйти с места происшествия? И отвечая на этот вопрос, неизбежно сталкиваешься с явлением, о котором надо опять говорить с приставкой: "впервые в истории русского революционного движения". Да, "Народной Воле" впервые в истории революционного движения в России удалось внедрить в центральный аппарат политического сыска — 3-ю экспедицию III отделения, члена своей организации, которым оказался в прошлом мелкий судебный чиновник 33-летний Николай Васильевич Клеточников, родившийся в 1846 году и работавший в последние годы делопроизводителем в Таврическом губернском суде.

Клеточников в октябре 1878 приезжает в Петербург с твердым намерением стать членом одной из революционных организаций. Какой именно, он сам тогда точно не знал.

В Петербурге он познакомился с народовольцами и вступил в одну из их организаций. Так как он постоянно требовал для себя конкретных действий, то вскоре ему предложили разобраться в одном деле.

Его суть заключалась в том, что некая дама Анна Петровна Кутузова содержит меблированные комнаты в доме № 96/1 на углу Невского проспекта и Надеждинской улицы. Хозяйка комнат сдает их только студентам и курсисткам, а жильцов этих комнат то и дело арестовывают или высылают.

Клеточникову сказали, что практически уверены в сотрудничестве хозяйки с полицией и просили его поселиться у нее и понаблюдать.

На следующий день, 5 или 6 декабря 1878 Клеточников поселился в указанном ему месте 110.

Поселившись и пожив у Кутузовой, Клеточников заметил, что хозяйка любит играть в карты. И вскоре стал ее постоянным партнером. В течение трех недель он проигрывал ей по 2–3 рубля за вечер, вел с ней разговоры, в которых высказывал свои "консервативные убеждения".

Заметив, что Кутузова прониклась к нему доверием, он, проиграв ей сразу 10 рублей, с грустью сказал, что, наверное, скоро покинет Петербург, так как все попытки найти здесь хорошую службу не увенчались успехом. Неожиданно Кутузова усмехнулась:

— Хотите, я устрою вас на службу?

— Конечно, а куда?

— В III отделение.

— Теперь усмехнулся Клеточников.

— Что за шутки, Анна Петровна?

— Я не шучу. Слушайте меня. Вы человек надежный. Я это сразу поняла. Уж в людях я, славу Богу, разбираюсь. Покойный мой супруг был полковником в корпусе жандармов. Благодаря ему сохранила кое-какие связи, не хвастаясь, скажу, что заведующий 3-й экспедицией III отделения генерал Григорий Григорьевич Кириллов мой приятель, а помощник Кириллова, полковник Василий Алексеевич Гусев — мой племянник и единственный наследник.

Клеточников, не совсем ожидавший такого поворота событий, смотрел на Кутузову во все глаза, а та совсем разоткровенничавшись от его неподдельного изумления, принялась рассказывать, какой она была в молодости умницей и красавицей, как любил ее муж, и как доверяли ей сослуживцы мужа. Оказалось, что в молодости она нередко помогала мужу, выполняя порой такие деликатные задания, перед которыми пасовал муж. После этого, Клеточников пообещал Кутузовой через несколько дней дать ответ 111.

Рассказ Клеточникова вызвал восторг у его друзей, которые давно мечтали о том, чтобы иметь своего человека в органах политического сыска, и они убедили Клеточникова снять свои возражения морального характера против его проникновения в III отделение.

Клеточников был взят на службу в III отделение агентом наружного наблюдения 25 января 1879, с жалованием в 30 рублей в месяц 112.

Перед этим генерал Кириллов в течение двух недель проводил его проверку, наводя о нем справки в предыдущих местах службы. Отзывы были положительными и подтверждали данные Клеточникова о себе. Однако служба в наружном наблюдении не могла удовлетворить друзей Клеточникова и его самого ввиду малых ее возможностей для получения сведений о работе III отделения. Поэтому Клеточников являлся к Кириллову регулярно с пустыми руками, объясняя, что близорукость мешает ему следить за революционерами, а крайнее отвращение к их идеям мешают войти с ними в непосредственный контакт и стать секретным сотрудником.

Когда Клеточников заметил, что генерал начал задумываться, а имеет ли смысл держать усердного, но бесполезного сотрудника, он во время одной встречи с ним попросил для себя место чиновника для письма. Проверив образец его почерка, генерал пришел в восторг и 8 марта 1879, Клеточников был назначен в агентурную часть 3 экспедиции письмоводителем 113.