Ричард Фрай - Наследие Ирана

К югу от Арахосии и Сеистана лежала первоначально пеарийская земля. В этой сатрапии, именуемой Мака в надписях Дария, обитали, согласно Геродоту (III, 93; VII, 68), мики (Mykoi, древнеперс. Maka), утии (древнеперс. Yautiya) и пари- кании. Первые дали свое имя современному Мекрану («берег Мака»), а название последних сохранилось в средневековом имени города Парихан, Бариз арабских географов 22. Яутии, или ютии (утии Геродота), были, возможно, предками джутов, кочевников Кермана в исламское время, которых не следует смешивать с зутт — цыганами 23. На территорию обширной области, лежащей между рекой Инд на востоке, Персидским заливом на западе, Индийским океаном на юге, центральными пустынями и полупустынями (к югу от реки Гильменд и Сеистана) на севере, иранцы проникали очень медленно, так что и при Ахеменидах она была еще неиранской по этносу, хотя часть ее находилась под властью ахеменидских царей. Чтобы завершить обзор Восточного Ирана, мы должны обратиться к Парфии и Герату.

В период, когда Дарий взошел на трон, Парфия (древнеперс. ParSava) занимала территорию современной персидской провинции Хорасан, включая и Гирканию, в юго-восточном углу побережья Каспийского моря. Мы упоминали уже о том, что в названии Партава (Парфия) отразилась, возможно, та же основа, что и в Парса (с учетом диалектных различий). Вторжение в Парфию, вскоре после Александра Великого, кочевников-парнов изменило этнический, а возможно, также и лингвистический облик населения, хотя парфянский язык надписей и документов позднейшего времени в основном остается тем же языком Партавы, восприняв лишь некоторые элементы лексики парное. Согласно Страбону (XI, 508, 515), парны принадлежали к дахской племенной конфедерации. Дахи упоминаются в древнеперсидской надписи Ксеркса {Daha, у Страбона — Daa), их имя отражено и в более позднем названии Дахистан — область, лежащая прямо на восток и юго-восток от Каспийского моря. Античные авторы говорят о родстве парфян со скифами; речь может идти о парнах и других кочевниках, которые правили в Парфии, восприняв язык и имя оседлого населения области 24. Парны, в прошлом номады, познакомившись с оседлой культурой, стали, возможно, более консервативными в отношении языка и обычаев, чем другие иранцы. Может быть, этим следует объяснять архаичные формы парфянских написаний некоторых слов, напоминающие древнеперсидскую орфографию. Высказывалось предположение, что этноним парны или апарны (Parni, Aparni) связан со словом араг «верхний, наверху» и значит, соответственно, что-то вроде «горцы», однако эта гипотеза не очень убедительна 25. В Парфянском царстве, в век восточного рыцарства, ожили и получили некоторые парфянские черты старинные сказания о правителях и героях Восточного Ирана. Парфянский язык стал называться pahlav- anik— слово, которое имело и значение «героический», а имя самих парфян, pahlavati, стало значить «герой» и пережило многие столетия.

О Герате (древнеперс. Haraiva) уже говорилось выше как о сердце Восточного Ирана. Область носила то же название, что и река, причем первоначально оно, по-видимому, прилагалось к реке. Я думаю, что именно на территории Герата произошло главное разделение арийцев — часть ушла в Индию, другие двинулись на запад. Греческие авторы, начиная уже с Геродота, смешивали название реки и области с термином «арий», ариец. Они пытались, видимо, проводить различие между ними, применяя обозначения Areioi «ареи» и Arioi «арийцы», однако вариантные чтения указывают на путаницу 26. Страбон (XI, 515) называет реку Arios, Птолемей (VI, 17, 2) —Areias; область име-нуется, соответственно, Aria и Areia. Толкование названия реки как «текущая» (санскр. sarati «он течет») кажется приемлемым. Возможно, что «персы востока» были сконцентрированы именно в области Герата или же жители ее считали себя «арийцами» в первую очередь, основываясь на значении их земли в иранской (и зороастрийской) традиции. Как бы то ни было, после завоеваний Александра мы сталкиваемся с любопытным превращением, впервые, видимо, у Эратосфена (Страбон, XV, 723), названия Ария в Ариану, а затем с перенесением представления об области Ариана (Ariane) на весь Восточный Иран, от центральных пустынь до реки Инд, исключая, правда, Бактрию и северные земли. Ариана превратилась уже в «царство ариев», Aryansahr, в котором в то время, когда жил и писал Эратосфен (около 220 г. до н. э.), правили уже не Селевкиды, а парфяне, и Ариана в таком понимании термина совпадала по существу с Парфянским царством.

Существовали, конечно, области и племена, которых мы не коснулись в нашем обзоре Восточного Ирана, однако и так ясно, насколько сложна и запутанна карта этой страны в древности и насколько велико было действительное значение этой «родины иранцев», что, к сожалению, не всегда осознают исследователи истории Персии.

Notes:

J. Marquart, ErSnsahr nach der Geographic des Ps. Moses Xore- nac’i, Berlin, 190) (AKGWG, N. F., Bd III, № 2), стр. 157.

{См. об атом: В. И. Абaeв, Скифский быт, стр. 23 и сл.]

Махмуд ал-Кашгарй, Китаб диван лугат ат-турк, Ш, Стамбул, 1335/1917, стр. 110.

Ср.: Н. W. Bailey, Zoroastrian Problems in the Ninth-century Books, Oxford, 1943, стр. 1—78. Форма *hvarnah—реконструированная древнеиран.’, авест. хпагэпак (*xvarnah). Соответствующее древнетюркское или даже общеалтайское представление о харизме царской власти отражено в позднейшем тюркском слове qut.

Геродот, VII, 64, и Плиний, Естественная история, VI, 50.

См.: Н. W. Bailey, Languages of the Sakas,— «Handbuch der Orientalistik», hrsg. von B. Spuler, 1. Abt., Bd. IV: Iranistik, 1. Abschn.: Linguistik, Leiden — Koln, 1958, стр. 133. Бэйли сопоставляет здесь Daha с Alemanni как примеры употребления слова «муж(и)» в качестве племенного названия.

Ван Виндекенс (A. J. van W i n d e k e n s, Les noms des Saces et des Scythes,— «Beitrage zur Namenforschung», 1, 1949, стр. 98—102) пытается связать $а6а<���иран. *svaka- со словом «скиф», возводя оба названия к индо- европ. корню *(s)keu- «бодрствовать, наблюдать». Эта гипотеза под-верглась критике со стороны Жимерени (О. S г е m ё г е п у i, Iranica,—ZDMQ, Bd 101, 1951, стр. 212), который весьма неубедительно производит saka от иран. корня *sak- «идти, течь, бежать». Более приемлемым кажется его объяснение названия «скиф» как иран. *sku$a «лучник», от индоевроп. корня *skeud- «метать, стрелять».[/ref]. Греки называли саков скифами. Это наименование было перенесено с «западных скифов», кочевников, которые в VIII в. до н. э. пришли с востока, вторглись в Переднюю Азию и наводнили Южную Россию; слово «скиф» известно Библии в форме ашкуза (в традиционном, ошибочном написании — ашкеназ, ’sknz). Трудно, конечно, восстановить точно для раннего доахеменидского периода этническую карту обширной территории, протянувшейся от южнорусских равнин до пределов Китая, но есть основания полагать, что саки (скифы) казались оседлым народам Ближнего Востока единым, нерасчлененным целым, подобно тому как позднее различные тюркские народы именовались просто «тюрками». Походы Кира и особенно Дария позволили Западу лучше познакомиться с народами северных степей. Кочевники, как мы увидим ниже, вторглись в Иран, вероятно, через Кавказ, в период владычества Мидии; часть их осталась в Иране и не была поглощена оседлым населением. Так, ортокорибантии у Геродота (III, 92), входившие в состав сатрапии Мидии (десятая сатрапия ахеменидской державы), могут быть отождествлены с «острошапочными саками» — греческое их название содержит orthos + korys «вертикально стоящий шлем» и неясный элемент bant- или pant- (сравни греч. kyrbasia). В ахеменидских надписях различаются три группы саков: саки paradraya «которые за морем» — этих саков следует, скорее всего, искать в Южной России, а не в районе Аральского моря, куда помещают их некоторые советские ученые; саки tigraxauda «с острыми шапками (или шлемами)»; саки haumavarga «почитающие хаому (?)». Последние, именуемые греческими авторами амюргиями (Amyrgioi), жили в восточной части Средней Азии, предположительно от Ферганы до Восточного Туркестана[ref][Cp.: Е. Н е г z f е I d, The Persian Empire. Studies in geography and ethnography of the Ancient Near East, Wiesbaden, 1968, стр. 290—292, 327—329; В. В. Струве, Этюды по истории, стр. 51—66; М. А. Д а н д а- маев, Поход Дария против скифского племени тиграхауда,—КСИНА, 61, 1963, стр. 175—187; И. В. Пьянков, К вопросу о маршруте похода Кира II на массагетов,—ВДИ, 1964, № 3, стр. 115—130; В. A. Litvinskij, Saka haumavarga,—«Beitrage zur alten Geschichte und deren Nachleben. Festschrift fiir Franz Altheim», Bd I, Berlin, 1969, стр. 115—126.][/ref]. Значение haumavarga/Amyrgioi не вполне ясно, но производные от этого названия пытаются обнаружить в некоторых современных памирских языках[ref]H. W. Вailey, Languages of the Saka, ctd. 132.[/ref]. Отождествление этой группы саков с сака- рауками, вторгшимися в Бактрию во II в. до н. э., представляется весьма возможным, поскольку сакарауки пришли из тех районов, где в свое время обитали амюргии. Однако лингвистических доказательств тождества этих названий, вопреки утверждениям Маркварта[ref]J. Markwart, Das erste 'Kapitel der Gapa uStavati (Yasna 43), Roma- 1930 («Orientalia», № 50), стр. 43.[/ref], нет. Саки tigraxauda изображены на рельефах и печатях; один из их вождей, носящий имя Скунха, представлен на рельефе, высеченном по приказу Дария на Бехистунской скале. Этих саков следует, скорее всего, локализовать в Западном Туркестане, предположительно к востоку от Аральского моря, хотя область их распространения могла простираться до Каспия. Трудно определить, идентичны ли они «сакам равнин», которые упоминаются в одной египетской надписи, и можно ли отождествить саков haumavarga с «саками болот» (или «самых отдаленных пределов»), о которых говорится в этой же надписи[ref]G. Роsепег, La premiere domination perse en Egypte, Cairo, 1936, стр. 185. Воины с «остроконечными шлемами» в авестийском Яште ’9, 30 не могут быть уверенно отождествлены именно с саками, так как согдийцы, судя по древнетюркским надписям, также носили «остроконечные шапки» (надпись Тонъюкука, стк. 46).[/ref]. Еще больше неясностей в сообщении Геродота (I, 201) о том, что Кир погиб в битве с массагетами, которые ранее вытеснили «скифов» в Европу (IV, 11). Поскольку массагеты занимали часть той же территории, кажется возможным включать их в состав «острошапочных» саков, хотя tigraxauda является, несомненно, персидским описательным наименованием. Имя «массагеты» (Massagetai) остается этимологически неясным, тем более что оно известно лишь из античных источников и не представлено ни разу в письменных памятниках на иранских языках. Попытки толковать это название как «рыбоеды» или в этом роде (ср. авест. masya «рыба»), либо как «великие саки» или «великие геты» кажутся малоубедительными[ref]J. Marquart, Untersuchuneen zur Geschichte von Eran, H. II, Leipzig. 1905 («Philologus», Supplementband, X, H. I), стр. 78.[/ref]. Некоторые группы кочевников могли вторгаться в области, находившиеся в поле зрения Китая, так что можно было бы ожидать упоминаний о них в китайских источниках. Однако китайцы стали проявлять интерес к Западному Туркестану только с I в. и. э., но и для этого периода идентификация китайских наименований или передач иноязычных названий является весьма трудным делом. Из оседлых народов наиболее тесно связанными с саками были хорезмийцы и согдийцы. Хорезм во времена ислама отождествлялся с Хивой и районом дельты Амударьи, к югу от Аральского моря, однако существуют некоторые сомнения относительно того, находились ли хорезмийцы в этой области в древности, в период, предшествовавший созданию империи Ахеменидов, и даже во время, когда Дарий составлял свои надписи. Выше нам пришлось уже привести сообщение Геродота, восходящее, по всей вероятности, к Гекатею и подтверждаемое одной фразой у Арриана, историка походов Александра Великого. Из этого сообщения можно заключить, что хорезмийцы жили к югу от пустыни Каракум и были соседями парфян и других народов, занимая районы около современного города Кучана в Персии и Ашхабада в Туркмении. Археологические исследования С. П. Толстова убедительно показывают, что область Хивы в этот период была обитаемой, но у нас нет свидетельств письменных источников о характере ее населения. Хорезмийцы должны были передвинуться на север в ахеменидское время, поскольку Александр Великий застал их на нижнем Оксе. В это время они входили, по-видимому, в состав той же конфедерации, что и массагеты и другие племена[ref]Страбон, XI, 513; анализ этого сообщения см.: W. W. Tarn, The Greeks in Bactria and India, Cambridge, 1951, стр. 479, 540.[/ref]. Этимология названия Хорезм до сих пор точно не установлена; попытки истолковать его как «солнечная земля», «хорошая земля» и иные предлагавшиеся объяснения не могут быть признаны удовлетворительными[ref]См.: R. Kent, Old Persian, New Haven, 1950, стр. 177. С. П. Толстой (По следам древнехорезмийской цивилизации, М.—Л., 1948, стр. 87) сопоставляет это название с хурритами древней Месопотамии, что вряд ли оправданно. (Ср.: Е. Н е г г f е 1 d, The Persian Empire, стр. 325—326.1[/ref]. Открытие памятников хорезмийского языка средневекового периода и исследования В. Б. Хеннинга в этой области принадлежат к числу крупнейших достижений иранистики в последние годы. Несомненно, что в результате широких археологических работ, которые продолжают вести в Хорезме советские ученые, мы узнаем много нового об этом народе и его культуре. Благодаря находкам письменных памятников на согдийском языке, согдийцы известны в настоящее время гораздо лучше, чем их соседи[ref](Ср.: Е. Н е г z f е I d, The Persian Empire, стр. 322—323.][/ref]. Этот народ обитал в оазисах Бухары, Самарканда и, по-видимому, занимал часть плодородной Ферганской долины и других прилегающих районов. Можно полагать, что не только в первые века нашей эры и позднее, но уже и в древности согдийцы славились как предприимчивые купцы и вели оживленную торговлю. С завоеваниями Александра Великого можно связать начало диаспоры согдийцев на востоке, вплоть до Китая. Согдийцы были близкородственны бактрийцам, что проявлялось в обычаях и культуре, а также и в языке. Страбон (XV, 724) сообщает, что у большинства восточных иранцев языки почти одинаковы, и это сообщение находит подтверждение в Шицзи, «Исторических записках», составленных в правление династии Хань, в I в. до н. э.[ref]Перевод главы 123 см.: J. de Groot, Chinesische Urkunden zur Geschichte Asiens, Bd 2, Berlin, 1926, стр. 35 и сл.; F. Hirth, The story of Chang K’ien, China’s pioneer in Western Asia,—JAOS, vol. 37, 1917 сто 89 и сл.[/ref]. Старейшая форма названия страны засвидетельствована в древнеперсидских надписях — Suguda, она отражает, вероятно, произношение Sugda или Su^da, позднее Sugd, Su^d. В китайском и в тибетском мы находим формы этого названия с -/- (вместо -gd-), что может отражать диалектные варианты в самом согдийском. Нужно, однако, заметить, что переход d>l свойствен многим восточноиранским языкам. Некоторые важные соответствия, которые обнаруживаются между согдийским, языком восточной группы, и древнеперсидским, языком западноиранским, могут указывать на контакты носителей этих языков в период, предшествовавший миграции персов на юго-запад 27W. В. Henning, Mitteliranisch,— «Handbuch der Orientalistik», 1. Abt., Bd IV: Iranistik, 1. Abschn.: Linguistik, Leiden — Koln, 1958, стр. 108.