Ричард Фрай - Наследие Ирана

3. И. Ямпольский высказал предположение, что в имени гутиев представлено то же этническое название, которое позднее известно в форме «утии» (или «уды», «удины»); последнее, согласно Ямпольскому, могло быть самоназванием кавказских албанов. Эта гипотеза остается недоказанной, см.: И. М. Дьяконов, История Мидии, стр. 110.

Предметы луристанской бронзы издавались многократно, так что в этой книге я ограничился лишь немногими их фотографиями.

Е. Н. Minns, The Art of the Northern Nomads, London, 1942, стр. 25; R. Ghirshman, Iran, London, 1954, стр. 105.

A. Godard, Les bronzes du Luristan,—«Orientalia Romana», Roma, 1958, стр. 51—72.

R. Ghirshman, Iran, там же.

Е. Herzfeld, Archaeological History of Iran, London, 1935, стр. 2.

[Гипотеза Э. Херцфельда о родственных связях между эламитами и касситами, подробно изложенная в его книге «The Persian Empire», стр. 191—200, должна быть оставлена в- свете данных, приведенных в исследовании К- Balkan, Kassitenstudien. I: Die Sprache der Kassiten, New Haven, 1954.]

Ср.: И. М. Дьяконов, История Мидии, сто. 281—282, прим. 4.

Раннюю дату защищает Годар (A. Godard, Le tresor de Ziwiye, Haarlem, 1950, стр. 12). Более вероятно относить клад к периоду около 625 г. до н. э., когда пал Саккыз, столица скифов, владевших этим районом в 653—625 гг. Неубедительно предположение Годара о том, что в названии Саккыз отразилось имя саков (скифов) — город Саккыз обязан своим названием реке, а не какому-либо народу. Ср.: R. Ghirshman, Notes iraniennes, IV—«Artibus Asiae», vol. XIII, 1950, стр. 201.

См.: Г. А. Меликишвили, Некоторые вопросы истории маннейско- го царства,—ВДИ, 1949, № 1, стр. 57.

Г. А. Меликишвили, Наири — Урарту, Тбилиси, 1954, стр. 19.

И. М. Дьяконов, Последние годы Урартского государства,—ВДИ, 1951, № 2, стр. 32—34.

Б. Б. Пиотровский, Ванское царство, М., 1959, стр. 116, 241. {Можно полагать, что Урарту сумело оправиться после поражения 714 г. На севере урартийцы даже добились некоторого расширения своих владений. Показательно и возобновление строительной деятельности урартских царей.На VII в. приходится основание Тейшебаини (Кармир-блур). Недавно открытые надписи Аргишти II (714-685-680 гг.) из области между Урмией и Каспийским морем свидетельствуют об урартских завоеваниях далеко на востоке.]

Там же, стр. 124.

Г. А. Капанцян, Историко-лингвистические работы, Ереван, 1956, стр. 1—259.

Б. Б. Пиотровский, Ванское царство, стр. 129.

(См. об этом подробно: И. М. Дьяконов, Предыстория армянского народа, Ереван, 1968.]

Б. Б. Пиотровский, Кармир-Блур I. Результаты раскопок 1939—1949 гг., Ереван, 1950 (Академия наук Армянской ССР. Археологические раскопки Армении, № 1), стр. 77, рис. 48.

См.: R. Ghirshman, Iran, стр. 123.

К. Л. Оганесян, Кармир-Блур IV, Ереван, 1955, стр. 7—8, 107. В этой работе можно найти характеристику основных особенностей архитектуры Урарту.

Н. Frankfort, The Art and Architecture of the Ancient Orient, London, 1958, стр. 189.

Г. А. Меликишвили, Урартские клинообразные надписи, 2-е изд., М., 1960, стр 33.

Иранцы сравнительно поздно появились на Ближнем Востоке, и мы должны попытаться проследить пути их движения. Поскольку иранцами можно считать лишь тех, кто говорил на иранских языках, необходимо обратиться к письменным источникам и поискать в них следы пребывания иранцев в каждой конкретной области в раннеисторическую эпоху. Предметы материальной культуры, обнаруженные археологами, как правило, очень трудно связать со строго определенной этнической или лингвистической средой. Это обусловлено многими причинами, в том числе такими, как переживание древних традиций и пределы воображения и изобретательности человеческого мозга. Специалист по истории искусства может установить наличие общности в тематике орнамента на доисторических сосудах из Персеполя, Тепе-Гияна, Сиалка и других мест, однако «преобладание орнаментального элемента над сюжетным», выдвигаемое в качестве критерия специфически иранского стиля, можно проследить на протяжении всей истории Персии, что далеко не облегчает задачу исследователя 1. И все же, несмотря на то что при изложении событий раннего периода мы не всегда ощущаем твердую почву точных фактов, попытаемся высказать некоторые соображения о путях и времени продвижения иранцев 2.

Проникновение иранских племен в район Загросских гор началось, вероятно, уже в X в. до н.э., однако иранские имена собственные появляются в источниках, видимо, лишь с 879 г., а о мидянах впервые говорится в описании похода Салманасара III на восток в 834 г. 3. Незадолго до этого мы встречаем название Парсуа, причем оба упоминания — страны Парсуа и мидян — связаны, скорее всего, с обозначением территории с оседлым населением, а не с кочевыми племенами. О названии Парсуа и о путях расселения персов написано уже много, но значение и происхождение топонима Парсуа остаются предметом дискуссии. Другой термин — «умман-манда», нередкий в ассирийских и вавилонских источниках, не может считаться общим наименованием кочевников или даже всех «варваров», хотя позднее он прилагается к мидянам и, вероятно, к скифам, а также к тем и к другим вместе. Этот термин вызвал немало споров, на которых мы не будем останавливаться.

Согласно старой общепринятой гипотезе о переселениях племен парсуа или парса, они пришли с севера через Кавказ или из Восточного Ирана, проникли в область к западу или к юго-западу от озера Урмия, после чего двинулись в Луристан, лежащий к северу от Элама, и в конце концов переместились в Перейду (Фарс), где и осели (большинство археологов в настоящее время считает, что иранцы пришли в Мидию и Фарс из Средней Азии). Эта реконструкция их пути основана на упоминаниях названия Парсуа, или Парсуаш/Парсумаш, прилагаемого к перечисленным областям в ассирийских источниках. Мы уже рассмотрели этот вопрос выше; можно только добавить, что это слово могло означать просто «богатырь, герой» и потому стать титулом иранского племенного вождя 4. Восстановление карты Западного Ирана VIII—VII вв. до н. э. связано с решением ряда головоломных задач, и прежде всего с размещением великого множества упоминаемых в ассирийских анналах царьков и правителей, большинство из которых располагало лишь несколькими тысячами воинов. Отсутствие политического единства также может отражать существование различных этнических групп, причем установить преобладание иранских элементов для какого-то из этих владений или народов весьма затруднительно. Страна Парсуа на севере не сыграла важной роли в истории, а потому мы вправе расстаться с персами (если жители этой страны были ими) —до возвышения Ахеменидов на юге. В Северном Иране главную роль суждено было сыграть мидянам.

Мидяне делились на племена, воевавшие между собой не менее часто, чем с оседлыми государствами, такими, как Урарту, Манна и Ассирия. В ассирийских источниках сообщается об укрепленных городах или «крепостях» в стране «могучих мидян»; войска Ассирии захватывали многие из них во время частых рейдов на территорию Иранского плато. Ассирийцы стремились захватить на плато лошадей, необходимых для кавалерии, а мидяне славились своими конями. Иногда походы ассирийцев преследовали и стратегические цели; так, в 744 г. до н. э. они подчинили много мелких владений к юго-востоку от Урарту, а в следующем году и само Урарту стало объектом ассирийской агрессии. В результате кампании 744 г. на территории плато были образованы две новые провинции ассирийской державы — Парсуа и Бит-Хамбан, первая к северу от древнего караванного пути, протянувшегося от равнин к современному Керманшаху, а вторая к югу от этого пути. Я полагаю, что Кир II (и Ахемениды в целом) не имеют отношения к ассирийской провинции Парсуа. Вполне возможно, что в 744—737 гг. военные отряды ассирийцев проникли далеко в глубь нагорья вплоть до центральных солончаковых пустынь, поскольку внутренние районы Ирана должны были интересовать ассирийцев, стремившихся захватить как можно больше лошадей. Идентификации топонимических названий, упоминаемых при описании этих восточных походов, потребовали от ассириологов большой изобретательности, однако, как правило, гипотезы здесь преобладают над точными доказательствами. Так, например, область, именуемая Зикирту, которую следует, скорее всего, локализовать в современном Иранском Азербайджане, между Ардебилем и Мианэ, пытались связывать с сагартиями, одним из индийских племен (Asagarta древнеперсидских надписей), хотя лингвистически правомерность такого сближения остается недоказанной. В период, о котором идет речь, на территории Мидии мы застаем много разрозненных племен и мелких владений.