Ричард Фрай - Наследие Ирана

Все нити управления селевкидским государством сходились к царскому двору, где мы находим старый ахеменидский институт «дома царя» (греч. oikos), а также «друзей царя» (philoi), имевших столь большое значение при Александре Великом. Двор играл очень важную роль, поскольку Селевкиды были абсолютными монархами; двор был огромным, так как «дом царя» включал многочисленных родственников с их семьями, рабами и слугами — целую массу людей. Как и для некоторых других государств, вопрос о должности первого министра остается неясным; при первых, весьма деятельных селевкидских правителях такая должность, по крайней мере, не упоминается. При Антиохе III появляется нечто вроде поста вице-короля. Источники сообщают, что этот пост занимал некий Гермий, который ведал «делами», однако он в равной мере мог быть и гражданским, и военным чиновником 6. При Селевкидах, как и ранее при Ахеменидах, существовала обширная канцелярия; упоминается, в частности, должность эпистолографа (по-видимому, начальника писцов). Мы не будем касаться здесь организации царской гвардии, наемной армии и других институтов центральной власти, а обратимся к структуре местного управления.

В период эллинизма продолжала действовать политическая теория, согласно которой подданные делились на четырегории: вассальные цари, вассальные династы, города и народы (,ethni). Примером последних могут служить, например, галаты в Малой Азии и полукочевые племена Ирана 7. Остается неясным, признавали ли сами Селевкиды такое деление и в какой мере они руководствовались им, однако несомненно, что все эти категории реально существовали. В империю входили и такие племена и народы, которые находились лишь в номинальной зависимости от селевкидского царя и имели собственных правителей. Некоторые из малоазиатских городов-государств были полноправными союзниками селевкидских монархов и имели своих представителей при дворе. Сведений о положении городов на территории Ирана почти нет, однако можно предполагать, что, как правило, они, в отличие от городов Малой Азии, не пользовались независимостью или внутренней автономией. Маловероятно, чтобы какой-либо иранский город мог быть союзником царя, особенно при первых Селевкидах; позднее мы имеем пример Селевкии на Тигре, которая фактически была независимым городом. Династы были местными правителями, владевшими своими доменами в качестве вассалов селевкидского царя. Такое положение занимали правители Армении, Индии, Мидии и некоторых других областей; в их руках находилась как гражданская, так и военная власть, они действовали как независимые царьки и имели дворы, копировавшие двор селевкидского монарха 8. Различия между сатрапами селевкидского царя и мелкими династами нередко были очень незначительными; точно так же зачастую трудно определить, чем отличалось положение местных династов от вассальных царей. Не исключено, что выбор эллинистических терминов происходил таким образом, что более независимый или более могущественный правитель считался царем, а не династом; некоторые исследователи полагают, однако, что в действительности был лишь один царь — селевкидский монарх, единственный над всеми. На протяжении почти всей истории селевкидской державы номенклатура и границы сатрапий и царств неоднократно менялись, так что определение этого периода в мусульманских источниках как времени многих местных царей является достаточно точным.

Как показал В. Тарн, в областях к востоку от Евфрата сатрапии подразделялись на епархии, а эти последние — на гипархии; такая трехступенчатая система соответствует делению на nomos, topos и деревню в Египте при Птолемеях, но в селевкидском государстве она была менее четкой, чем в Египте 9. Основной административной единицей служила епархия; позднее, когда начался распад державы, многие епархии добились самостоятельности. В употреблении административных терминов в источниках и здесь, однако, нет полной ясности; так, Сузы, по крайней мере в течение какого-то времени, были одной из епархий сатрапии Персиды, но титул стратега (stratigos), который носил управитель этой епархии, в других случаях нередко выступает как синоним сатрапа 10. Возможно, что stratigos «полководец» был чисто военным титулом, обозначавшим командующего воинским подразделением, так что его, в зависимости от конкретной ситуации, мог носить сатрап, епарх или другое должностное лицо, в обязанности которого не входило выполнение функций гражданской администрации. Однако на практике, очевидно, должности сатрапа и стратега объединялись в одном лице. Старые ахеменидские сатрапии Бактрия, Парфия, Арахосия, Мидия и Персида упоминаются в источниках как сатрапии государства Селевкидов, однако за время существования державы границы этих сатрапий неоднократно менялись 11. Отсутствие четкого разделения гражданских и военных властей свидетельствует, по моему мнению, о милитаристском характере селевкидской державы — совмещение военных и гражданских функций обычно для государств, постоянно ведущих войны и стремящихся к новым завоеваниям.

Система налогов была, как обычно, очень сложной, но и здесь можно заметить продолжение практики, сложившейся в ахеменидское время и лишь несколько видоизмененной при Селевкидах. В обязанности сатрапов входил сбор поземельного налога с землевладельцев; размеры этого налога были определены столь же твердо, как размеры подати, взимавшейся при Дарии I с каждой области. Общая сумма установленного для сатрапии поземельного налога складывалась из поступлений от сельских общин, а не от отдельных лиц (позднее в западной части селевкидской державы римляне ввели вместо этого налога десятину — decima, определенный процент с урожая) 12.

Другие налоги и поборы с населения взимались обычно царскими чиновниками, а не сатрапами, как это было при Ахеменидах. Центральная казна имела в провинциях специальных агентов, которые должны были собирать таможенные пошлины, солевой налог, налог на рабов и другие налоги, однако практика взимания поборов была различной не только в отдельных сатрапиях, но и в городах, военных колониях и деревнях в пределах одной и той же сатрапии. Города облагались «коллективным» налогом (греч. phoros), который вносился в центральную казну городом в целом, а не отдельными гражданами. Существовали также местные налоги, особые поборы на нужды войны; значительные суммы стекались в казну с рудников и из царских мастерских. Судя по источникам, военная добыча и конфискации имущества составляли немалую часть богатств селевкидского царя (Антиох III погиб при попытке разграбить храм в Хузистане). Конфискации имущества стали особенно широко практиковаться в период упадка династии, когда правители старались всеми средствами увеличить поступления в казну и искали новые статьи доходов 13. Источники свидетельствуют, что система налогового обложения не была единой для всей державы; Малая Азия и Месопотамия и в этом отношении отличались от других областей.