Чарльз Патрик Фицджеральд - История Китая

Евнухи представляли для ученых-чиновников особую опасность, потому что у них был доступ к самой верхушке власти, к самому императору. Влияние евнухов – намек здесь, словечко там – могло подорвать тщательно продуманные и взвешенные действия любого министра или высокопоставленного чиновника.

Вся история Китая и есть история вечного противоборства между евнухами и государственной службой. После падения династии Хань евнухи больше никогда не пытались захватить полную власть и уничтожить систему государственной службы. Со своей стороны ученые-чиновники, помня те же трагические события, никогда не задействовали армию для борьбы с евнухами. Император не мог управлять страной без помощи чиновников, и он не мог управлять своим дворцом и гаремом без помощи евнухов.

Еще одним противником образованных людей была – наполовину презираемая, а наполовину внушающая страх – армия. Если военные приходили к власти во времена смуты и смены правительства, то ученые сразу же теряли всю свою власть. Их карьере приходил конец, если только они не поступали на службу к какому-нибудь феодалу; его самого, вероятно, ожидала недолгая карьера и неизбежное падение, которое влекло за собой крах всех его сторонников. Однако велика была и вероятность того, что генерал, каким бы грубым и неграмотным он ни был, оказывался основателем новой могущественной династии. Это, конечно, была рискованная игра, но если все срабатывало как надо, то представители ученого сословия, присоединившиеся к нему на заре его карьеры, получали и почести, и должности, и богатство. Во времена смуты они и сами нуждались в поддержке армии. Только армия могла подавить выступления крестьян и восстания, которые могли нанести серьезный удар по благосостоянию образованных людей, уменьшив получаемые доходы или доходы от поместий. При падении династии только армия могла дать стране основателя новой династии. Однако как только восстанавливался мир и новая династия вставала у руля власти, армия была больше не нужна, и ученые отказывались от ее услуг. Они призывали правителя отослать армию на границу и не использовать ее для управления страной. Управление страной, по их мнению, было обязанностью и почетной наградой людям, которые упорно изучали конфуцианские тексты.

Купечество не представляло опасности для образованного класса. Тем не менее купечеству всегда четко указывали на его место, власти торговцы практически не имели. У торговцев были деньги, которые часто использовались для подкупа чиновников в столице с целью уменьшить власть местного судьи. Следовательно, местные судьи должны были вести себя предельно осторожно. В исторических текстах торговцы постоянно высмеивались. Образованные чиновники всегда учили, что о влиянии торговцев можно только сожалеть. Торговцы хотели защитить свое богатство, вкладывая деньги в землю и, если возможно, приобретая должности, которые они не могли получить, просто сдав экзамены. Таким образом они могли получить защищенный статус выпускников учебных заведений или безработных чиновников. Практика покупки должностей приобрела особый размах в конце правления Маньчжурской династии. Во многие периоды истории закон запрещал торговцам покупать сельскохозяйственные угодья; однако они умудрялись обходить этот закон, действуя через подставных лиц, которые часто были обиженными представителями класса образованных дворян. Ученым также нужны были торговцы: из них можно было различными способами тянуть деньги. Они щедро платили за честь жениться на дочери обедневшего ученого-чиновника. Ученые люди обращались к торговцам за советами о наилучшем вложении денег, они принимали взятки от торговцев, которые были их клиентами, и защищали их от произвола других чиновников.

Однако они упорно повторяли заученные из книг слова о «жадных торговцах», которые стремились к власти и не занимались «основными делами», а именно не занимались сельским хозяйством и не служили государству в качестве чиновников.

Образованный класс резко критиковал буддийских и даосских монахов, хотя ни те ни другие не могли представлять для них угрозы. Даосские монахи были обычно людьми из народа и довольно нечистоплотными предсказателями будущего или гадателями. Они могли стать зачинщиками волнений среди невежественных и суеверных крестьян, особенно во времена засухи и голода. Традиционно они были противниками конфуцианства. У буддийских монахов были с ними некоторые общие черты. Более того, они были приверженцами чужеродной религии. Буддийские секты также часто становились вдохновителями крестьянских восстаний – иногда весьма крупных. Помимо всего прочего, у буддистов была своя система образования и своя литература, которая бросала вызов господству конфуцианства – его философии, литературе и этике. Конфуцианская история учила молодых ученых всячески высмеивать влияние буддийских монахов при дворе и приписывать этому влиянию всевозможные беды. Молодой конфуцианский ученый мог видеть, как буддийский монах читает свои сутры на свадьбах и похоронах; вполне возможно, что его дядя когда-то ушел заканчивать свои дни в монастыре, а его мать и сестры, возможно, были ярыми буддистами и частыми гостями в буддийских монастырях. (Это было одно из немногих мест вне дома, куда женщинам был открыт доступ.)

Тем не менее молодой ученый должен был игнорировать все эти факты. Вполне возможно, что образованным людям буддизм нужен был лишь для того, чтобы подчеркивать свою собственную литературную культуру.

Был у них и еще один противник, который чаще всего занимал слишком высокое положение, чтобы быть объектом прямой атаки, но которого все равно критиковали через призму истории. Это была самая могущественная женщина при дворе, императрица или любимая наложница императора. Если она не делала попыток свергнуть императора, влиять на его политику и решения по поводу назначения высших чиновников или их отставок, ученые всячески восхваляли ее в своих произведениях как образец настоящей, чистой духом, воспитанной в духе конфуцианства жены. Если же она воздействовала на монарха с помощью просьб и убеждений, тогда тем самым посягала на власть ученых-чиновников и подвергалась осуждению. Очень часто императрица или любимая наложница способствовали продвижению по службе своих родственников за счет обычных чиновников. И тем не менее и это было необходимо для ровного течения истории; императору нужен был наследник – а лучше несколько, – чтобы избежать риска борьбы возможных претендентов на престол и, следственно, войны и смуты. В конечном итоге ученые всегда оказывались на стороне закона и порядка, насколько бы они не любили тех, кто поддерживал этот порядок, поскольку без него чиновникам тоже не было бы места в китайском обществе.