Елена Хаецкая - С точки зрения Карфагена: Финикийцы и Карфаген

Крупнейшие центры цивилизации — Хаттуса, Микены, Угарит — были заброшены и разрушены, исчезли почти все города между Троей и Газой. Численность населения резко снизилась — местами на 90%. Огромные пространства опустели и погрузились в Темные века, которые позднее назовут катастрофой Бронзового века. Следующую эпоху назовут Железным веком.

Что же произошло?

Читатель без труда найдет работы, разбирающие причины и крайне интересные подробности кризиса Бронзового века и последовавшим обрушением древних государств. Исследователи соглашаются, что культурный регресс и начало экономического упадка наблюдались еще до катастрофы, что кризис носил системный характер, и что он был вызван комбинацией факторов, главные из которых носили характер внутренний, а не внешний.

В обществах древнего мира накопилось столько социальных противоречий, что начались междоусобицы и внутренние смуты. Стоило обществам Египта и Междуречья, переживавшим засуху и рост населения, свернуть экспорт зерна, как под ударом оказались металлургия, морские перевозки и торговля. Рушилась сложная система кредитов, бартерных сделок и обменов. Но металл нашел своего потребителя — ахейцев, наших старых знакомых, и население островов Средиземного моря. Они переработали металл в оружие и обратили его против своих торговых партнеров.

Сила древних государств с их многотысячными армиями была критически подорвана и они не смогли противостоять нашествию варваров — малочисленных, но при этом очень боеспособных дружин «людей моря».

Названия этих варварских народов известны из египетских источников: пеласги (палестинцы), ликийцы, шардану (сарды), тевкры (троянцы), тирсены (этруски), сикулы, данайцы, фессалийцы, ахейцы. Оценочно, их было совсем немного, от 3000 до 10000 человек. «Народы моря» составляли социальную структуру, уже утратившую первобытно-общинные черты, но еще не достигшую уровня хотя бы примитивной государственности. Во главе такой структуры стоял вождь, а вождем делался тот, кто мог организовать грабеж так, чтобы его дружина не испытывала нужды. «Столицей» была ставка вождя, при которой проживали мастера-оружейники и другие ремесленники, снабжавшие и снаряжавшие дружину. Другие поселения, поменьше, управлялись старейшинами и подчинялись вождю.

Воин-дружинник жил войной и грабежом. Воинские умения и воля к победе стали ценнейшими качествами. Но войной жили все, кто его окружал, побеждать становилось все труднее и труднее, а добыча доставалась все дороже. Не знавшие мирной жизни «народы моря» направили свои мечи на средиземноморские города и государства с их армиями из вооруженной голытьбы, не имевшей желания умирать, под водительством колесничих из числа изнеженной знати.

Первым нападению «людей моря» подвергся Египет. Это произошло во второй половине XIII в. до н.э. Дельта Нила оказалась хорошо защищенной, и тогда «народы моря» разграбили богатейший торговый город Угарит, находящийся на побережье современной Сирии. Микенская Греция исчезла в анархической войне всех против всех. Резкое падение численности населения Пелопоннеса — на 75-90 процентов — говорит само за себя. Полностью был опустошен Крит. Остатки местного населения затем столетиями влачили жалкое существование в безводных, неплодородных горах, опасаясь спуститься на равнину.

Далее ахейские эскадры идут на Малую Азию. Перестает существовать союз городов, куда входили Труиса (Троя) и Вилуса (Илион). В этих городах пираты нашли массу оружия и припасов, и вот уже обезлюдели берега Эгейского моря. Опустошив побережья, «люди моря» двинулись в континентальные страны. Их ударов не выдержало Хеттское царство: его столицу Хаттусу сожгли, как и множество городов, и более она не возродилась.

На улицах стертых с лица земли городов оставались непогребенные тела (их потом обнаружат археологи). У варваров не было штурмовых орудий для разрушения высоких городских стен, но где был бессилен меч, там в бой вступало золото. Прочные городские стены оказывались, как правило, беззащитны перед подкупом и предательством.

Египтяне все эти годы упорно пытались отбиваться, провели военную реформу, набрали в войско нубийцев, ливийцев и другие варварские племена, фактически пожертвовали Дельтой Нила, которую варвары тут же попытались заселить.

Но с практически мгновенным увяданием и гибелью государств восточного Средиземноморья стала умирать и набеговая экономика. Ее экологическая ниша была исчерпана. Грабить было больше некого. Торговля замерла, ремесел не стало, побережья опустели. Пираты были вынуждены спешиться, но и в материковых частях отыскивались лишь полуголодные напуганные люди, у которых было нечего взять. Можно было захватить рабов — ну а кому их продать?

В 1173 г.до н.э. войско Рамзеса III сокрушило в бою варварские дружины и разбило их нильскую флотилию. Этой битвой завершилась катастрофа Бронзового века. «Народы моря» вернулись на острова Эгеиды, на Сицилию и Сардинию, в Грецию и Италию. Некоторые осели в передней Азии. Восток Средиземного моря начал очень медленно возрождаться, но дворцовое хозяйство уже не было основой его экономики. Для того, чтобы достичь прежнего уровня развития, у восточного Средиземноморья уйдет не одна сотня лет.

Морским дружинам пришлось искать пропитания на земле. Искать подходящие места для поселений (порой тесня при этом местный народец, у которого не было желания лезть на бронзовые мечи), вспоминать премудрости сельского хозяйства и ремесел. Правда, навыки грабежа не забывались: с пиратством на Средиземноморье не удавалось покончить еще тысячу лет...

Третья катастрофа — столкновение цивилизаций

Отличие катастрофы Бронзового века от грядущей катастрофы микрокосма Карфагена заключается в том, что сокрушительные набеги «людей моря» никто не организовывал и не планировал — это были спонтанные акции. Правда, торговые города всегда были не прочь подложить свинью конкуренту, указав разбойникам удобные пути подхода к сопернику, но даже самым богатым городам было не под силу устроить запланированную гибель всей цивилизации.

Катастрофа Бронзового века не могла не произойти просто «в силу вещей», в силу неумолимых законов природы и общества. Она длилась более столетия и никто, живущий в те годы, не считал, что живет в катастрофические времена: человеческая жизнь коротка, а за время всеобщего бедствия сменилось несколько поколений, для которых последующие события самым естественным образом вытекали из предыдущих. Зачастую живые завидовали мертвым — но жизнь тем не менее продолжалась.

А вот уничтожение цивилизации Карфагена являлось твердо задуманным, хорошо организованным единовременным политическим действием. Римляне действовали в иной, чем карфагеняне, парадигме: им нужна была победа и только победа, а поражение означало для них завоевание их страны и разрушение всего мироустройства. Поэтому ради победы они были готовы идти — и шли! — на все.