Вячеслав Шпаковский - Самураи. Первая полная энциклопедия

Интересно, но у японцев в данном случае все получилось точно так же, как в свое время у англичан. Там северонорвежский термин «кнут» – слуга трансформировался в английское «найт», с аналогичным значением, и именно так и стали называть гордых рыцарей Туманного Альбиона!

Самурай в доспехах о-ёрой верхом на черном коне. Ксилография Китао Сигемаси (1739–1820). Музей искусств Лос-Анджелеса.

Таким образом, в ряде случаев первый самурай мог быть одновременно и воином, и владельцем земельного надела, и чиновником на службе, вот только земля, за которую он оказывал свои услуги, принадлежала не ему лично, а тому, кто эту землю ему дал. То есть это мог быть и тот же губернатор провинции, и просто богатый землевладелец, нуждавшийся в опытных воинах для защиты собственных земель. То есть, по сути дела, это были те же… дворяне, получавшие свой «двор» от вышестоящего лица в качестве платы за свои труды. И пока ты трудился, землю ты имел, да еще к тому же и не просто землю, а землю с крестьянами, которые ее обрабатывали вместо тебя. А вот если твоя служба заканчивалась, то землю у тебя твой господин отбирал, – все точно так же, как и у всех прочих служилых людей и на Западе, и на Востоке, и у нас в далекой от Японии снежной Московии. Ничего иного на определенном уровне развития технологии и военного дела придумать было нельзя! Ведь для того, чтобы в то время успешно воевать, требовалась лошадь, причем не одна. Хорошие лошади стоили очень дорого, и, трудясь в одиночку, заработать на несколько лошадей и вдобавок соответствующее вооружение было практически уже невозможно.

При этом согласно японской традиции все члены одного рода должны были беспрекословно подчиняться его главе, и это требование распространилось также и на самураев. Неудивительно, что эти военные отряды по праву называют еще и военными домами, вот только входили в них не только и не столько родственники, сколько посторонние люди.

Не будет преувеличением утверждать, что именно патриархальная мораль военных домов с их строгой иерархией и дисциплиной стала основой мировоззрения самураев, превыше всего ценивших верность вождям и повиновение их приказам. Согласно японской традиции все члены рода беспрекословно подчинялись его главе, и этот же обычай распространился затем и на военные отряды. Вступая в отряд, каждый новый воин приносил клятву верности не столько вождю, сколько всему роду в его лице. В этом и заключалась причина прославленной верности и преданности японских воинов, их бесстрашия, готовности умереть, повинуясь приказу вождя: ведь интересы рода, интересы семьи всегда были для японца превыше всего. Можно сказать, что именно личная преданность и послушание были источником отчаянной храбрости и бесстрашия самураев, воспетых в многочисленных героических сказаниях о них. Так, в знаменитых «Кондзяку-моногатари» («Стародавних повестях»), создание которых относят к X–XI векам, уходящий на бой воин заверяет своего господина и предводителя: «Служа тебе, готов я расстаться с жизнью; легче пуха она для меня. Доведись мне смерть ожидать с глазу на глаз с мятежниками, не повернусь я спиной к врагу, лишь бы жизнь свою сохранить». Такими самураи были в самом начале [4] Лучшей современной иллюстрацией заключению соглашения между человеком, поступавшим на службу в такой «военный дом», и господином может служить итальянская мафия с ее обычаем целовать руку главе семьи, в ответ на что тот с большой важностью заявляет: «Добро пожаловать в семью!» Хотя в Японии того времени все обстояло, конечно же, иначе. , такими им предписывалось быть и впоследствии!

Юкугава Мурэнори рубит мечом переносную лампу. Во время боя в доме Кира слуги последнего бросали в атаковавших их самураев-мстителей все, что попадалось им под руку, включая светильники.

Самурай стоит за станковым щитом и стреляет из лука. Ксилография Цукиока Ёситоси (1839–1892). Окружной музей искусств Лос-Анджелеса.

Известно, что вплоть до VIII века правительство Нара действовало на основании закона о воинской повинности рицурёсэй, составленного по китайскому образцу. Собственно, все лучшее пришло в Японию из Китая, и в этом предкам современных японцев, можно сказать, исключительно повезло. Стремена и буддизм, чай и письменность – все это пришло в Японию с материка, и вряд ли нужно удивляться тому, с каким пиететом относились тогдашние японцы к мудрости этой великой страны. Религия, искусство, технологии – все это внимательно изучалось и копировалось, так что даже храмы древней японской религии синто и те строились в подражание буддийским. Законы тоже старались перенимать из Китая, и вот, согласно закону рицурёсэй, в армию призывались мужчины в возрасте двадцати-тридцати лет, составлявшие отряды по тысяче человек, и такая практика продолжалась вплоть до эпохи Хэйан и появления первых самурайских отрядов. Одни воины охраняли особу императора в столице, их называли эдзи («охранные мужи»), другие – сакимори («охранители передовых рубежей») – отправлялись служить на границу.

Что же касается имевшегося в это время у воинов земли Ямато защитного вооружения и наступательного, то нужно отметить, что уже в IV веке у них появились первые железные доспехи, называвшиеся танко, или «короткая броня», сделанные из соединенных друг с другом металлических полос.

Кираса доспеха танко. V в. Токийский национальный музей.

Подобные доспехи были известны еще в Древнем Риме, где назывались лорика скуамата, и там их носили как пехотинцы-легионеры, так и тяжеловооруженные всадники-катафрактарии. Кираса танко обычно плотно облегала тело и имела хорошо выраженную талию – кстати, дошедшие до нас фигурки ханива это очень хорошо показывают! Она прочно сидела на бедрах, но была слишком жесткой, поэтому надевать ее было нелегко. Приходилось сильно разводить ее в стороны, для чего требовались немалая сила и сноровка или же помощь двух помощников. Поэтому на поздних кирасах правую переднюю половину стали делать откидывающейся на шарнире. Завязки находились спереди, поэтому закрепить на себе кирасу воин мог и без посторонней помощи. На плечах она держалась при помощи матерчатых ремней, которые сверху закрывал латный ворот с крепившимися к нему массивными наплечниками. Ниже локтей руки защищали наручи котэ, чаще всего выделавшиеся из лакированной кожи. Шлем был обычно также склепан из железных пластин, причем имел выступающую вперед над лицом V-образную пластину, из-за чего эти шлемы называли сёкаку-цуки-кабуто («шлем бодающийся баран») или просто шлем «с клювом», а его бармица (прикрытие для затылка и шеи) в свою очередь состояла из железных полос, соединенных шнуровкой. В центре тульи прикреплялось металлическое украшение в виде трезубца, а концы каждого зубца в свою очередь украшались перьями фазана. Доспехи танко имели юбку-колокол – пристегивающиеся ремнями четыре секции из пришнурованных друг к другу металлических пластин. Такая юбка была удобна для пехотинца, так как давала ему хорошую защиту для нижней части тела и при этом не стесняла его движения. Никакой защиты для ног, не прикрытых этой юбкой, на этих доспехах не предусматривалось. Ниже кирасы мы видим только лишь длинные с пузырями на коленях широкие штаны, зачем-то подвязанные под коленями.