Николай Бессонов - Суды над колдовством

Обидные клички выстроены здесь в алфавитном порядке, что нельзя повторить при переводе. Поэтому я привожу и латинский, и русский варианты.

Avidum Animal — Алчное животное;

Bestiale baratrum — Звероподобное;

Concupiscencia carnis — Тело для совокупления;

Damnosum duellum — Опустошающая как война;

Aestuans aestus — Возбуждающая жар;

Falsa fides — Ложная вера;

Garrulum guttur — Болтливый язык;

Herinis (Erinnys) armata — Вооруженная эриния;

Invidiosus ignis — Огонь злобы;

Calumniarum chaos — Омут клеветы;

Lepida lues — Разносящая заразу;

Monstruosum mendacium — Чудовищная обманщица;

Naufragii nutrix — Порождающая кораблекрушения;

Opifex odii — Источник ненависти;

Prima peccatrix — Первородная грешница;

Quietis guassatio — Нарушающая покой;

Ruina regnorum — Разрушительница царств;

Silva superbiae — Лес гордыни;

Truculenta tyrannis — Суровая тиранка;

Vanitas vanitatum — Суета сует;

Xantia xersis (Xerxes) — Ксерксова прислужница;

Ymago idolorum — Язычница;

Zelus zelotypus — Кладовая высокомерия.

Нарисовав в своём воображении столь порочное существо, лица духовного звания, и особенно инквизиторы, приняли аксиому, что дьяволу не составит особого труда заманить женщину в секту ведьм. Шпренгер и Инститорис составили настоящую классификацию методов, которыми черти пользуются для этой цели.

Первый из способов они считали применимым к женщинам любого возраста. Демон насылает на нужную ему женщину временные несчастья. Например, у её коров пропадает молоко. Потом ему остаётся только ждать, когда хозяйка побежит к колдунье за советом, как вылечить скотину. Колдунья конечно же готова помочь, но взамен, по наущению злого духа, просит кое-что сделать. Поначалу требуется немногое тайком плюнуть на землю во время церковной службы или что-то утаить на исповеди. Одна женщина якобы при словах священника «Господь да будет с нами» шептала: «Поверни мне язык в заднице (Инститорис, и др., 1932 стр. 170, 171)».

Второй способ искушения — для молодёжи. Инквизиторы старались внушить людям, что подозрительны все особы женского пола без исключения, даже те, которые ни годами, ни обликом ничуть не напоминают ведьм.

«…Дьявол стремится соблазнить более святых дев и девочек, к чему имеются основания и примеры опыта. Злыми он уже владеет и потому более тщится совратить в свою власть праведных, которыми не владеет (Инститорис, и др., 1932 стр. 171)».

Если же девушки хоть в чём-то шли навстречу демонам, задача оных многократно облегчалась. Авторы «Молота» подчёркивают, что для девиц особенно опасны праздничные дни, когда они предаются «безделию и любопытству». В это время они и впадают в соблазн. Не хотелось бы, чтобы у современного читателя создалось впечатление, что все эти сентенции были лишь простым сотрясением воздуха. Опираясь на такие вот рассуждения, работали духовные и светские суды, а заплечных дел мастера имели повод применить своё искусство.

Велики ли были поводы, чтобы пытать и казнить?

Пятнадцатилетняя Анна Барбара Нойдекер, схваченная по подозрению в колдовстве, призналась, что совершала злодейские церемонии — но какие! Преступление юной ведьмы выразилось в следующем: она страстно влюбилась в одного парня и при помощи колдовства вызвала перед собою его образ. С этим призраком она якобы давала волю своей испорченности. Заигрывала, острила, вела беседы, объяснялась в любви и клялась в верности. Девушка созналась даже в том, что склоняла желанного гостя ко всякой глупости и разврату… В ее беззастенчивой «откровенности» на допросе нет ничего неожиданного — развязать узнице язык помогли пытки. Тут же, кстати, выяснилось, что Анна Барбара колдует вот уже два года (Фреймарк, 1994 стр. 105).

Если бы в наши дни наказывали за любовные фантазии, наверное, пришлось бы отправить на костёр не меньше четверти подростков. В четырнадцать-пятнадцать лет девочки обожают заочно влюбляться в незнакомых, но знаменитых людей. Сейчас они ведут мысленные беседы с фотографиями киноартистов, спортсменов и эстрадных звезд. В прошлые века идеал, без сомнений, подбирался из среды рыцарства.

Наш путеводитель по дебрям суеверий — книга «Молот ведьм» — не устает повторять вновь и вновь: девицы со смутным томлением в сердце это желанная пожива дьявола. Шпренгер и Инститорис приводят на разных страницах своего трактата две истории, которые походили бы друг на дружку как две капли воды, если бы не различный финал.

Одна произошла в Страсбургской епархии, другая в Базельской. Рассказы начинаются с того, что опытная ведьма предлагала познакомиться с молодыми людьми: это, дескать, женихи хоть куда. Забегая вперёд, скажем, что на самом деле под маской юношей скрывались демоны. Инститорис настаивает, что узнал подробности из чистосердечных признаний. Девица из Страсбургской епархии оказалась настолько благочестива, что заподозрила неладное. Поднимаясь по лестнице, она тихонько перекрестилась и, войдя в верхнюю комнату, не увидела никого. Бог защитил её и от дьявольских чар и от гнева старой сводни, которая чуть не лопнула от злости, когда поняла, что обман раскрыт. Завершение второй истории гораздо печальнее. Девушка из города Брейзах всё же стала ведьмой. Поднимаясь по ступенькам, она не осенила себя крестным знамением, и за дверью оказались пятнадцать юношей в зелёных одеждах рыцарского покроя. Колдунья предложила ей в мужья любого на выбор. Поколебавшись, девушка заключила союз с одним из них. Позже, вместе с этой колдуньей, своей тёткой, она летала по воздуху в Кёльн (Инститорис, и др., 1932 стр. 171, 175, 190).

Третий путь обращения в ведьмы, согласно классификации «Молота», основан на «печали и бедности». Дьявол особенно удачно завлекает в свои сети соблазнённых и брошенных девушек. Потеряв всякую надежду, отовсюду встречая только попрёки, обращаются они к помощи дьявола. Им хочется либо околдовать неверного любовника, либо отомстить разлучнице. «И так как подобным девицам нет числа, — пишут инквизиторы, — то нет числа и ведьмам, вышедшим из них (Инститорис, и др., 1932 стр. 172)».

Шпренгер и Инститорис не кривили душой. Опыт ведовских процессов действительно включал в себя истории, возникшие из-за банального любовного треугольника. Вот лишь один из множества мрачных эпизодов — этот процесс провели веком раньше, чем был написан «Молот ведьм». В 1390 году парижский суд разбирал дело Марион д'Эсталэ. Кстати, этот процесс считается первым в Европе светским судом над колдовством (Lea, 1939 стр. 246). Из дела видно, как основательно гражданские судьи пропитались духом инквизиции. Марион, названная в бумагах «непутевой девицей», обвинялась в том, будто задумала отомстить своему кавалеру и его новой избраннице. Дабы расстроить свадьбу, она бросила на пути новобрачных два венка и подмешала им в питьё снадобье, управляющее любовными устремлениями. Всем этим премудростям её вроде бы научила старая ведьма, слывшая мастерицей на всякого рода приворотные и отворотные зелья. Теперь не понять, совершались ли вообще какие-то волшебные процедуры. Дело было возбуждено, когда молодые сразу после свадьбы захворали и их подозрительность обратилась на отвергнутую Марион. Признание из обвиняемой вытягивали жестокими пытками. Марион была девушкой упорной, но и её сломили бесконечные мучения. Несчастную пытали до полусмерти, отхаживали и снова терзали. На четвёртом допросе она, еле живая от перенесённых мук, сказала судьям всё, что от неё хотели услышать. Таким образом, следствие, которое велось инквизиторскими методами, пришло к закономерному для инквизиции финалу. Девица Марион д'Эсталэ, «обратившаяся за помощью» к дьявольским силам, была сожжена на костре. Старуху, её сообщницу, постигла та же участь (Орлов, 1991 стр. 233–235).