Кристофер Хейг - Елизавета I Английская

Один способ управы на высшую знать у нее был — это было ее количество. Когда Елизавета взошла на престол, было пятьдесят семь пэров; когда она умерла — пятьдесят пять. Она даже не компенсировала прекращение мужской линии нескольких родов и шесть лишенных звания за предательство; она определенно не компенсировала рост населения и увеличение количества поместного дворянства. Отношение королевы к высшим титулам было крайне консервативным. Шесть титулов было возвращено родам, которые их потеряли, и было разрешено передать два титула по женской линии. За сорок четыре года всего десять человек было титуловано вновь, и это были ее родственники или родственники уже существовавших пэров: единственным действительно «новым» человеком был Вильям Сесил, лорд Берли. Елизавета совершенно намеренно сокращала количество пэров. В 1588–1589 гг. Берли планировал влить в группу новые силы, и королева одобрила список из пяти повышений и семи новых титулов, составленный на основе короткого перечня четырнадцати ведущих претендентов — но она передумала, и проект кончился ничем. В 1598 г. Эссекс ходатайствовал о титуле для своего союзника сэра Роберта Сидни; королева возразила: «Но… что мне делать со всеми теми, кто претендует на титулы? Возможно, я хотела бы пожаловать звание ему и еще одному-двум, но многим — ни за что. А очень многие их друзья надоедают мне, чтобы я это сделала». Каким бы сильным ни было давление, Елизавета не уступала, она была и против иностранных пожалований: она была в ярости, когда сэр Томас Арундел вернулся в Англию в 1596 г. с титулом графа Священной Римской империи, и отказалась его признать. Почести должны были исходить только от самой королевы: как она сказала сэру Николасу Клиффорду, когда он получил французскую награду: «На моих собак надевают мои ошейники!» [73] Collins A.(ed.) 1746 Letters and Memorials of State (2 vols) vol. 2 p. 87; Hasler P. W. (ed.) 1981 vol. 1 p. 617. .

Елизавета и ее советники очень строго следили за существующими пэрами. Она требовала от представителей знати, чтобы какое-то время они проводили при дворе, где она могла бы за ними следить. Приблизительно две трети пэров в каком-то смысле были придворными и в начале, и середине ее царствования, хотя, похоже, к 1590-м гг. это соотношение уменьшилось — тогда Елизавета явно обнаружила свои намерения; и в 1596 г. приказала Эссексу вернуть с полдюжины молодых аристократов, которые поспешили с ним на освобождение Кале. Берли был ходячим каталогом английской аристократии: «И разве он не знал хоть одного аристократа или джентльмена и их места пребывания, связей и родословных?» — писал слуга [74] Peck F. 1732 Desiderata Curiosa (2 vols) vol. 1 p. 52. . В его доме в Тиоболдзе были настенные надписи по генеалогии и геральдике ведущих родов, и у него были карты резиденций главных семей каждого графства, так что он всегда мог вычислить их связи и союзников. Частично этот интерес являлся результатом его интереса к древностям и снобизма, но это было и проявлением выдающегося политического мышления.

Королева Елизавета ограничивала число знати и держала ее под строгим наблюдением. Но она не старалась, если только ее к этому не вынуждали заговоры и мятежи, уничтожить магнатов или подорвать их могущество — за исключением очень неспокойной и опасной области на крайнем севере, где пограничная служба и гарнизонные команды создавали значительную дополнительную силу. В 1559 г. Сесил просил своего старого союзника, сэра Ралфа Садлера: «Пошлите мне шифрованное сообщение о том, что Вы думаете о смене смотрителей границы на западе, востоке и в центре, ибо отсюда кажется, что в данный момент это очень нужно» [75] Read C. 1955 Mr. Secretary Cecil and Queen Elizabeth. Cape, p. 154. . Нужны были более надежные люди, и Садлер высказал свои предложения. В результате граф Нортумберленд потерял восточную и среднюю границы, хотя этот пост всегда принадлежал его предкам; восточная граница отошла к старому вояке лорду Грею, а позже к надежному протестанту с юга графу Бедфорду. Средняя граница досталась местному врагу семейства Перси сэру Джону Форстеру, поскольку было ясно, что он постарается укрепить свою собственную власть в ущерб Нортумберленду. Лорда Дейкра, смотрителя восточной границы, похоже, держали при дворе, но когда в 1563 г. он умер, его семья потеряла должность. После смерти Шрузбери наместничество на севере перешло к сменяющим друг друга надежным чужакам — графу Ратленду, архиепископу Янгу, графу Суссексу и, самому надежному из всех, кузену Елизаветы, графу Хантингдону, с 1572 г.

На северной границе Тюдоры всегда сталкивались с дилеммой. Что лучше: доверить должность могущественным местным лордам, которые будут эффективными правителями, или использовать людей, которых легче держать под контролем, но которым не хватает авторитета на местах? Елизавета, в отличие от ее отца, решительно выбирала второй подход, и север управлялся не местными крупными магнатами, а надежными южанами или честолюбивыми северянами меньшего масштаба. В 1569 г. смотрителем восточной границы и правителем Берика был кузен королевы лорд Ханздон, и ему помогал сэр Вильям Друри из Бакингемшира; соперник семейства Перси Форстер был смотрителем средней границы, послушный (рангом ниже) лорд Скроп был смотрителем западной границы; а совет на севере возглавлялся Суссексом и опытным администратором сэром Томасом Гаргрейвом. Вероятно, королева сделала мудрый выбор; когда в 1569 г. вспыхнул мятеж, правление севера осталось несокрушимым и подавило восстание, что явилось резким контрастом по сравнению с 1536 г., когда во главе восставших стояло правительство провинции, послушное северянину. Но частично восстание 1569 г. было результатом потерянных милостей: дарованием должности можно было сохранить верность могущественного магната, с потерей должности исчезала и преданность.

Королеву определенно — и справедливо — тревожило отсутствие преданности на севере, и она пыталась ослабить потенциальных противников. Но затем северная знать обнаружила, что к недовольству за ее оппозицию религиозной политике монархии добавились личные обиды, и свинцовый рудник графа Нортумберлендского был захвачен королевой в результате юридической придирки. Когда католическая фракция Гизов добилась господства в Париже и устроила резню французских протестантов в Васси в 1562 г., Елизавета испугалась за стабильность в своем собственном королевстве: она послала группу своей самой надежной южной знати, включая четырех ее собственных родственников, в Йоркшир на охоту, чтобы предупредить какие-либо насильственные действия со стороны католических магнатов. К 1565 г. Мария Стюарт была уверена, что графы Камберленд, Дерби, Нортумберленд, Шрузбери и Уэстморленд могут быть привлечены на ее сторону и поддержать ее претензии на английский трон, так как все они были приверженцами «старой религии» [76] Stone L. 1965 The Crisis of the Aristocracy, 1558–1641. Oxford, p. 251. . На деле Мария становилась ключевой фигурой для перспектив английской знати, особенно после ее бегства в Англию в 1568 г.