Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Как видите, легенда о запертом в горах народе видоизменилась и теперь честь удержания монголов среди гор была отдана израильскому Богу. Из этой, изложенной Матвеем Парижским легенды выросло сказание о потерянном тринадцатом колене иудейском. Сами монголы на роль этого утраченного колена не претендовали, а легенда в первую очередь ударила по европейским евреям. Им теперь вменяли в вину, что они одной крови с монголами и, конечно же, в любую минуту готовы европейцев предать!

Несчастные евреи, которые знали, что в случае любой беды они становятся крайними, даже и возражать не пробовали: все равно не поможет, только с ужасом ждали избиения и разорения — обычных последствий любой антисемитской легенды.

Церковь на эти антиеврейские настроения смотрела снисходительно. Церковь решила заняться тем же, чем и всегда: отправить в монгольский стан своих эмиссаров и послание к хану, дабы разъяснить тому обстановку, что европейцы народ просвещенный и богобоязненный и не стоит их резать, как скот.

"Когда татары уходили, вся Европа содрогалась от ужаса, и христианские государи, движимые страхом, стали совместно обдумывать меры, чтобы помешать их новому приходу, — пишет Матвей Меховский, — папа Иннокентий Четвертый с Лионского собора, в год Господень 1246, послал к татарам брата ордена предикаторов Асцелина со многими другими братьями того же и иных орденов. Через Германию и Богемию Асцелин прибыл в Брацлав и был с почетом принят Болеславом, князем Силезским и Брацлавским. Оттуда он отправился в Ленчицу и нашел там со своими кров и приют у князя Мазовецкого Конрада. Прибыв затем в Краков, они были ласково встречены и приняты Болеславом Стыдливым, матерью его Гржимиславой и местным епископом Прандотой, были снабжены множеством дорогих мехов, помимо тех, что сами купили на собственный счет, потому что являться к татарским государям без даров нельзя.

Случилось, что у Болеслава Стыдливого, государя Краковского и Сандомирского, был в то время князь Руссии Василько, племянник его матери. Ему они и были поручены и были им привезены в Руссию. Прибыв в Киев, они приобрели коней, годных к обстановке татарской земли, то есть таких, которые умели бы ногами добывать себе воду и корм из-под снега. Выехав, наконец, из Киева, они миновали много татарских князей, пока не добрались наконец до хана (cham) или императора татар. Изложив ему послание папы Иннокентия Четвертого, они убеждали его признать и чтить единого бога и посланника его Иисуса Христа и не губить род христианский жестокой смертью, как в Польше, Венгрии и Моравии.

Получив ответ, что хан в течение пяти лет не будет нападать на род христианский, они тою же дорогой возвратились к апостольскому престолу с грамотой татарского императора".

Но почему монголы вдруг не докончили завоевания и повернули коней? Что им мешало двинуться далее на запад? Все было просто: в 1241 году умер Угедей. По монгольскому закону все меньшие ханы должны были собраться в Каракоруме — столице Великой Монголии. Благодаря стараниям Угедея это был теперь большой и красивый город.

"Угэдэй-каан приказал построить в своем юрте Каракоруме, — писал хронист, — где он по большей части в благополучии пребывал, дворец с очень высоким основанием и колоннами, как и приличествует высоким помыслам такого государя. Каждая сторона того дворца была длиной в полет стрелы. Посередине воздвигли величественный и высокий кушк [35] Кушк — укрепленное жилище крупного феодала; дворец. и украсили то строение наилучшим образом и разрисовали живописью и изображениями и назвали его "карши" (дворец). Каан сделал его своим благословенным престольным местом. Последовал указ, чтобы каждый из его братьев, сыновей и прочих царевичей, состоящих при нем, построил в окрестностях дворца по прекрасному дому. Все повиновались приказу. Когда те здания были окончены и стали прилегать одно к другому, то их оказалось целое множество. Он приказал, чтобы знаменитые золотых дел мастера сделали для шараб-хана из золота и серебра настольную утварь в форме животных, как-то: слона, тигра, лошади и других. Их поставили вместо чаш и наполнили вином и кумысом. Перед каждой фигурой устроили хауз из серебра; из отверстий тех фигур лилось вино и кумыс и текло в хаузы".

Вот в этот Каракорум и должны были отправиться все ханы после смерти Угедея. Обязан был это сделать и Бату, несмотря на то, что его войско гнало несчастного короля Белу и загнало его на остров Тран в Адриатическом море. Так что не нужно говорить, что Западную Европу спасла от нашествия Русь.

Русь никого уже не могла спасти и ничему не могла помешать. Европу спасла «несвоевременная» смерть великого хана Угедея. Бату смертельно не хотелось бросать так хорошо налаженное дело, но он не мог поступить против правил! Он, наверно, огорчился, но коней повернул. Правда, на возвратном пути под монгольский тесак попали Болгария, Албания, Далмация и Сербия. Сын Угедея Гуюк, сын Толуя Монке, внук Джагатая Бури двинули свои войска на восток — в Каракорум. Бату же вернулся в свой коренной удел, на Волгу, в улус Джучи, более известный русским как Золотая Орда.

Между царевичами в Каракоруме началась сложная политическая борьба за власть. Бату в ней не участвовал. Ему было довольно и одного удела — самого крупного после успешного похода на Запад. Он хорошо понимал, что второго похода не будет: не под силу собрать все монгольские войска, чтобы вести их на завоевание «неохваченных» стран. В 1246 году после правления регентши вдовы Угедея Торегенэ великим ханом был избран Гуюк. Именно с ним и вели переговоры посланцы папы Римского.

При Гуюке Великая Монголия простиралась от берегов Тихого океана до берегов Средиземного моря (в состав ее вошли государство сельджуков и Малая Армения). Для европейцев границы Великой Монголии оказались вдруг не где-то далеко, за пределами сознания, а совсем рядом — практически за собственным порогом. Это пугало. С опасным хищником нужно было как-то уладить отношения, найти общего врага — так всегда поступали в столь тяжком случае. Короли не могли вести переговоры хотя бы потому, что подобный шаг мог расцениваться только как признание собственной вассальной зависимости от монголов. Не удивительно, что эту роль вынуждена была выполнять Церковь.

Эти странные переговоры были связаны с неприятным для христиан положением в Передней Азии: рыцарские успехи сменились многочисленными поражениями, крестовые походы вымывали деньги из Европы, но королевство Иерусалимское теряло город за городом. Вот тогда-то Папе и пришла в голову чудесная мысль использовать монголов против мусульман. Речь идет о так никогда и не состоявшемся Желтом крестовом походе.