Бэзил Лиддел Гарт - Стратегия непрямых действий

Множество разрушительных войн, в которых противники взаимно истощали свои силы, и больше всего Тридцатилетняя война, заставили государственных деятелей XVIII в. понять, что для достижения цели в войне необходимо держать в узде честолюбие и страсти. Понимание этого породило тенденцию к ограничению военных действий, т. е. стремление избежать излишних потерь, которые могли бы отрицательно сказаться на послевоенных перспективах. С другой стороны, оно побуждало воюющие стороны более охотно идти на мирные переговоры, если перспективы победы казались им сомнительными. Честолюбие и страсти государственных деятелей воюющих стран часто уводили их настолько далеко в сторону от их цели, что после заключения мира эти страны оказывались слабее, чем были до войны. Однако государственные деятели научились не доводить свои страны до полного истощения. Оказалось, что наиболее удовлетворительное мирное урегулирование, даже для более сильной стороны, достигается в результате мирных переговоров, а не решительных военных действий.

Это постепенное осознание рамок, присущих войнам, продолжалось вплоть до Великой французской революции. Революция поставила у власти людей, которые были новичками в искусстве управлять государством. Директория и ее преемник Наполеон, ведя войну за войной, в течение 20 лет гонялись за призраком длительного мира. Однако эта погоня не привела их к цели, а только усилила истощение Франции и обусловила в конечном счете ее полный разгром.

Банкротство Наполеоновской империи напомнило о печальном опыте прошлого. Однако процесс осознания этого опыта был ослаблен закатной дымкой наполеоновской славы. Урок был забыт, и ошибка снова повторилась в войне 1914–1918 гг. Но даже после горького опыта Первой мировой войны государственные деятели периода Второй мировой войны не стали умнее.

Хотя война и противоречит здравому смыслу, так как является средством решения вопросов силой, когда переговоры не приводят к положительному результату, однако ведение войны должно контролироваться разумом, если хотят, чтобы цель войны была достигнута. Это объясняется тем, что:

1) хотя сражение представляет собой физический акт, управление им осуществляется умом человека; чем совершеннее ваша стратегия, тем легче и меньшей ценой вы добьетесь победы;

2) чем больше сил вы затратите напрасно, тем выше риск того, что война обернется против вас; если даже вам удастся победить, вы будете иметь меньше сил, чтобы отстоять собственные интересы после войны;

3) чем более жестокие методы вы применяете, тем сильнее ожесточите своих противников, что, естественно, приведет к усилению сопротивления, которое вы пытаетесь преодолеть; таким образом, чем равнее силы, тем разумнее избегать крайних мер, которые приводят к сплочению войск противника и его народа вокруг своих лидеров;

4) чем настойчивее вы навязываете ваши условия мира путем завоеваний, тем большие затруднения создадите на своем пути;

5) если вы достигнете вашей военной цели, то чем больших уступок вы будете требовать от побежденной страны, тем скорее возбудите у нее стремление попытаться силой изменить сложившееся положение вещей.

Сила – это порочный круг, или, вернее, спираль, если применение силы не контролируется здравым расчетом. Таким образом, война, которая начинается с отрицания разума, снова восстанавливает разумное начало на всех этапах борьбы.

Боевой дух необходим для того, чтобы добиться успеха на поле боя. Однако солдат, продолжающий сохранять хладнокровие в бою, обладает преимуществом над солдатом, ослепленным яростью, который в силу этого должен находиться всегда под неослабным контролем. Государственный деятель, который дает волю своим чувствам, тем самым теряет контроль над собой. Такой государственный деятель не может руководить страной и нести ответственность за ее судьбу.

Победа в ее истинном значении подразумевает, что послевоенное устройство мира и материальное положение народа должны быть лучше, чем были до войны. Такая победа возможна только в том случае, если будет достигнут быстрый результат или если длительные усилия будут экономно расходоваться в соответствии с ресурсами страны. Цель должна соответствовать средствам. Потеряв благоприятную перспективу добиться такой победы, благоразумный государственный деятель не упустит удобного момента для заключения мира. Мир, заключенный благодаря тому, что создалось безвыходное положение для обеих сторон, и основанный на обоюдном признании каждой стороной силы противника, по крайней мере предпочтительнее мира, заключенного в результате общего истощения, и часто создает более прочные основы для длительного мира после войны.

Благоразумнее идти на риск войны ради сохранения мира, чем подвергать себя опасности истощения в войне ради достижения победы – вывод, который противоречит привычке, но подкрепляется опытом. Настойчивость в войне будет оправдана только при хороших шансах на хороший конец, т. е. при перспективах на установление такого мира, который компенсирует человеческие страдания, перенесенные в борьбе. Глубокое изучение опыта прошлого показывает, что государства часто могут подойти ближе к своей цели, если воспользуются затишьем в борьбе для урегулирования спорных вопросов путем переговоров, а не будут стремиться продолжать войну до «победы».

История показывает также, что во многих случаях можно было заключить выгодный мир, если бы государственные деятели воюющих стран проявили большее понимание психологии человека, зондируя почву для заключения мира. Часто государственные деятели оказываются в таком же положении, которое создается во время обычной домашней ссоры. Каждая из спорящих сторон боится показаться уступчивой, а когда одна из них наконец проявляет склонность к примирению, выражая это обычно слишком принужденным языком, другая сторона не идет ей навстречу отчасти из ложного чувства гордости или упрямства, а отчасти из-за того, что считает такой жест проявлением слабости другой стороны. На самом деле уступчивость другой стороны, скорее всего, является свидетельством ее обращения к здравому смыслу. Таким образом упускается удобный момент для примирения и ссора продолжается, принося вред обеим сторонам. Редко продолжительная ссора приносит пользу там, где обе стороны вынуждены жить под одной крышей. Еще в большей степени, чем при домашней ссоре, это положение остается в силе в современной войне, поскольку промышленное развитие стран связало их судьбы. Поэтому-то государственные деятели несут ответственность за то, чтобы в погоне за «миражом победы» никогда не терять из виду перспективу послевоенного устройства мира.