И Алуф - Партия большевиков в Февральской революции 1917 года

Глубокое недовольство охватило широкие слои городского мелкобуржуазного населения. Революционный кризис быстрыми темпами развивался и в тылу и на фронте. Он охватил все стороны социально-экономической и политической жизни страны, все классы и социальные слои. «…B царской России, — отмечал Ленин, — где дезорганизация была самая чудовищная и где пролетариат самый революционный (…благодаря живым традициям «пятого года»), — революционный кризис разразился раньше всего» [307] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 15. . Трудящиеся массы больше «не хотели» жить по-старому, а господствующие классы уже «не могли» управлять и хозяйничать по-старому. В конце 1916 — начале 1917 г. царизм оказался изолированным, в стране сложилась революционная ситуация.

Но самодержавие не могло рухнуть само. Требовалась сила, которая способна была бы использовать создавшуюся обстановку и в открытых боях покончить с царизмом. Такой силой явился российский пролетариат, руководимый партией большевиков.

Мы уже отмечали, что в меньшевистско-эсеровских писаниях февральские события рисуются как разгул необузданной стихии, как такое движение масс, которое проложило себе дорогу независимо от тех или иных политических партий. «Ни одна партия, — утверждал меньшевик Н. Суханов, — не готовилась к великому перевороту. Все мечтали, раздумывали, предчувствовали, ощущали…» [308] Н. Суханов. Записки о революции, кн. 1. Берлин — Пг. — М., 1922, стр. 19. . Ему вторит В. Зензинов, собрат из эсеровского лагеря. «Революция, — писал он, — ударила как гром с неба и застала врасплох не только правительство, Думу и существовавшие общественные организации… она явилась неожиданностью для нас, революционеров» [309] «Дело народа», 15 марта 1917 г. . Буквально то же самое пишут сегодня буржуазные фальсификаторы истории КПСС, усердно перепевающие меньшевистско-эсеровские домыслы. Так, М. Фейнсод в книге «Как управляется Россия» утверждает, что Февральская революция, «которую все революционные партии ожидали, застала всех их врасплох» [310] М. Fainsod. How Russia is ruled. Cambridge. 1963, p. 60. .

Только вот вопрос: каких революционеров февральская гроза застала врасплох? Мелкобуржуазные партии, находясь на оборонческих позициях, не готовились к революции, и она для них в самом деле была ударом грома. Правда, с подъемом рабочего движения летом 1915 г. мелкобуржуазные партии несколько активизировали свою деятельность, но эта активность была направлена на то, чтобы овладеть развернувшимся движением, совлечь его с революционных и антивоенных позиций, подчинить интересам буржуазной оппозиции. Так, на состоявшейся в июле 1915 г. Поволжской конференции меньшевистских групп были приняты расплывчатые решения о «скорейшем заключении мира», о всеобщей политической амнистии, о поддержке лозунга «ответственного министерства», если он будет выдвинут «прогрессивными политическими группами» (т. е. либеральной буржуазией. — Авт.) [311] ЦГАОР, ф. ДП 00, 1915, д. 5, л. 63. .

И лишь в связи с нарастанием революционного кризиса и полевения мелкой буржуазии определился некоторый поворот меньшевиков и эсеров от полного отказа от революционной борьбы с царизмом ради «обороны» страны к весьма робким и половинчатым призывам к революции во имя «спасения» страны и для «победы над врагом». Осенью 1915 г. меньшевики-оборонцы начали говорить об «устранении, свержении или уничтожении того режима, который привел страну на край гибели», оговариваясь при этом, что «демократизация страны не может быть отделена от ее защиты» [312] «Воззвание петроградских меньшевиков-оборонцев ко всем рабочим». «Канун революции». Пг., 1918, стр. 104. . Это было выражением революционного шовинизма, ограниченного узкими рамками буржуазного переворота, который должен был передать власть в руки буржуазии ради быстрейшего завоевания победы в империалистической войне.

Определяя классовую сущность этого нового политического течения, Ленин писал: «Революционерами-шовинистами мы считаем тех, кто хочет победы над царизмом для победы над Германией, — для грабежа других стран, — для упрочения господства великороссов над другими народами России и т. д. Основа революционного шовинизма — классовое положение мелкой буржуазии. Она всегда колеблется между буржуазией и пролетариатом. Теперь она колеблется между шовинизмом (который мешает ей быть последовательно революционной даже в смысле демократической революции) и пролетарским интернационализмом» [313] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 50. .

Лишь партия большевиков до конца оставалась верной принципам пролетарского интернационализма, только она воспитывала массы в духе последовательной революционной борьбы против царской монархии, против империалистической войны. Еще в конце 1915 г. Ленин, указывая, что «теперь мы снова идем к революции» [314] Там же, стр. 79. , определил основные задачи партии в условиях начавшегося революционного кризиса. Огромную роль здесь сыграла статья В. И. Ленина «Несколько тезисов». В ней он ответил на злободневные вопросы, которые ставили партийные работники в своих письмах Владимиру Ильичу. Историческое значение тезисов состоит в том, что они определили характер борьбы и расстановку классовых сил на завершающем этапе буржуазно-демократической революции и наметили тактическую линию партии в канун решающих боев с царизмом.

Выяснить соотношение классов в предстоящей революции, указывал Ленин, — главная задача революционной партии. От этой задачи уклонялся меньшевистский OK, ее путал и извращал Троцкий, который продолжал пропагандировать свою теорию «перманентной революции», сбрасывающую со счетов крестьянство и утверждавшую невозможность буржуазной революции в России.

Капиталистическая эволюция сельского хозяйства, подстегнутая столыпинской реформой, усилила расслоение в деревне, но отнюдь не уничтожила гнета помещиков, не очистила деревню от остатков крепостничества. Революция не могла победить, не свергнув монархию и крепостников-помещиков. А свергнуть их, вновь подчеркивал Ленин, нельзя без поддержки со стороны крестьянства. Отсюда Ленин делал вывод, что социальным содержанием ближайшей революции в России может быть только революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства.

В той же статье Владимир Ильич исправил отдельные тактические ошибки, допускавшиеся партийными организациями в этом вопросе. Так, некоторые из них в своих листовках продолжали выдвигать требование созыва Учредительного собрания. «Лозунг «учредительного собрания», как самостоятельный лозунг, — разъяснял Ленин, — неверен, ибо весь вопрос теперь в том, кто созовет его… Правильнее всего лозунги «трех китов» (демократическая республика, конфискация помещичьей земли и 8-часовой рабочий день) с добавлением… призыва к международной солидарности рабочих в борьбе за социализм, за революционное свержение воюющих правительств и против войны» [315] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 48. . Это добавление являлось прямым следствием ленинского тезиса о том, что в условиях империалистической войны, углубившей кризис капитализма, буржуазно-демократическая революция в России еще больше сблизилась с социалистической революцией, еще теснее переплелась с ней.