Татьяна Блаватская - Ахейская Греция во втором тысячелетии до н.э.

Вскоре техника изготовления предметов роскоши достигла высокого уровня. Остановимся на способах производства золотой посуды, непревзойденными образцами которой являются оба амиклейских кубка, изготовленных в последней трети XVI в. Большое сходство обоих сосудов позволяет считать их изделиями одного и того же очень опытного мастера. Некоторые технологические особенности говорят о довольно значительных технических знаниях и эстетических требованиях создавшего их художника. Мастер сумел скрыть малопривлекательную изнанку стенок с рельефами: каждый кубок имеет двойные стенки из золотых листов, которые аккуратно спаяны. Однако прием спайки золота с золотом создатель амиклейских кубков применил еще раз лишь на ручках, поэтому стенки сосудов не имеют вертикальных швов. Туловища сосудов были наготовлены следующим образом: [354] G. Perrot Les Vases d'or de Vafio.— BGH, vol. XV, 1891, p. 499. толстый золотой диск помещали внутрь массивной формы и выбивали молотком нужную форму. Такая выбивная или чеканная работа сходна с техникой выбивки ахейских котлов из цельного куска меди. После того как сосуд был выбит целиком, рельефные изображения на его стенках наносились опять-таки путем чеканки. Вся основная работа выполнена молотком и штемпелями, и только для тончайших деталей применен резец. [355] Ibid., p. 501.

Амиклейские кубки сочетают чеканную технику с работой резцом и спайкой. Кроме того, прикрепление ручек к тулову сосудов было осуществлено обычным приклепыванием.

Вопрос о разделении труда внутри одной мастерской выяснить трудно. Сопоставляя амиклейские кубки, Перро пришел к выводу, что эти изделия принадлежат двум мастерам, хотя оба сосуда были задуманы одним художником, выполнившим их модели. Однако кубок с изображением укрощенного стада мастер поручил одному из своих учеников. [356] Ibid., p. 509. Те оттенки, которые отличают исполнение двух изучаемых вещей и которые были отмечены Перро, помогают понять условия работы в ахейской ювелирной мастерской конца XVI в. Очевидно, крупный мастер имел подручных художников, несколько более слабых по своей квалификации. Объединение группы ювелиров в стенах одной мастерской позволяло им наладить сравнительно обширное производство даже таких уникальных вещей, как инкрустированные золотом, серебром и чернью клинки басилеев Микен и Пилоса. Спрос на драгоценное оружие и утварь был велик, так как каждый царствующий дом XVI—XV вв. стремился обладать теми же сокровищами, что и самые могущественные цари. Поэтому для удовлетворения потребностей растущего рынка ахейские ремесленники нашли один из простейших способов увеличения массы своей сложной продукции.

Изделия из одной и той же мастерской могли встречаться в разных областях страны. Упомянем серебряные сосуды с инкрустациями из золота и черни, обнаруженные в Микенах и Пилосе.

Микенский сосуд сохранился почти целиком. [357] Найден в одном из склепов (Staïs, Mycenaean collection, p. 87, № 2489; Bossert, Altkreta, S. 206, Abb. 282-284). Это низкая (высота — около 8,5 см) круглая чаша на невысоком плоском поддоне с одной плоской ручкой, возвышающейся над краем сосуда. Чаша украшена фризом из повторяющихся одинаковых профилей бородатого и безусого мужчины; первоначально всех голов было 21. Головы сделаны из одного тонкого золотого листика, по которому детали (волосы, брови, борода и глаза) обозначены вдавленными линиями, заполненными чернью. Обычно считается, что чаша № 2489 была изготовлена в конце XV или начале XIV в. Фрагменты весьма сходного кубка были найдены разбросанными в воротах пилосского дворца. [358] Blegen, Pylos, 1954, рр. 32-33.

Пилосский кубок также был сделан из серебра и украшен по верхнему краю фризом из инкрустированных золотом и чернью одинаковых мужских голов (найдено 9-10 таких голов). [359] Ibid., tabl. 23, fig. 3; Marinatos, KMH. Abb. 204 (низ).

Поскольку пилосский дворец был разрушен и погиб от пожара в конце XIII в., то длительность сохранения серебряной чаши в кладовых дворца может быть определена в 250-300 лет. Близость обоих сосудов по орнаменту и по инкрустационной технике позволяет предположить, что обе эти чаши вышли из одной и той же мастерской, вероятно снабжавшей ахейскую аристократию драгоценной посудой. Что касается места изготовления обеих вещей, то сначала полагали, что микенская чаша была сделана на самом континенте, но критянином или микенянином, следовавшими критской школе. [360] G. Glotz, La Civilisation égéenne, Paris, 1952, p. 382. Но это объяснение не может быть принято не только потому, что оно исходит из давней теории о полном культурном господстве Крита над Грецией, но и потому, что оба изучаемых памятника категорически свидетельствуют против критских влияний. Прежде всего тип изображенных на кубках бородатых мужских голов отличается от типа мужских голов, принятого в критском искусстве, где критяне всегда изображались бритыми. [361] Замечательно живое изображение ахеянина на аметистовой бусине из могилы Гамма повторяет те же черты — пышная шевелюра, длинная борода (рис. 10 . Если обратиться к форме самих чаш, то она распространена не только в металлической, но и в глиняной посуде материковой Греции. [362] Микенский некрополь XVI в. доставил большое число подобных чаш в глине, богато расписанных (Wacc. Chamber tombs, p, 149, tabl. II, XXXIII, XXXIV. Ср.: Furumark, Analysis, pp. 46-47). Сходная форма встречена и в серой «минийской» керамике (Frödin — Persson, Asine, p. 268, fig. 185, 4).

Появление крупных товаропроизводящих мастерских имело место прежде всего в тех отраслях производства, где требовалась особая одаренность мастера и искусность в обращении с дорогостоящим сырьем, каким были драгоценные металлы и слоновая кость. Здесь в первую очередь и вырабатывались твердью технические нормы. Напротив, в ремеслах, изготовлявших более массовую дешевую продукцию, допускались локальные варианты. Убедительным примером являются колебания в размерах сырцовых кирпичей в пределах небольшого района внутри Арголиды, [363] Размеры сырцового кирпича: в Микенах около 0,35*0,16 м (Mylonas, Ancient Mycenas, р. 154), в Зигуресе — 0,35*0,22*0,085 м (Blegen, Zygouries, p. 37), в Фокиде в XIX в. — 0,25*0,17*0,09 м (L. Dor, J. Jannoray, H. et M. van Effenterre, Kirrha, Paris, I960, p. 46). ширина которых разнится на 0,06 м.

Усложнение ремесленной техники неумолимо требовало соблюдения комплексов технических навыков, обеспечивавших высокое качество продукции. Если обратиться к изделиям гончаров, то сразу станет очевидным наличие сложной ремесленной теории, принятой сначала в арголидских мастерских, затем в остальных. Это можно заметить уже по изделиям XV в., так как великолепные амфоры дворцового стиля могли быть созданы только мастерами, в совершенстве владевшими профессиональными знаниями. Например, большие амфоры-триовисы из фолоса А в Каковатосе при монументальных размерах (амфора № 1 имеет высоту 0,79 м, наибольший диаметр тулова — 1,62 м, диаметр устья — 0,34 м; амфора № 2 — соответственно 0,91, 2,04 и 0,41 м) обладают весьма тонкими стенками, от 0,01 м вверху до 0,006-0,008 м внизу.