Мишель Пастуро - Символическая история европейского средневековья

В Средние века профессия красильщика — это ремесленная специальность, существующая отдельно от профессии торговца сукном или красителями. Кроме того, это весьма закрытое и строго регламентируемое ремесло: начиная с XIII века во множестве документов оговариваются подробности организации этого ремесла и обучения ему, размещение красильных мастерских в городе, права и обязанности красильщиков, список разрешенных и запрещенных красителей [440] Самые древние из сохранившихся уставов, регламентирующих ремесло красильщика, происходят из Венеции. Они датируются 1243 г., но красильщики уже, вероятно, с конца XII в. объединялись в confraternita [братство]. См.: Brunello F. L’arte della tintura nella storia dell’umanita. Vicenza, 1968, p. 140- 141. В обширном собрании: Monticolo G. I capitolari delle arti veneziane... Roma, 1896-1914, 4 vol., найдется множество сведений о красильном деле в Венеции с XIII по XVIII в. В Средние века венецианские красильщики, видимо, пользовались большей свободой, чем красильщики, которые работали в других городах Италии, в частности, во Флоренции и в Лукке. От последнего города до нас дошли почти столь же древние уставы, как и венецианские: они датируются 1255 г. См.: Guerra P. Statuto del'arte dei tintiri di Lucca del 1255. Lucca, 1864. . Эти документы, к сожалению, по большей части не изданы, а красильщики, в отличие от суконщиков и ткачей, до сих пор не стали объектом пристального внимания историков [441] В обширном уже упоминавшемся научном труде Франко Брунелло история красильного дела рассматривается в большей степени с точки зрения химии и технологии, чем социальная и культурная история красильщиков. Кроме того, страницы, посвященные Средневековью, по сравнению с более поздними работами автора по этому периоду (я имею в виду, в частности, его книгу о венецианских цехах в целом (Arti е mestieri a Venezia nel Medioevo е nel Rinascimento. Vicenza, 1980) или же работы о пигментах, которые использовали миниатюристы ("De arte illuminandi” е altri trattati sulla tecnica della miniatura medievale". Vicenza, 2 ed., 1992), оставляют желать лучшего. Так же и в труде Ploss Е. Е. Ein Buck von alten Farben. Technologic der Textilfarben im Mittelalter, неоднократно переиздававшемся (6. Aufl., Munchen, 1989), больше внимания уделяется рецептам и рецептурным книгам (не только по красильному делу, но и по живописи, чего не следует из названия книги), нежели ремесленникам, которые ими пользуются. . Исследования в рамках популярной в 1930-1970-х годах экономической истории позволили, конечно, лучше уяснить место красильного дела в цепочке текстильного производства, а также зависимость красильщиков от торговцев тканями [442] См., в частности, исследование: De Poerck G. La Draperie medievale en Flandre et en Artois. Bruges, 1951, 3 vol. (особенно t. I, p. 150-194). Впрочем, в отношении красителей и технологий окраски всем утверждениям автора доверять не стоит (в частности в t. I, р. 150-194): во-первых, он рассматривает технологии и ремесла в большей степени с филологической, нежели с исторической точки зрения, но, самое главное, все его знания (или большая их часть) почерпнуты не из средневековых документов, а имеют в качестве своего основного источника сочинения XVII и XVIII вв. Это подчас приводит к тому, что технологии, свойственные исключительно Новому времени, он приписывает Средневековью. ; однако специальный обобщающий труд, посвященный этому ремеслу, которое всегда всегда представлялось сомнительным и в той или иной степени осуждалось, пока еще не написан.

Подозрительное отношение ко всем составляющим красильного дела характерно для многих обществ с древнейших времен [443] Несколько примеров по Древней Греции можно найти в: Brunello F. Larte della tintura..., op. cit., p. 89-98; примеры, связанные с Черной Африкой в каталоге выставки: Teinture. Expression de la tradition en Afrique noire. Mulhouse, 1982, p. 9-10. . Однако в средневековой христианской Европе это недоверие, кажется, проявляется сильнее, чем где бы то ни было, и находит выражение как в реальной жизни, так и в преданиях и области воображаемого. В многочисленных письменных и изобразительных источниках подчеркивается сомнительный и даже дьявольский характер этого ремесла, запрещенного клирикам и противопоказанного добропорядочным людям [444] Ж. Лe Гофф в статье “Metiers licites et metiers illicites dans l’Occident medieval”, повторно опубликованной в сборнике Pour ип autre Moyen Age. Paris, 1977, p. 91-107 (см. перевод на русский: Лe Гофф Ж. Другое Средневековье. Екатеринбург, 2000. — Прим. перев.), упоминает красильное дело среди подлых, презренных, запрещенных для клириков профессий (р. 93). Красильщики отмечены печатью грязи и нечистоты, как, впрочем, и значительное число ремесленников других текстильных профессий — которых в мятежных сукнодельческих городах в XIV-XV вв. иногда называли синими ногтями. С другой стороны, в замечательном труде Danckert W. Unehrliche Leute. Die verfemten Berufe (Bern — Munchen, 1963) красильщики вообще не упоминаются. .

Изобилие источников объясняется несколькими причинами. Главная связана с тем, что красильное дело занимает важное место в экономической жизни общества. Текстильная промышленность — это единственная крупная промышленность на средневековом Западе и во всех городах, специализирующихся на суконном производстве; красильщики всегда были многочисленны и хорошо организованы. И часто вступали в конфликты с другими ремесленными цехами, в частности, с суконщиками, ткачами, кожевниками. Строжайшее разделение труда и жесткие профессиональные предписания повсюду сохраняют за красильщиками монополию на красильную деятельность. Однако ткачи, которые, за некоторыми исключениями, не имеют права на крашение ткани, тем не менее тоже занимаются окраской. Это приводит к судебным тяжбам, процессам, архивные материалы которых зачастую оказываются весьма информативными для историка цвета. К примеру, из них мы узнаем, что в Средние века почти всегда окрашивали уже сотканное сукно и только в редких случаях пряжу (за исключением шелка) или стриженую шерсть [445] При изготовлении тканей невысокого качества, которые в латинских текстах называются panni non magni precii (ткань небольшой ценности), шерсть могли красить, пока она еще была не выпрядена, в частности, когда ее смешивали с другим волокном. .

Иногда ткачи получают от муниципальных или сеньориальных властей право на крашение шерстяного сукна в какой-нибудь новомодный цвет или же на окрашивание с помощью такого красителя, который до тех пор редко использовался либо вообще не использовался красильщиками. Эта привилегия на нововведение, которая позволяет обойти древние статуты и предписания, и дает нам порой основания воспринимать гильдию ткачей как менее консервативную по сравнению с гильдией красильщиков, естественно, вызывала у последних крайнее возмущение. Так, около 1230 года в Париже королева-мать Бланка Кастильская разрешила ткачам красить в синий цвет в двух мастерских, причем исключительно с помощью вайды. Эта мера, которая отвечала новым запросам покупателей, полюбившим этот цвет, долгое время остававшийся в тени (и теперь активно завоевывающий популярность), спровоцировала острый конфликт между красильщиками, ткачами, королевской властью и муниципальными властями, длившийся несколько десятилетий. В 1268 году это даже нашло отражение в «Книге ремесел» прево Парижа Этьена Буало, составленной по приказу Людовика Святого для того, чтобы письменно зафиксировать порядки, принятые в различных парижских ремесленных цехах: