Ян Буриан - Загадочные этруски

Авиаснимок некрополя в Цере. Средняя часть, обведенная чертой, исследована. Белые кружки за ее пределами – не раскопанные тумулы.

Более систематический интерес к этрускам и этрускологии первым проявил Томас Демпстер, шотландский барон, профессор сначала Пизанского, а затем Болонского университетов. С 1616 по 1619 год он составил «Семь книг о царстве Этрурии», в которых собрал все упоминания античных авторов об этрусках, их истории, мифологии и культуре. Демпстер уделил внимание и этрусскому языку, но при этом ошибочно причислил к этрусским многие надписи, которые в действительности не имеют отношения к этому языку. Он, к примеру, не отличал этрусские тексты от умбрских. Демпстер был также первым исследователем, составившим список этрусских слов, значение которых знали и объясняли римские и греческие писатели. Полный оптимизма, он, однако, часто принимал желаемое за действительное.

Его труд был издан лишь спустя сто лет. Это говорит о том, что тот период еще нельзя назвать эпохой возрождения интереса к этрускам.

Перелом наступил только в XVIII веке, который сыграл для изучения истории этрусков такую же роль, какую сыграл XVI век для истории Рима и XIX век для истории Греции.

Новые находки вызывали восхищение и заставляли задуматься над эпохой, в которую они были созданы. Если удавалось доказать, что эти памятники были созданы этрусками, они пополняли наши познания об этом народе и в то же время выдвигали новые проблемы, которые влекли за собой возникшие давно, но нерешенные вопросы. Ибо при изучении античных произведений об этрусках создается схематичное, неполное, а порой и противоречивое представление. Оно напоминает большую мозаику, в которой во многих местах зияют пустоты. Но еще не наступило время для того, чтобы критически осмыслить это представление, еще все принимается за чистую монету.

В XVIII веке начали производить первые раскопки этрусских некрополей [14] Некрополь — могильник, кладбище (от «некрополис» — «город мертвых»). вблизи города Волатерры, нынешней Вольтерры. В 1739 году там был обнаружен богатый склеп влиятельной семьи Цецинов, поэтрусски — Цецнов, которая долгое время правила в Волатеррах. Авла Цецину, представителя этого известного рода, мы уже знаем — Цицерон считал его одним из самых образованных этрусков своего времени. В могиле большой семьи Цецинов было найдено сорок алебастровых урн. Спустя пятьдесят лет было раскопано еще одно захоронение Цецинов — также с сорока урнами, третий склеп ожидал своего открытия до 1810 года. Потомки этого почти бессмертного рода жили еще в XVIII веке. Последний из них — епископ Цецина — умер в 1765 году.

Находки из могилы Цецинов были переданы в волатеррский городской музей, один из лучших музеев Тосканы. Они побудили флорентийца Франческо Гори написать трактат, который вошел в его обширный труд о произведениях этрусского искусства, снабженный многочисленными иллюстрациями. Однако Гори отнес к ним слишком широкий круг произведений древнего искусства и включил в их число многие памятники греческой и римской культуры.

В его оправдание следует сказать, что творения этрусков не всегда можно было отличить от римских и особенно греческих шедевров. Эта задача стала легче лишь много времени спустя, когда были изучены специфические особенности работ греческих и римских мастеров, с одной стороны, и этрусских — с другой.

Гори жил в то время, когда внезапно вспыхнувшее чувство восхищения этрусками достигло апогея. Поклонники их культуры добывали все новые и новые сведения, нередко переоценивая ее роль. Первоначальное безразличие и последующий интерес к этрускам, хотя и восторженный, но тем не менее вполне оправданный, сменился настоящей этрускоманией.

Типичным ее представителем был Марио Гварначчи (1701 — 1785). Его трехтомный труд прославлял этрусков, выдвигал их на первое место среди народов Италии и даже ставил на некоторых этапах исторического развития выше «варварской» Греции. Среди его ошибочных выводов есть и тезис о родстве этрусского и еврейского языков. Взгляды Гварначчи встретили резкую критику, но он настаивал на них и даже потребовал наказать одного из своих оппонентов.

В XVIII веке начало свою деятельность первое научное этрускологическое общество — Этрусская академия, основанная в 1726 году в Кортоне. Ее членами было около 140 человек, в том числе около сорока граждан Кортоны. Академия проводила регулярные заседания, на которых зачитывались сообщения о новых открытиях этрусских памятников, проводились научные дискуссии по вопросам этрусского алфавита, этрусской религии, истории и т. д. Особенно большой заслугой Академии явилось создание коллекций этрусских находок и обширной библиотеки. О деятельности Академии свидетельствует также несколько томов сообщений, которые выходили в течение более чем полустолетия.

Последним в плеяде этрускологов XVIII века был Луиджи Ланни (1732—1810), археолог и филолог, поднимавший в своих работах вопросы, связанные с новыми археологическими открытиями и сообщениями античных авторов об Этрурии и ее истории. Он также затрагивал проблему этрусского языка. Результаты его исследований характерны для общего состояния эгрускологии конца XVIII века: она пополнилась новыми сведениями о цивилизации этрусков, но научные выводы находились на грани между истиной и фантазией.

XIX век, когда было осознано значение науки, принес с собой и более трезвый взгляд на этрускологию — исследователи начали проявлять более критическое отношение. Эта тенденция ясно выражена в обобщающем труде Карла Готфрида Мюллера «История этрусков», опубликованном в 1828 году. Мы к нему еще вернемся.

Несколько позднее, в 1848 году, Георг Деннис издал в Лондоне путевые заметки, в которых он так ярко и увлекательно описал памятники этрусских городов и этрусские некрополи, что ученые до сих пор обращаются к его работе.

Ж. Марти сделал первую попытку обобщить данные об этрусском искусстве.

Проблемы этрусского языка привлекали внимание филологов различных национальностей.

Но что особенно важно, с начала XIX века предпринимались более широкие археологические исследования в этрусских некрополях. Толчком к более интенсивным, хотя и ненаучным, несистематическим, раскопкам послужил случай. В 1828 году некий крестьянин в окрестностях древнего города Вульчи вспахивал поле, принадлежавшее Луи Бонапарту. Неожиданно вол, который тянул плуг, вместе с плугом провалился под землю. Потрясенный крестьянин увидел, что животное упало в глубокую просторную яму, полную различных предметов. Как потом выяснилось, это была богатая этрусская могила. Находка принесла крестьянину вознаграждение, а Луи Бонапарту огромное состояние. Лишь тот, кому, по сути дела, принадлежала заслуга открытия,—несчастный вол— остался в проигрыше: он заплатил за археологическую сенсацию своей жизнью.