В Запорожец - Сельджуки

Ценность труда Бичурина заключается в том, что он, намного опередив европейских и отечественных ученых, сумел дать адекватный, сохраняющий все особенности текста, в том числе стилистические, перевод огромного пласта китайских источников. Для нашего исследования ценность труда Бичурина, наряду с тем, что было отмечено выше, состоит в переводе китайских летописей, содержащих историю древнетюркского каганата (Отделение VI. Тупо и Западный Дом Тугю, а также Отделение VII. Повествование о Доме Хойху, в котором излагается история уйгурского каганата). Наряду с собственно переводом текстов летописей Бичурин снабдил свой труд комментариями, которые также основываются на китайских источниках, в частности, на сводной истории Тунцзян-Ганму (XII в.).

Мы не приводим здесь критические замечания, которые в разное время высказывались отечественными и зарубежными учеными в адрес «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», так как считаем, что они не уменьшают сколько-нибудь существенно значение и ценность этого труда и не сопоставимы с его достоинствами применительно к нашему исследованию.

Кроме труда Бичурина, мы также использовали переводы китайских текстов о племенах, входивших в состав древнетюркского каганата, опубликованные известным советским синологом профессором Н.В. Кюнером. [7] Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961. Кюнер дает, кроме того, некоторые уточнения отдельных фрагментов переводов Бичурина, приводит параллельный перевод текстов из других китайских источников, не использованных самим Бичуриным. Однако работа Н.В. Кюнера не сопоставима с переводами Бичурина по значимости для нашего исследования. Сам Н.В. Кюнер в предисловии к своей работе пишет, что она «была задумана в значительной мере как дополнение и уточнение замечательного труда Иакинфа Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», а именно в тех частях его, где Иакинф Бичурин касается народов Амура и Сибири» [8] Там же. С. 7. .

Следует отметить, что при всей ценности китайских династических летописей для изучения истории древних тюрок, существует ряд обстоятельств, в силу которых без использования других источников мы испытывали бы серьезные трудности в получении объективной и адекватной информации по интересующему нас кругу вопросов. Основным из этих обстоятельств является сложность в передаче названий племен и народов, а также географических названий на фонетическом уровне.

Что касается названий племен и народов, имевших непосредственный контакт с Китаем в VI—X вв., то китайские летописцы пытались передать их настолько точно, насколько это позволяли фонетические особенности китайского языка. При этом следует принимать во внимание, что в произношении китайских иероглифов на протяжении веков произошли существенные изменения. По современному состоянию китайской фонетики вообще нельзя определить, как читались те или иные слова когда-то [9] Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. С. 25. . Первоначальное звучание имени или названия оказалось возможным выяснить, только установив произношение соответствующих иероглифов в древние века. (Бичурин в своем труде отмечал разницу в произношении старых и современных иероглифов.)

Тем не менее, сходство с реальными названиями племен и народов остается весьма относительным. Например: Тугю — тюрки, хойху — уйгуры, гэлолу — карлуки, цзюеши — кыпчаки, пасими — басмилы и т. д. Иногда китайцы давали тому или иному народу название, которое не имело ничего общего с тем, как именовал себя сам народ.

Практически нет сходства в произношении географических названий: Ханьхай — пустыня Гоби (у Бичурина Ханхай — Байкал), Кем — Енисей, Царын — Сырдарья, Вынанша, так же Лэйцжой — Аральское море, Циньхай — Каспийское море и т. д.

Что касается имен тюркских каганов и других представителей знати, то, к сожалению, необходимо констатировать, что большую их часть мы знаем только в китайском произношении. Если говорить точнее, то, согласно китайским летописям, тюркские правители, за исключением нескольких, носили китайские имена. Не существует источников, которые могли бы опровергнуть это.

Другим фактором, искажающим объективную информацию о древних тюрках, и их государстве в китайских источниках, является имперский подход к описываемым событиям, высокомерное отношение ко всем кочевым племенам и, в том числе, к тюркам.

Древние тюрки в китайских летописях — низкий и подлый народ, победы, одержанные ими над регулярными китайскими войсками, — почти всегда случайны, численность войск тюрок всегда преувеличивалась, а численность китайских войск — преуменьшалась и т. п.

Другой группой письменных источников являются сочинения византийских историков. Однако по объему содержащейся в них информации о древних тюрках они несопоставимы с китайскими летописями. Вместе с тем, византийские источники дают нам информацию о тюркском каганате совершенно иного плана и характеризуют его, как государство, игравшее в описываемый период важную роль, как в политике, так и в торговле. В частности, в использованном нами труде Менандра Византийца (Протектора) [10] Византийские историки. Дексиппъ, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Me-нандр, Кандидъ, Нонносъ и Феофан Византиец. Переведенные с греческого Спиридоном Дестунисом. Т. 5. СПб, 1860. , начинающего свое повествование с 558 г., описываются меры, предпринимавшиеся древнетюркским каганатом для развития торговли шелком, война, взбикшая на почве нежелания шаха Ирана разрешить согдийским купцам (подданным кагана) свободную торговлю шелком в Иране, а также транзит торговых караванов через его территорию, нападение тюркского каганата на Византию и т. д.

Сведения об отношениях Византийской империи с тюркским каганатом мы находим также у Феофана Византийца [11] Там же. и Прокопия Кесарийского [12] Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами, вандалами и готфами. Перевод с греческого Спиридона Дестуниса, комментарии Гавриила Дестуниса. ЗИФФ. СПб.У, Ч. I, 1876. . Однако два последних автора по объему сведений о тюрках значительно уступают Менандру Протектору.

Наиболее важным источником по истории древних тюрок являются древнетюркские рунические надписи на могильных памятниках, авторами которых были сами древние тюрки. Руническими эти надписи уже давно называют условно, в качестве своеобразной дани их первооткрывателям — шведским офицерам, находившимся в Сибири в качестве пленных после Полтавской битвы, в частности, Ф.И. Сталленбергу (1676—1747). Сталленберг, живший в Сибири в 1713—1722 гг., усмотрел сходство в неизвестных доселе надписях со скандинавскими и германскими рунами. Количество найденных в Сибири, главным образом, в районе верхнего Енисея, памятников со временем все более увеличивалось. Русские и европейские ученые посвятили им несколько статей, но расшифровать надписи не удавалось.