О. Логинов - Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть II

— Тогда — кепку. Его в кино всегда в кепке показывают.

Далее советы что еще пририсовать Владимиру Ильичу приобрели совсем неприличный характер. Художники, как могли, отбрехивались, зато большинству обитателей камеры идеи нравились, и каждую новую из них они встречали оглушительным гоготом.

— А ну-ка ша! Кончай базар! — рявкнул с нар Доцент и, выдержав паузу, произнес: — Сдается мне, что Ленин у вас как с червонца срисованный.

— Так это ж наш любимый его портрет! — закивали Петров и Водкин.

— А слабо вам, пацаны, вместо этого фуфла с Первомаем нормальный чирик смастырить?

— Если десятку перед глазами иметь, то может быть и получится, — сказал Петров.

— А если две десятки, то верняк получится, — добавил Водкин.

— Хватит с вас и одной! — отрезал Доцент и тут же распорядился: — А ну-ка, Косой, выдай пацанам чирик. Я знаю, у тебя есть.

— Ну вот, чуть-что сразу Косой, — пробурчал сидевший неподалеку арестант, но покорно пополз под матрац, где у него были спрятаны деньги.

Та же камера СИЗО, те же ее обитатели. Доцент барским жестом швыряет на стол пачку чая и объявляет:

— Гуляй босота! Угощаю!

Пока другие «пассажиры» камеры озабочены приготовлениями к чайной церемонии — варкой чифира, любимого напитка тюремного народа, Доцент отзывает в сторону Петрова и Водкина. Вытащив небольшую пачку денег, он отслюнявил несколько трешек и пятерок молодым людям и произнес:

— Держите свою долю, пацаны. Вертухай сказал, что как стемнеет ваши чирики под настоящие канают. Те, что я ему дал его люди уже спулили. Давайте рисуйте еще.

В это время его окликнул Косой:

— Доцент, чифир готов. Милости просим к столу. И вы, «Пикассы» подтягивайтесь.

— За «пикассов» ответишь! — вспылил Петров.

— По понятия ответишь! — поддержал товарища Водкин.

— Кончай шухер наводить, пацаны, — осадил молодежь Доцент. — Косой ничего борзого не имел в виду. Пикассо — это художник такой. Он еще голубей рисовал и за мир во всем мире боролся.

— А мы чо, мы ни чо, — пожал плечами Петров.

— Падлой буду, если мы войны хотим! — заявил Водкин. — Мы с корешем хоть сегодня для Фонда Мира денег нарисуем.

Комната для допросов в СИЗО. В середине на привинченной к полу табуретке сидит Доцент, у окна за столом — следователь УВД.

Следователь: Янаев, вам предъявляется обвинение в организации преступной группы с целью изготовления и сбыта поддельных денежных купюр.

Доцент: Какая-такая группа, начальник?! Какие поддельные купюры?! Я же вор по масти, печь блины — не моя специальность. Что за редиска на меня напраслину возвела?!

Следователь: Во-первых, Янаев, давайте обходиться без уголовного жаргона. Говорите нормально: редиска — нехороший человек, печь блины — изготовлять фальшивые деньги и тому подобное. А, во-вторых, в совершении преступления вы полностью изобличены. Ваши подельники уже дали признательные показания. Петров и Водкин рассказали, что по вашему указанию рисовали фальшивые денежные купюры 10рублевого достоинства. Нами задержан контролер СИЗО, которому вы передавали эти купюры для организации их сбыта на воле. Установлены и допрошены люди, которые по его просьбе занимались сбытом фальшивок. Да, к тому же и вы сами выдали себя. Что это за мания величия: украшать купюры серией из собственных инициалов и номером из даты своего рождения? Даже цари вели себя скромнее. В общем, читайте текст обвинения и расписывайтесь, что ознакомлены.

Доцент молча шевеля губами читает постановление, потом поднимает глаза на следователя и спрашивает:

— Начальник, а почему тут написано, что я занимался этим в виде промысла?

Следователь: А разве нет? В виде промысла и занимался.

Доцент: Нет, начальник, ты объясни. Мне же за этот промысел лишний срок могут припаять.

Следователь: Хорошо, объясняю. (Достает папку с бумагами, открывает). Ты, Янаев, когда сюда, в СИЗО попал, был гол, как сокол. Вот справка, что наличных денег у тебя при себе не имелось. Вот другая справка, что за время пребывания в СИЗО ты передач и денежных переводов не получал. Вот еще одна справка, что в последнее время ты регулярно отоваривался в ларьке СИЗО чаем, сигаретами и кондитерскими изделиями. На какие шиши спрашивается? И выходит, что единственным твоим источником дохода была выручка от реализации поддельных денежных купюр! А это и есть занятие в виде промысла, так что в постановлении все правильно сказано.

Доцент с грустью в голосе: Ладно, начальник, признаю — твоя взяла. Сделал ты меня по всем правилам. Эх, мне бы не следователя такого умного, а адвоката, может быть, я бы уже на воле был.

Входит конвой.

Следователь: Можете увести задержанного.

Доцент встает. Убирает руки за спину. И понурившись выходит из комнаты в сопровождении конвойных. Звучит музыка: «Таганка….». Гаснет свет.

*В реальном случае подделывались не червонцы, а купюры достоинством 500 и 1000 рублей.

Вообще экономические преступления считаются у следователей самыми сложными и на них ставят наиболее опытных и квалифицированных следователей. Увы, все равно самые интересные дела по экономическим преступлениям зачастую так и не доходят до суда.

— Как вы могли пойти на сознательный обман и скрыть от государства большую часть до ходов? Вы же знаете, что это уголовное дело…

— Не гони, начальник! Я же не виноват, что в ваших бумажках в графе «доходы» все нули не помещаются.

Следователь допрашивает «нового русского»:

— Так где же вы раздобыли средства на при обретение «шестисотого» «Мерседеса»?

— Дык, начальник, раньше у меня «Вольво был… Вот я его продал, малость добавил, «мерс» купил.

— Хорошо, а на «Вольво» откуда у вас деньги?

— Дык у меня до него мотоцикл был — «Хонда», я его, опять же, продал, чуток добавил…

— Допустим… А на мотоцикл где деньги взяли?

— Задолбал, начальник. Пиши: был у меня велосипед, я его продал…

— А на велосипед…

— А вот это ты го-о-онишь! За велосипед я давно сполна отсидел!

В органах внутренних дел всегда уделялось большое внимание использованию в работе по раскрытию преступлений новейших достижений науки и техники. Хотя нужно признать, что все нововведения по ряду причин неизменно приживались в правоохранительных с большим трудом. Но те из сотрудников и руководителей органов внутренних дел, кто пытался внедрить научные методы в свою работу, неизменно добивались успеха.

В связи с этим можно вспомнить, например, Аркадия Францевича Кошко, который в начале XX усиленно развивал применение достижений криминалистики: дактилоскопию и метод Бертильона. Не случайно руководимая им российская сыскная полиция, стала одной из лучших в мире по организации работы и по результатам.