Вольдемар Балязин - Николай I, его сын Александр II, его внук Александр III

Жуковский был незаконным сыном тульского помещика Ивана Афанасьевича Бунина и пленной турчанки Сальхи, отданной его отцу на воспитание одним из друзей, майором К. Муфелем. Сальху крестили, назвав ее Елизаветой Демьяновной Турчаниновой, и сделали нянькой при младших детях Бунина, а потом – домоправительницей. Когда будущий поэт родился, у его отца уже было одиннадцать законных детей, и мальчика-бастарда, по желанию Бунина, усыновил бедный дворянин-нахлебник, живший в его доме из милости – Андрей Григорьевич Жуковский. Это сделало мальчика дворянином и позволило шести лет от роду поступить на военную службу в Астраханский гусарский полк, откуда он в том же году в чине подпрапорщика вышел в отставку. Его усыновлению сопутствовали трагические обстоятельства: в семье Буниных за один год умерло шестеро детей, и его признание членом семьи воспринималось как плата судьбе и Богу добром за зло. Получив прекрасное образование, Жуковский становится лучшим в России поэтом-переводчиком Байрона, Гете, Шиллера, Ла Мотта-Фуке и других великих бардов Европы, стяжав почти одновременно и собственными стихами славу талантливого лирика и романтика.

Начав служить при дворе, он сопровождал Александру Федоровну в ее поездках за границу. Что же касается будущего императора Александра II, то следует сказать, что Жуковский оказал сильнейшее благотворное воздействие на своего воспитанника, развивая и поощряя серьезное и ответственное отношение к его будущему призванию, трудолюбие, доброту и гуманизм. Эти качества Александр сохранил на всю жизнь.

Цесаревичу не было еще десяти лет, когда отец-император стал исподволь готовить его к предстоящему жребию.

Накануне дня рождения, 16 апреля 1827 года, Николай подарил сыну портрет Петра Великого и пожелал ему во всем быть подобным первому российскому императору. После этого отец стал регулярно беседовать с Александром о его обязанностях, о долге перед страной и народом, а 6 апреля 1832 года, перед Пасхой, сказал ему: «Ты уже больше не дитя, ты должен готовиться заместить меня, ибо мы не знаем, что может случиться с нами. Старайся приобретать силу характера и твердость». И в тот же самый год, 24 июня, в канун дня рождения Николая, когда сын поздравил его с «наканунием», отец сказал цесаревичу: «Готовься быть моей подпорой в старости».

11 марта 1833 года, после традиционной ежегодной панихиды по Павлу I, Николай и Александр отправились на прогулку по Английской набережной. Тут состоялся у них доверительный разговор, и Николай рассказал, как бабушка его – а Александра прабабушка – заставила Петра III отказаться от престола, как убили его в Ропше, а потом и о том, как убили сына Петра III и Екатерины II – Павла. Можно представить, какое впечатление произвели рассказы о мрачных семейных делах на нервного, впечатлительного юношу, почувствовавшего, по-видимому, рядом с собой шум крыльев смерти и холодное ее дыхание. И откуда было знать ему, что цепочка эта, начавшаяся убийством его прадеда и деда, окует одним из звеньев и его отца, которому суждено будет стать самоубийцей, и его самого, когда бомбой разорвут его в клочья террористы-народовольцы?

Год спустя, 17 апреля 1834 года, когда Александру исполнилось 16 лет, он был объявлен совершеннолетним и вступил в действительную службу, принеся присягу в качестве наследника престола. В этот же день он стал атаманом всех казачьих войск и генерал-адъютантом. Казалось бы, этот парадный набор должностей был скорее праздничным подарком, чем серьезным государственным актом. Ан нет. Генерал-адъютантство давало навыки в дворцовой и военной службе, а должность атамана всех казачьих войск знакомила его буквально со всей Россией, ибо было тех войск двенадцать и стояли они от Кубани и Буга до Амура.

И тогда же, 17 апреля 1834 года, финский минералог Н. Норденшельд впервые увидел на Урале неизвестный ранее драгоценный камень и назвал его в честь цесаревича «Александрит». При солнечном свете он имел изумрудно-зеленый цвет, но вечером, при свете костра, Норденшельд вдруг увидел, что камень стал кроваво-красным...

(Впоследствии знавшие этот эпизод современники угадывали в нем глубокий провиденциальный смысл: зеленая пора юности, расцветающая при свете дня, завершилась кровавым отблеском покушения перед закатом жизни.)

Вступив после миропомазания и коронации на императорский трон и еще более уверовав в свою полубожественную сущность, Николай решительно взялся за чистку авгиевых конюшен империи с целью ее укрепления как фундамента самодержавия. Первое место в государственном аппарате занимала армия, выросшая к середине царствования Николая I до миллиона солдат и офицеров. На ее содержание уходило 40 % всех средств империи.

В 1826 году было учреждено Третье отделение собственной Его Императорского Величества Канцелярии, занимавшееся политическим розыском во всех слоях общества. В состав Третьего отделения входила и политическая полиция – жандармерия. Возглавляли Третье отделение самые близкие к Николаю I генералы, его старые, верные друзья и единомышленники. С 1826 по 1844 год Главноуправляющим был граф Александр Христофорович Бенкендорф, бывший с 1839 года и шефом Корпуса жандармов.

Идеологической основой в науке, литературе и искусстве с первой половины 30-х годов стала теория официальной народности, сформулированная министром народного просвещения Сергеем Сергеевичем Уваровым в 1834 году и вошедшая в историю как пресловутая уваровская триада: «Православие, самодержавие, народность».

Основным внутриполитическим вопросом оставался вопрос крестьянский, ибо половина крестьян императора находилась в оковах крепостного права, справедливо уподобляемого передовыми людьми первой половины XIX столетия откровенному рабству, когда крепостной крестьянин мог быть продан кому угодно без семьи, избит по приказу барина и по его же распоряжению в молодости отдан на 25 лет в солдаты, а в непризывном возрасте – сдан на поселение в Сибирь. Николай I понимал, что «крепостное право есть зло, для всех ощутительное», но считал его отмену пока еще преждевременной, однако подготавливать ее все же начал, создав девять секретных комитетов, разрабатывавших проекты, предположения и иные законы, смягчавшие крепостное право.

В 1827 году Николай I издал указ, запрещавший продавать крестьян без земли или землю без крестьян. Запрещалось продавать крестьян на заводы. В 1828 году был издан также указ, запрещавший помещикам ссылать крепостных в Сибирь по собственному усмотрению.

Следует иметь в виду, что 40 % помещиков были «однодворцами», владевшими не более чем двадцатью душами мужского пола. Такие помещики сами жили в крестьянских избах, работали на земле вместе со своими крепостными, не имевшими собственных наделов и числившимися дворовыми крестьянами. И лишь 3,5 % помещиков имели 4,6 миллиона крепостных, т. е. 46 % от их общего числа.