Александр Томчин - Русский менталитет. Рашен – безбашен? За что русским можно простить любые недостатки

Наши соотечественники не раз доказывали, что они готовы на все ради своей веры и убеждений, ради идеи, страстных увлечений. Они могли дойти до последней черты, до пропасти, а то и сигануть в нее вниз головой. В такие минуты наш человек готов отречься от всего: семьи, обычаев, Бога, сжечь все мосты. Русские нередко бросались от фанатичной веры к безбожию, от покорности к бунту, от созидания к разрушению, от пассивности к героизму. Иван Грозный после зверских убийств каялся и молился.

В рассказе Шукшина к племяннику, выбранному председателем колхоза, приходит дядя. Гость, который прошел через две войны и многое в жизни повидал, учит племянника понимать односельчан: «Вся беда, что мужик наш середки в жизни не знает. Вот я был в Германии… Немец… живет всю жизнь посередке. Он не напьется, хотя и выпьет… До края он никогда не дойдет. И работать по-нашенски… не будет: с такого-то часа и до такого-то, все». А у нас один «семь болтов подвернет», да и то через день. Потому что у него свое увлечение: он пропадает на реке, рыбачит. А другой до того вкалывает, что приедет с пашни – «ни глаз, ни рожи не видать, весь черный». Эти люди, неистовые в своих увлечениях и стойкие, «всю войну на себе держали».

Уж если иметь недостатки, то выдающиеся. Нам хочется думать, что наши бандиты – самые крутые, наши мошенники – самые ловкие. Больше всего русские не любят мелочности и талантов Молчалина из «Горя от ума» – умеренности и аккуратности. Монотонная, серая, будничная, «нормальная» жизнь для русского человека невыносима. Своими метаниями известны талантливые и творческие личности, например Шукшин, Довлатов и Высоцкий.

«Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил», – говорит о русском характере в XIX веке Достоевский устами Мити Карамазова. «Пусть я гуляю хоть один день, но уж этот день мой, а там будь, что будет!» – думает Митя. Ради этого ему не жаль промотать казенные деньги и попасть на каторгу. А вот совсем недавняя история. Настя Черепанова, молодая женщина, работала в маленьком городке на почте и жила бедно: муж в тюрьме, на руках четырехлетняя дочка, зарплата мизерная. Однажды ей поручили получить в банке 7,5 миллиона рублей для выплаты в городе пенсий. Настя эти деньги присвоила и уехала в Москву вместе с водителем Игорем. Тот раньше был к Насте равнодушен, а теперь они обвенчались и лихо прокутили шесть с лишним миллионов. Настя подарила любимому две машины, они накупили ювелирных изделий, ходили в рестораны и салоны красоты… Через полтора месяца их задержала полиция. Она не раскаивается: все вокруг воруют! «Я ни о чем не жалею. Живем-то только один раз». И знакомые их не осуждают: «Это прямо герои!»

Характерны пословицы: «Или пан, или пропал», «Удалой долго не думает», «Любить – так королеву, воровать – так миллион!» Нам нужно или все, или ничего. Если разбогатеть, так сразу и без всяких усилий. Если заниматься любимым делом, то забыть обо всем остальном. Русским свойственны быстрые перепады настроения – мы менее сдержанны в чувствах, чем люди Запада. Дирижер М. Янсонс говорит, что наш темперамент заметен в музыке: «Русский человек очень эмоционален. Чувства и переживания составляют суть его жизни, душевного мира». «Как понять русских? Что у них в головах?» – спросила немецкая журналистка писателя В. Каминера. Он объясняет: «А они и сами этого не знают. Русские могут вместе пить, танцевать на столе, петь всю ночь напролет народные песни, а потом вдруг впасть в жуткую тоску, свалиться вокруг стола и не знать, что будет с ними дальше. Эта душа неуправляема».

В Нью-Йорке на телевидении однажды рассказывали, как у нас при Горбачеве началась борьба с алкоголизмом. Продажа водки была ограничена, и она стала дефицитом. И вот наш мужик нес в руках две бутылки водки. Он упал, и одна бутылка разбилась. Ах, так! Да пропади оно пропадом! Тогда он берет вторую бутылку и сам колет ее об лед. Вот это – наш человек! «В мозгу у выпившего европейца преобладает левое полушарие, поэтому он, скорее всего, увалится в люлю. Нашего же брата русского мужика с его преобладающим правым, которое отвечает за творческий процесс, все время тянет на выдумки – заделать с товарищами тест-драйв, предварительно высадив задом забор; замутить что-нибудь этакое, выбросить деньги на ветер, ну или, совсем банально, устроить спор с последующим мордобитием», – размышляют в Интернете.

Эмоциональность, неожиданность, иррациональность поведения, необузданность страстей у русских бросается в глаза иностранцам. Профессор Мясников живет в Москве, но он получил степень доктора медицины в США. Он проработал за рубежом шесть лет, и ему все время говорили: ты слишком русский, слишком эмоциональный, порывистый. Ставя диагноз больным, он руководствовался не только стандартами, но и собственной интуицией. Программист Сергей Ш. рассказывает о работе в американской фирме: «К нам относились доброжелательно, но называли «эти сумасшедшие русские». Мы слишком близко принимаем к сердцу все, что происходит». С другой стороны, оригинальность русского мышления может приводить к ценным результатам. Русские склонны жить не столько умом, сколько сердцем. Во многом русский человек мало меняется: сегодня он грешит – завтра кается, сегодня тоскует – завтра веселится, сегодня проклинает свою страну – завтра готов отдать за нее жизнь.

Наш максимализм, склонность к крайностям в суждениях и поступках, темперамент, страстность, фанатическая нетерпимость отражаются на судьбе страны. Поскольку повседневная жизнь для русского человека неинтересна и неприемлема, он спешит ее улучшить. В нашей истории движение вперед всегда достигалось ценой огромных жертв, революций и гражданских войн, вплоть до потери государства и традиционных ценностей.

В 1917 году многие стремились не просто к равенству и свободе, а без всяких ограничений. Нам пришлись по душе гордые слова «Интернационала»: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем – тот станет всем!» После Октября 1917 года люди взрывали церкви, а сейчас идет восстановление и строительство церквей. В постперестроечный период стали рушить советские памятники и старинные дома ради новостроек. Почему если у нас брались что-либо перестраивать, то вначале хотелось все разрушить? Ломать – не строить, много ума не надо. «До основанья» получалось всегда, «а затем» не выходило.

Вскоре после революции английский писатель Г. Уэллс побывал в России и пришел к выводу: «Среди большевиков есть фанатики… Среди них есть и такие тупицы, которые способны отменить преподавание химии, если только не заверить их, что это «пролетарская» химия». При этом он видел, что в России есть и люди с широкими взглядами: «Если им дадут возможность, они будут строить, и строить хорошо».