Юрий Андреев - Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит)

В то же время Эренберг указывает, что именно в Спарте нашел свое наиболее полное выражение другой характерный признак города-государства - Rentnerideal граждан полиса, их презрение к физическому труду [16] Ук. соч., стр. 73. Ср. более раннюю работу того же автора: Die Rechtsidee im frühen Griechentum. Lpz. 1921, стр. 135. Столь же двойственную оценку дает Спарте Э. Кирстен (Е. Kirsten. Die griechische Polis als historisch-geographisches Problem des Mittelmeerraumes. Bonn, 1956). С одной стороны, он считает (стр. 103 сл.), что сам способ расселения спартанцев по комам позволяет говорить не о полисе, а только лишь о племени (этносе), с другой, ссылается на Спарту, как на типичный пример архаического полиса с характерным для него делением общества на свободных граждан и крепостных (стр. 108). См. также Fr. Schachermeyr. Griechische Geschichte. Stuttgart, 1960, стр. 126, 128; ср. U. Wilcken. Griechische Geschichte. В., 1962, стр. 101. . Отсутствие четкого научного представления о месте дорийских государств в греческой истории открывает путь для обыгрывания их своеобразия в духе разного рода реакционных теорий. Примером могут служить рассуждения западногерманских историков «старого закала» о Спарте и городах Крита как воплощении «чистого доризма», чуждом «ионийской аполитичности» [17] Η. Berve. Griechische Frühzeit. Freiburg in Breisgau, 1959, стр.101. " . Примером Спарты охотно пользуются в своих сочинениях представители различных разновидностей современного циклизма. Так, А. Тойнби демонстрирует в III-м томе своего монументального «Изучения истории» спартанскую социальную систему, как образчик общества «кочевого типа», в котором роль пастуха играет абстрактный закон, сторожевых собак воплощают в себе сами спартиаты, а илотам не остается ничего другого, кроме участи стада, пасомого законом. [18] A. J. Toynbee. Α Study of History. III. Oxford - L.- N.Y., 1948, стр. 79 слл.

Академическое бесстрастие Тойнби прекрасно уживается с откровенно пропагандистскими выпадами других проповедников циклизма. В литературе этого толка Афины и Спарта часто противопоставляются друг другу, как государство «открытого типа» и государство «тоталитарное», «коммунистическое».

Так, известный в прошлом сменовеховец, а ныне профессор социологии Гарвардского университета (США) П. Сорокин в одном из своих недавних выступлений объявил: «Эта экономическая система (т. е. коммунизм. - Ю. А.) образовалась уже давно и неоднократно существовала на протяжении истории человечества при различных правительствах и идеологиях, на разных этапах развития древнего Египта, особенно в эпоху Птолемея, в Китае, в Индии, в древней Спарте, в Риме, в древнем Перу» [19] Цит. по: Р. Кинтеро. Разные курсы. «За рубежом», 15 июня, № 24 (157), 1963. См. также К. R. Popper. The Open Society and its Enemies. Vol. 1. L., 1952, стр. 173, 182; ср. Ε. N. Tigerstedt. The Legend of Sparta in Classical Antiquity. I. Stockholm, 1965, стр. 144. . Нет надобности доказывать, что Сорокин возводит здесь в некий исторический абсолют элементы государственного контроля над экономикой, порождаемые в каждом конкретном случае совершенно различными причинами. Нельзя, однако, отрицать и то, что характер этого огосударствления в каждом случае исследован в марксистской историографии далеко недостаточно. И если пробелы, имеющиеся еще в изучении процессов взаимодействия государственной власти с экономикой в поздней Римской империи или в птолемеевском Египте, за последние годы были в какой-то степени восполнены советскими историками, то природа пресловутого «спартанского коммунизма» до сих пор еще ждет своего истолкования.

Характерные признаки, выделяющие дорийские государства среди других, - общеизвестны. Это примитивная политическая организация, сохраняющая еще троичную схему племенного управления героической эпохи (цари или космы, герусия или совет и народное собрание), это четкое деление общества на сословия и, наконец, своеобразный жизненный уклад господствующего класса - знаменитый дорийский «космос». Наиболее ярким проявлением этого уклада, его фокусной точкой были сисситии - регулярные коллективные обеды, в которых принимали участие все полноправные граждане Спарты и городов Крита.

Во II-й книге «Политики», полемизируя с Платоном по вопросу о возможности абсолютного единства государства, Аристотель в частности замечает (1264а 6 слл.): «... ведь невозможно будет устроить государство, не разделяя его либо на сисситии, либо на фратрии и филы» [20] Мы следуем здесь переводу Обоне в последнем французском издании «Политики» (Aristote. Politique. Livr. I—II. Trad, par J. Aubonnet. P., 1960). См. также перевод С. А. Жебелева в изд.: Аристотель. Политика. СПб., 1911. Ср. Aristoteles. Politik. I. Hrsg. v. Fr. Susemihl. Lpz., 1879; W. L. Newman. The Politics of Aristotle. II. Oxford, 1887, стр. 257; Aristotle. The Politics. Transl. by E. Barker. Oxford, 1948. . Как видно из этих слов, сисситии не были для Аристотеля просто обеденными клубами. Он видит в них один из важнейших структурных элементов полиса наряду с фратриями и филами. Сисситии занимают весьма важное место также в проекте идеального государства, с которым Аристотель знакомит своих читателей в VII книге того же трактата (1330а слл.). Происхождению этого института посвящен здесь же специальный экскурс (1329b 5 слл.). Столь живой интерес к сисситиям крупнейшего из теоретиков государства древности сам по себе является достаточным поводом для того, чтобы привлечь к этому своеобразному обычаю самое серьезное внимание современных исследователей. Между тем до сих пор еще вопрос о его происхождении и характере остается одним из самых темных и малоисследованных вопросов в социальной истории Греции.

Как известно, основоположником научной разработки истории дорийских государств в западноевропейской историографии считается крупнейший немецкий ученый первой половины XIX века К. О. Мюллер. В 1824 г. вышло его двухтомное исследование «Дорийцы» [21] К. O. Müller. Die Dorier. Bd. 1-2. Breslau, 1824. , которое оставило после себя глубокий след в европейской науке об античности. Несмотря на ряд серьезных недостатков, присущих этой работе (идеализм, бюргерский национализм и т. д.), она содержала и немало ценных и для своего времени глубоких мыслей. Концепция Мюллера снимала то искусственное объяснение особенностей общественного строя Спарты и Крита, которое было господствующим в древности, а затем перекочевало и в европейскую историографию [22] См., например, J. С. F. Manso. Sparta. I, 1. Lpz., 1800, стр. 78 слл. . Мюллер впервые усомнился в историческом существовании Ликурга. Законы, которые древние приписывали Ликургу, по мнению Мюллера, - гораздо древнее самого законодателя, если даже он когда-либо существовал, и вообще это не столько законы, сколько обычаи, уходящие своими корнями в далекое прошлое [23] К. О. Müller. Ук. соч. Т. 2. стр. 5 слл. . Мюллер отмечает, что Спарта, ее государственный строй была идеалом для греческих философов. Эта мысль приводит его к очень важному, с точки зрения методологии, выводу: доризм (Dorentum) есть ни что иное, как наиболее чистое и совершенное выражение эллинского духа вообще. Соответственно этому дорийцы, их общественный строй, религия, искусство и т. д. представляют собой как бы прототип всех других греческих племен, древнейшее прошлое греческого народа [24] К. О. Müller. Ук. соч. Т. 1, стр. XII. . Отсюда - тяготение других греков к Спарте и Криту (подобно тому, как человеческая душа у Платона постоянно стремится к некогда покинутому ею миру чистых идей). Хотя и облеченное в одежды идеалистической гегельянской философии, это положение Мюллера следует, как нам кажется, отнести к числу его заслуг перед наукой об античности. Из высказываний, рассеянных там и здесь по книге Мюллера, видно, что он понимал связь дорийского с общеэллинским не только в идеальном, но и в совершенно реальном, историческом плане. Так, в спартанских сисситиях он видит не только древнедорийский, но и широко распространенный некогда древнеэллинский институт [25] Там же. Т. 2, стр. 201. . Развивая эту и подобные мысли Мюллера, мы получаем исключительно ценное методологическое указание: на материале дорийских государств можно изучать древнейший период истории Греции, так как именно эти государства были его живым воплощением в классическую эпоху. Сам Мюллер, однако, не пошел по этому пути, ограничившись лишь намеками на его возможность.