Сигизмунд Миронин - Миф о притеснениях учёных в СССР Сталиным

Лысенко был убеждён в своей правоте и принципиально не писал ни на кого доносов. Лысенко не стучал в НКВД. Лысенко не стучал на Вавилова и отказался дать на него показания. Но одновременно жестко его критиковал, причисляя к врагам народа. В результате его не тронули, а тех, кто на него доносы писал, типа Вавилова — известно как… Другие люди, хорошо знавшие Лысенко, считают, что Лысенко был ничем не хуже тех же генетиков. Он был честным увлекающимся человеком, который может быть и не очень хорошо знал этические нормы, принятые в западной науке.

Я вот ещё раз подумал, если Лысенко совершил столько открытий, то почему ему потребовалось громить генетику, ведь и он и так обладал почти всей полнотой власти в биологической науке. Он же был директором НИИ генетики и президентом ВАСХНИЛ. Лысенко был человеком, убежденным в своей правоте и верящим в дело построения социализма. Ученики всегда отзывались о нем с теплотой и как об очень увлеченном энтузиасте. По свидетельству бывшего министра земледелия СССР И. А. Бенедиктова [221] 221 . http://rksmb.ru/get.php?143#t4 , к Трофиму Денисовичу тянулась научная молодежь, которой подчас не хватает опыта, но которая весьма чутка к истинному и фальшивому. Лысенко умел "зажигать" аудиторию, вести ее за собой, внушать молодежи страстное желание к творческому поиску, к достижению неординарных результатов".

Президент ВАСХНИЛ М. Ольшанский в своём письме Хрущеву [222] 222 . http://iysenkoism.narod.ru/oish.htm отмечал: "Лысенко лично никакого отношения к репрессиям, арестам кого бы то ни было не имел. Он даже никого из своих научных противников не уволил с работы, хотя по своему положению (Президент ВАСХНИЛ, директор института) не только мог, но даже обязан был в отдельных случаях это делать. Это честнейший человек и великий ученый. Нужно защитить Т. Д. Лысенко от потоков грязной клеветы. Это послужит также защите прогрессивной материалистической биологии, молодые ростки которой ныне топчутся разными способами, теперь уже на уровне сессии Академии наук — высшего научного учреждения Советского Союза. Академик Глущенко тоже очень высокого мнения о Лысенко.

Итак, Лысенко не замечен в чем-то аморальном. Он не имел отношения к репрессиям. Он был искренним естествоиспытателем. Выше я уже писал о Лысенко, как выдающемся естествоиспытателе. То, что 25 лет институт генетики успешно работал, говорит о том, что Лысенко был неплохой администратор. Более того он был не только крупным руководителем, но и обладал способностями крупного руководителя государственного уровня.

Моя мнение о том, что Лысенко был выдающимся естествоиспытателем, совпадает с мнением министра сельского хозяйства — приведу отрывок из интервью с бывшим народным комиссаром (министром) земледелия СССР И. А. Бенедиктовым [223] 223 . http://rksmb.ru/get.php?143#t4 и судите сами.

… — И все-таки хотелось бы поподробней о генетике …

— Что ж, вернусь к ней. В конце 30-х гг. и в первые послевоенные годы, когда страна испытывала острейшую нехватку сил и средств для выживания в схватке с фашизмом, а затем и восстановления из руин, мы просто не могли иметь роскошь содержания бесплодной, оторванной от жгучих требований жизни науки. Все, буквально все в те годы жестко подчинялось интересам укрепления экономического и оборонного потенциала, к любому вопросу подходили прежде всего именно под таким углом.

Научные исследования, проводившиеся Лысенко и его сторонниками, были четко нацелены на реальную отдачу и в ряде случаев уже приносили осязаемый практический эффект. Я имею в виду как повышение урожайности, так и внедрение новых, более перспективных сельскохозяйственных культур. Работы же Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем.

Кстати, среди генетиков преобладали ученые буржуазной, дореволюционной закваски с элитарными, подчас явно антинародными замашками, афишировавшие свою "аполитичность" и преданность "чистой науке", которой, мол, не до "заземленных", практических нужд. Кое-кто из них чуть ли не в открытую солидаризировался с человеконенавистническими расовыми "теориями" фашизма и даже работал на их подтверждение. Один из таких академических снобов -биолог Тимофеев-Ресовский — пошел даже на прямое предательство Родины, добровольно оставшись в фашистской Германии, где всю войну протрудился в научно-исследовательском институте в Берлине, тесно связанном со спецслужбами гитлеровского рейха.

Симпатии такие люди, естественно, не вызывали. Но главное, повторяю, в том, что тогдашние генетики не сумели доказать важность и перспективность своего направления.

Конечно, с позиций сегодняшнего дня очевидно, что проявленный здесь чрезмерный "практицизм" притормозил развитие "большой науки". Но виновны за этот просчет скорее те, кто нес прямую ответственность за академическую науку, а также в определенной мере и я, как министр земледелия Союза. Сталин, который от данной проблемы стоял довольно далеко, постоянно, кстати, побуждал нас, руководителей министерского ранга, следить за перспективными научными направлениями, последними достижениями и техническими новинками, защищать талантливых ученых от нападок и интриг бездарностей и завистников.

Но допущенный просчет все же решающего значения не имел. И сейчас, с высоты прошедших десятилетий, я по-прежнему считаю, что проводившийся партией курс на всемерное приближение сельскохозяйственной науки к жизни, к ее потребностям и нуждам был в своей основе правильным. Да и сам Вавилов, возглавлявший тогда Институт растениеводства, фактически признавал это, давал неоднократные обещания преодолеть чрезмерно узкую специализацию его исследований, переориентировать деятельность института в сторону сельскохозяйственной практики. Но своих обещаний, к сожалению, не сдержал.

— И все-таки Вы же не будете отрицать, что в споре Лысенко-Вавилов победа осталась на стороне невежества и непорядочности, нетерпимости к иной точке зрения и что симпатии Сталина к Лысенко способствовали утверждению в биологии того самого монополизма одной группы людей, который сейчас превратился в едва ли не самый главный тормоз развития науки …

— Почему же не буду отрицать? Буду отрицать, и отрицать решительно. Но сначала позвольте мне, старику, поворчать немного. Тенденциозность и односторонность вопросов о Сталине и о Вавилове не делают Вам чести. Похоже, что Вы уже заняли определенные позиции, повторяя неумные выдумки, которые любят муссировать в так называемых "интеллигентских кругах". Зачем же тогда вам мои суждения? Журналист должен быть более объективным и беспристрастным, если он искренне стремится понять что-то, а не "заклеймить" непонятое модными фразами. Хочу в данной связи привести замечательные слова В. И. Ленина: " … Необходимо рассматривать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение в том, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится "субъективная" стряпня дли оправдания, может быть, грязного дела. Это ведь бывает … чаще, чем кажется".