Йозеф Оллерберг - Снайперская «элита» III Рейха. Откровения убийц (сборник)

Я родился 14 мая 1924 года в Танневальде в округе Шлоссберг в Восточной Пруссии. В 1928 году мои родители, скромные батраки поместья Арно Бремера, переехали из Танневальде в Фихтенхоэ. Эта деревня находилась прямо на границе с Литвой. Граница проходила по реке Шешуппе. Одна ее сторона относилась к Германии, другая к Литве.

Я появился на свет на территории Восточной Пруссии, и мои родители-литовцы не стали регистрировать меня в Литве, что позволило бы мне обрести литовское гражданство. Мое рождение зарегистрировали в Германии, в Шилльфельде / Шлоссберге, однако согласно германскому семейному праву меня нельзя было записать немцем, потому что мой отец не был немцем. Так что, несмотря на то что я родился в Восточной Пруссии, немецкого гражданства я автоматически получить не мог. Таким образом, я вырос человеком без гражданства, жившим на земле Третьего рейха. Мой отец был незаконным сыном прусского помещика, что впоследствии сильно осложнило мои жизненные обстоятельства.

Моим родным домом был Фихтенхоэ, и я очень привязался к этому месту. Родители с раннего детства приучили меня к труду, и я трудился в меру моих скромных сил. Мне было поручено заботиться о четырех десятках кроликов. Кроме того, мне нужно было собирать сено и траву и кормить их. Поскольку мать днем работала в поле, в мои обязанности входила помощь по дому – заготовка травы для гусей и уток, уход за свиньями. Меня, как и других детей, привлекали также к сбору урожая зерновых. Мы следили за тем, чтобы потери колосьев на поле были минимальными.

Жатва осуществлялась в хорошую погоду. Мальчишкам поручали работу в овинах. Сельскохозяйственный инспектор заранее просил директора сельской школы освободить часть учеников от занятий, чтобы помочь взрослым при сборе урожая. Мы охотно участвовали в полевых работах. Это было лучше, чем сидеть на занятиях, где наш учитель Визариус, отставной офицер, сурово заставлял нас грызть гранит науки и за малейшие провинности наказывал розгами. Нет необходимости утверждать, что в классе всегда стояла гробовая тишина. Визариус воспитывал нас в духе национальной гордости. Я часто не успевал сделать домашнее задание, и меня оставляли в классе после уроков, в то время как мои одноклассники отправлялись по домам. Только после того, как я справлялся с заданием, учитель отпускал меня. Одноклассники часто дразнили меня и обижали из-за моего малого роста. Я нередко приходил домой в слезах, и мать ласково утешала меня. Позднее, когда стал старше, я научился давать отпор обидчикам.

Мне нравилось помогать взрослым при сборе урожая. За работу на ферме я получал 80 пфеннигов в день. Мне удавалось в совокупности заработать около десяти рейхсмарок. Эти деньги я отдавал матери, которая открыла на мое имя счет в банке. Летом я отправлялся вместе с отцом в лес собирать ягоды и грибы. Но больше всего я любил ловить рыбу в Шешуппе. Я был удачливым рыболовом. Поздно вечером я закидывал донки, а по утрам собирал богатый улов – многочисленных щук и угрей. Мы продавали рыбу герру Гланерту, хозяину гостиницы в Моосбахе. Я также неплохо зарабатывал, продавая ягоды и грибы.

Осенью мы также продавали гусей или свиней. Мать понемногу откладывала деньги на мой счет. В 1943 году, когда меня призвали на воинскую службу, я был обладателем суммы в 1238 рейхсмарок. Я сохранил на память эту сберегательную книжку. В десятилетнем возрасте я, как и остальные дети, вступил в юнгфольк. Из накопленных на моем счету денег мать купила мне форму, которой я тогда очень гордился. В детстве я каждую осень работал у фермера в Фихтенхоэ, помогал выкапывать картофель, за что получал одну рейхсмарку в день. Кроме того, хозяин кормил меня пять раз в день. По вечерам мы собирали яблоки и груши в его саду, часть которых он разрешал забирать с собой. Позднее, когда началась война и многих молодых мужчин забрали в армию, фермерские жены часто просили меня помочь в сезон сбора урожая. Проработав весь день на поле, вечером я допоздна, порой до трех утра, помогал на жатве зерновых. Девушки перевязывали снопы и ставили их вертикально для просушки. За эту работу платили пять рейхсмарок. Помимо этого, жены фермеров выставляли угощение и как-то раз нам даже подали шнапс. Мы пели за столом песни, после чего я отправлялся часа в четыре утра домой и как убитый валился спать.

После восьми лет обучения, в марте 1938 года, в возрасте четырнадцати лет, я закончил государственную школу. В этом возрасте мы переходили из юнгфолька в ряды гитлерюгенда. Теперь у нас с матерью время от времени вспыхивали ссоры. Каждое воскресенье мне приходилось ходить в город Ширвиндт на заседания местной организации гитлерюгенда. Мать настаивала на том, чтобы я посещал католическую мессу в церкви Шилльфельде, но у меня никогда не было для этого времени из-за моей общественной работы. Меня вскоре избрали шарфюрером, командиром отряда.

В 1940 году я стал работать на ферме Арно Бремера. Сельскохозяйственных работников не хватало, потому что мужчин в массовом порядке призывали в армию. Вскоре я научился разным видам сельскохозяйственных работ. Примерно в то же самое время заболел отец, и герр Бремер попросил меня выполнять его работу. Мне поручили уход за четырьмя лошадьми. Их нужно было чистить и кормить. Приходилось очень рано вставать. Я сильно недосыпал, и по утрам мать с великим трудом будила меня. Я очень уставал, работая порой по одиннадцать часов в сутки. Приходилось пахать, бороновать и жать. В детстве я не был маменькиным сынком и быстро привык к тяжелой крестьянской работе, что позднее сильно пригодилось мне, в том числе и на фронте. Тяготы службы не мучили меня так сильно, как остальных.

В 1940 году я получил удостоверение личности иностранца, проживающего в Третьем рейхе. Этот документ давал мне право жить в Шлоссберге как лицу без гражданства. В 1941-м было удовлетворено мое ходатайство о предоставлении мне национального статуса. Я стал натурализовавшимся немцем и получил свидетельство, в котором моим местом жительства значился Фихтенхоэ / Шлоссберг. Впервые в жизни я стал обладателем документа, официально удостоверившего дату моего рождения. Я передал копию этого документа в призывной пункт Вермахта в Гумбиннене и через пару лет был призван на военную службу. Я оставил себе на память удостоверение личности иностранца, поскольку был не обязан сдавать его.

22 июня 1941 года разразилась война между Третьим рейхом и Советским Союзом. Поскольку мы жили на самой границе, то видели, как части Вермахта перешли на другой берег реки, на землю Литвы. Красная Армия начала отступление, однако границу между Германией и Литвой продолжали охранять. Там стояло много пограничных столбов. Я прекрасно знал местность и поэтому пересекал границу, когда хотел, соблюдая, однако, осторожность. Для перехода границы нужно было находить безопасное место и уметь сливаться с природой, маскироваться. Я любил природу и мог легко прятаться в лесу. Это помогало мне вовремя замечать пограничный пост. Литовцам, жившим на другом берегу реки, не хватало таких вещей, как зажигалки и кремни для них, пемза и тому подобного. На это был большой спрос. Я покупал такие вещицы в Ширвиндте или Шилльфельде и контрабандой приносил их в Литву, где менял на ветчину, колбасу, масло и гусей. Продуктов в Германии не хватало – там ввели жесткое рационирование. Я обычно переходил реку после полуночи, стараясь не привлечь внимания пограничников и таможенников. Волновался я так сильно, что слышал собственное сердцебиение. Я рано научился подавлять в себе страх и развил умение точно запоминать окружающую местность. Это также сослужило мне хорошую службу в будущем, когда я стал снайпером, которому нужно иметь блестящую память и прекрасно ориентироваться на местности. Малейшая невнимательность может стоить ему жизни.