Йозеф Оллерберг - Снайперская «элита» III Рейха. Откровения убийц (сборник)

Замечу также, что немецкий метод раскрытия парашюта хотя и вынуждал нас прыгать вниз головой, в отличие от тех же англичан или русских, но зато мы могли позволить себе прыгать с гораздо меньших высот. И это нам особенно пригодилось на Крите, когда из-за огня ПВО противника мы прыгали с высоты всего 70–80 метров.

Правда, были у наших парашютов и недостатки. Так, при прыжке мы не могли регулировать скорость снижения и место падения. Более того, нам приходилось прыгать только с одним «парабеллумом», а все остальное снаряжение сбрасывалось отдельно в специальных контейнерах, иначе оно могло запутать стропы. Соответственно, эти контейнеры потом приходилось еще искать и распаковывать, нередко под огнем противника.

Впрочем, во время первого прыжка я не думал об этом. Гораздо больше я был сосредоточен на том, чтобы погасить купол и освободиться от лямок парашюта. Это было довольно тяжело, учитывая, что стропы находились у меня за спиной. В результате в первый раз парашют оттащил меня по земле на несколько метров, прежде чем я смог взять ситуацию под контроль. Однако впоследствии я научился справляться с этим гораздо легче.

Последующие прыжки мы выполняли группами и каждый раз снижали высоту. Последний учебный прыжок мы уже совершали всем взводом, да еще с высоты всего около ста метров. После этого мы наконец стали официально именоваться парашютистами.

В апреле 1940 года немецкая армия вошла в Данию и в Норвегию. Там практически не было боев, и поэтому наша дивизия не была задействована ни в одной из этих двух операций.

Я продолжал осваивать все новые и новые премудрости солдатского ремесла. Помимо всего прочего, я узнал, как устанавливать мины, по каким признакам можно заметить мину противника и даже как обезвредить некоторые виды мин. Кроме того, нам объясняли уязвимые места танков, учили пользоваться разнообразным оружием. К этому моменту в Вермахт как раз поступило много нового вооружения, как выпущенного немецкой промышленностью, так и из австрийского, чешского и польского арсеналов. С новым стрелковым оружием мы осваивали тонкости ближнего боя и стреляли при этом преимущественно из пистолетов-пулеметов MP-38, а не из винтовок. Однако сержант Зоммер продолжал учить меня секретам снайперского дела. Несмотря на разницу в возрасте, мы с ним очень сдружились.

9 апреля Зоммеру и мне было сообщено, что мы включены в особую группу парашютистов – штурмовой батальон «Кох», названный по имени его командира, гауптмана Коха. Это удивило меня, поскольку нас в некоторой степени еще можно было назвать новичками в парашютном деле. Хотя, конечно, я почувствовал при этом и определенную гордость. Однако Зоммер быстро охладил мой пыл.

– Не зазнавайся, – сказал он мне. – Ты еще не знаешь, куда нас бросят.

Эти слова не испугали меня, но заставили относиться ко всему сдержанно, не переоценивая свои силы. А вечером перед отправкой в новую часть меня вдруг ни с того ни с сего охватила тоска. Германия по-прежнему находилась в состоянии войны с Францией и Великобританией. Кто знает, может, меня направят именно во Францию? Именно там погиб мой отец. Я должен был сделать все, чтобы не повторить его судьбу. Я очень боялся, что мой сын, подобно мне, будет расти без отца.

В штурмовом батальоне парашютистов наши с Зоммером снайперские навыки сразу заинтересовали обер-лейтенанта Рудольфа Витцига. Он ознакомился с нашими личными делами и вызвал нас к себе. Его первым вопросом было:

– Готовы ли вы умереть за фюрера?

Что могли ответить мы с Зоммером? Отрицательный ответ каждому из нас грозил роковыми последствиями. И мы оба почти в один голос ответили, что это будет для нас честью – умереть за фюрера. После этого обер-лейтенант Витциг задал нам еще несколько вопросов относительно наших воинских навыков, а в конце разговора сказал нам, что мы зачислены в секретную группу «Гранит», командиром которой он является.

В тот же день нас повезли в тренировочный лагерь возле Дессау, где уже несколько месяцев основная часть группы «Гранит» готовилась к штурму форта Эбен-Эмаэль. Впрочем, о том, что нам предстоит, мы узнали только по прибытии на место.

Зачем была нужна такая строгая секретность и что представлял из себя этот легендарный форт? Расскажу в нескольких словах.

Эбен-Эмаэль входил в систему укреплений между Маастрихтом и Льежем, мощность которой на территории к югу от данного района была столь велика, что бельгийцы и союзники даже сомневались, что немцы отважатся начать атаку на этом участке. Размеры форта были 800 на 900 метров. В его подземной части находились склады боеприпасов и продовольствия, электростанция, узел телефонной связи и казарменные помещения.

Кроме того, Эбен-Эмаэль был окружен противотанковым рвом. В вооружение форта входили многочисленные орудия калибра 120 и 75 мм, а также противотанковые пушки, минометы и крупнокалиберные пулеметы. Их общая огневая мощь была столь значительной, что захватить бастион в ходе лобовой атаки в те времена, наверное, было невозможно. Атака с помощью артиллерии и бомбардировщиков также представлялась обреченной на провал из-за значительной толщины бетонных стен форта. А эффективный десант с воздуха с применением традиционных транспортных средств не был возможен из-за относительно малых размеров бастиона.

Однако взятие форта Эбен-Эмаэль делало возможным продвижение немецких войск через Бельгию к сердцу Франции. И нашему командованию удалось разработать смелую, рискованную и красивую операцию, успех которой зависел прежде всего от фактора внезапности.

Именно поэтому и была необходима строгая секретность, которая у нас иной раз доходила до абсурда. Так, члены группы не имели права разглашать даже собственные имена посторонним людям. Впрочем, у нас для этого и не было особой возможности. Тренировочный лагерь был почти полностью отрезан от внешнего мира. Никто из группы не получал отпусков, а наши письма подвергались суровой цензуре. Я был вынужден писать Ингрид и матери, что служу на прежнем месте, и ограничиваться общими фразами о том, что все у меня хорошо.

Конечно, каждый из нас старался неукоснительно соблюдать подобные требования. Но тем не менее еще до нашего появления в группе двое из ее членов были приговорены к смерти за несоблюдение секретности. Подробностей этой истории я не знаю, об этом в группе особо не распространялись. Но именно вместо этих двоих и были взяты мы с Зоммером.

Боевая подготовка занимала все наше время. Нам, двоим новичкам, попавшим в группу менее чем за месяц до начала операции, было особенно тяжело. Каждый из членов группы должен был уметь подменить любого из членов группы. Нам с Зоммером пришлось освоить даже некоторые саперные навыки. Зачем это было нужно, я скажу немного дальше. Значительная часть тренировок также состояла из того, что мы отрабатывали свои действия на макете форта Эбен-Эмаэль, выполненном в натуральную величину.