Олег Абдрахманов - Орденоносное Оренбуржье

Оренбургский Меновой двор в XVIII веке. Старинная гравюра.

Казахи Малого жуза пригоняли огромное количество скота, привозили шерсть, шкуры, меха степных зверей, особенно корсаков.

Для обмена на казахские и азиатские товары российские купцы привозили льняные, хлопчатобумажные, шерстяные, шелковые ткани, выделанную кожу (юфть), краски, металлы — олово, медь, железо, железные, чугунные и медные изделия, деревянную посуду, сахар, хлеб, различные украшения и всякие бытовые вещи (иголки, ножи, наперстки и прочее).

Продажа оружия как казахам, так и азиатским купцам строго запрещалась.

Начиная с 60-х годов XVIII века, видным меновым товаром становится хлеб. Его в 1762 году на Меновом дворе было продано казахам 14 776 пудов, а за 1768—1781 годы — 113 513 пудов.

О росте торговли на Меновом дворе и доходности оренбургского торга для бюджета России можно судить по увеличению пошлинных сборов. По данным Н. Г. Аполловой, в 1745 году было собрано пошлин 6893 рубля, а в 1776 году сбор пошлин составил уже 47834 рубля.

Помимо Менового двора, в 1749—1754 годах в центре Оренбурга был построен Гостиный двор. Он, как и Меновой двор, имел форму прямоугольника длиной 104 и шириной 94 сажени. Снаружи он представлял глухую стену. С внутренней стороны располагалось 150 лавок и амбаров с навесами над ними. Внутрь Гостиного двора вели двое сводчатых ворот.

Гостиный двор являлся местом повседневной торговли и городским базаром. Осенью, когда торговля на Меновом дворе прекращалась, казахи и азиатские купцы продолжали торговлю на Гостином дворе.

В конце XVIII века в Оренбурге насчитывалось 109 душ купеческого сословия.

Другим крупным центром по торговле со Средней Азией и Казахстаном являлась Троицкая крепость (с 1784 года — уездный город). Она была основана в 1743 году. Уже в 1745 году в ней началась мена. С весны 1750 года по просьбе казахов Среднего жуза официально открывается «торг и ярмарка». В Троицкой крепости, как и в Оренбурге, была организована пограничная таможня и построен деревянный Меновой двор.

Внутренняя торговля в Оренбургском крае имела сравнительно небольшие размеры и происходила на местных периодических торжках и ярмарках. Их в пределах губернии было незначительное количество. В Бугульме в июле проходила двухдневная ярмарка, на которую собиралось около 500 человек окрестных крестьян. В Бузулуке ежегодно собиралась ярмарка с 1 по 8 октября. На нее съезжались купцы из Казани, Оренбурга, Уфы и других городов с текстильным, суконным и прочим товаром. Местные жители привозили лен, коноплю, холст, пригоняли скот. Небольшой торжок собирался по пятницам в селе Камыш-Садак (Абдулинский район).

Развозной торговлей по башкирским селам и деревням занимались татары Каргалинской слободы. Они возили одежду, различные ткани и украшения.

Крестьянская война под руководством Емельяна Пугачева.Рост товарно-капиталистических отношений в Российской империи XVIII века усиливал эксплуатацию крестьянства, налоговый гнет феодально-крепостнического государства. Произвол дворянского государства невыносимой тяжестью лежал на многонациональном крестьянстве Российской империи.

Население Оренбургской губернии — государственные и помещичьи крестьяне, казачество и работные люди горных заводов — испытывало гнет и произвол государства не в меньшей степени, чем население центральных районов страны. Оренбургский историк П. И. Рычков писал в 1770 году о положении оренбургских крепостных крестьян:«При употреблении в господские работы тягловых крестьян поступается у нас по произволению помещиков. Есть такие строгие, что крестьянам своим одного дня на себя работать не дают. А давая всем их семействам месячной провиант, употребляют их без изъятия на господские работы повсядневно».

Крепостные крестьяне подвергались жестоким телесным наказаниям. В 1769 году дворовый человек оренбургской помещицы Эттингер, по свидетельству врача, «умер подлинно от неумеренного сечения». В этом же году жена лекаря Кизилской крепости Пелагея Иванова до смерти избила свою «дворовую девку 10 лет». Родственники девочки показали на следствии: «Девочка ею, лекаршею, бита была почти каждый день с самого младенчества плетью и скалкою такою, которою платье катают... А сверх же того и перед смертью ее, по примеру часов за шесть, тем же бита была, которая де от тех побоев 19 числа декабря 5769 г. и умерла».

Известный писатель С. Т. Аксаков, описывая на страницах «Семейной хроники» своих далеких родственников — оренбургских помещиков XVIII века, вспоминает Куроедова (в повести названного Михаилом Максимовичем Куролесовым), зверски истязавшего своих дворовых людей. «Кошки были любимым орудием наказания у Михаила Максимовича, — пишет С. Т. Аксаков. — Это не что иное, как ременные плети, оканчивающиеся семью хвостами из сыромятной кожи с узлами на конце каждого хвоста». Писатель сообщает, что его «уверяли достоверные свидетели, что жизнь наказанных людей спасали только тем, что завертывали истерзанные их тела в теплые, только что снятые шкуры баранов, тут же зарезанных...» Во время этого страшного наказания Куролесов «пил чай с водкой, курил трубку и от времени до времени пошучивал с несчастной жертвой, покуда она еще могла слышать».

Чрезвычайно тяжелым было положение рабочих на Уральских горных заводах. Невыносимые условия труда, 12—14-часовой рабочий день, произвол заводчиков, тяжелые и унизительные наказания — такова была жизнь «работных людей».

Тяжелы были условия жизни государственных крестьян, приписанных к заводам. О их положении можно судить по жалобе приписных крестьян Кыштымского и Каслинского заводов Демидова в 1757 году. «В тяжких заводских работах его, Демидова, — указывается в жалобе, — приказчики и нарядчики, незнаемо за что, немилостиво били батожьем и кнутьями, многих крестьян смертельно изувечили, от которых побои долговременно, недель по шесть, и по полугоду не зарастали с червием раны...»

Еще более тяжелым было положение нерусского крестьянства — башкир, мордвы, мари, татар, чувашей. Помимо гнета крепостнического государства, они испытывали угнетение от своих национальных феодалов. Принудительное крещение, произвол власть имущих, изъятие земель и т. п. меры усиливали угнетение и эксплуатацию национального крестьянства. Изъятие, захват земель особенно широко практиковались в Башкирии. Сотни тысяч десятин были отобраны у башкир под крепости и военные линии. Помещики и заводчики «покупали» башкирские земли за бесценок.

Тяжелые повинности несло казачество, расселенное по крепостям Оренбургской военной линии. Лишались своих исконных вольностей яицкие казаки. Дворянское правительство, опираясь на зажиточную верхушку казачества, отменяло старинные войсковые обычаи.