Андрей Франц - Беспредел и Тирания. Историко-политические этюды о преступлении и наказании

— Прошу прощения, мессер, — опомнился оказавшийся вдруг в одиночестве Орсеоло, — просто мне совсем недавно доложили детали этой прошлогодне истории, и я хотел бы… — замявшийся Орсеоло вынул из кармана свернутый вчетверо лист бумаги и протянул его дожу. — Это вексель на предъявителя. Пять тысяч серебряных денариев. Мессер Сельвио может получить их в любой момент и в любой конторе нашего торгового дома. — Орсеоло оглядел членов Совета и уже более твердым тоном добавил, — полагаю, нам следует поощрять столь удачные инициативы…

— Несомненно. Впрочем, каждый член Совета вправе иметь собственную позицию по данному вопросу, — Энрико Дандоло встал, благо этикет не требовал от членов Малого Совета непрерывного многочасового сидения. Чуть покачивающаяся походка явно показывала, что грозный дож все еще чувствует себя на палубе боевой галеры, хотя уже много лет не видит даже собственных рук.

— Им потребуются корабли. Кроме нас сегодня никто больше не в состоянии предоставить флот, способный перевезти целое войско. Готовы ли мы, мессеры, перевезти войско крестоносцев в Палестину, Сирию, Египет, или куда они там еще решат? — Дандоло прошел мимо стола заседаний к окну, вернулся назад. — Этот вопрос нам зададут не раньше, чем через полгода. Но ответ нам нужно готовить уже сегодня. Ибо любой ответ Республики, — голос дожа стал чуть громче, — требует подготовки.

— Палестина, Сирия, Египет! — Себастьяно Морозини вскочил со стула. — А за рыцарями придут купцы! Имперцы, французы, англичане… И что?! Мы, которые многие десятилетия торили пути на юго-восток, обживали их, обустраивали, договаривались с одними разбойничьими шайками, чтобы они очищали море и пески от других… Мы, которые заваливали дорогими подарками халифов, а теперь еще и султана — теперь мы по собственным дорогам должны будем бегать наперегонки со всякими… — Мессер Морозини, не в силах совладать с нахлынувшими чувствами, рухнул обратно на стул.

— Теперь жди очередной папской буллы о запрете торговли с сарацинами, — меланхолично, в никуда проговорил Флабьянико. — Все, как всегда: лес, корабли, парусина, пенька, металлы, оружие… А у меня как раз несколько больших контрактов на далматскую сосну.

— Да подтирались мы этими буллами, и будем подтираться, — снова встрял Ореоло, что ты Флабьянико, как маленький! Я вообще не понимаю, что нам мешает просто отказаться от перевозки войск? Ну, что они могут сделать?! — Мессер Орсеоло нахмурил кустистые брови, зло сверкнул глазами. — С берега нас не взять, а море — наше!

— Еще двести лет назад, — все столь же меланхолично ответил Флабьянико, — когда земли Республики ограничивались Лагуной, это был бы наилучший выход. Но сегодня наши владения тянутся по всему адриатическому побережью. — Флабьянико лениво шевельнул кистью, полюбовался на тщательно отполированные ногти, чуть слышно вздохнул. — Белла Венгерский уже отнял у нас Задар. Вы готовы, мессер, позволить разъяренным нашим отказом крестоносцам помочь ему отнять все остальное?

— А ведь на этот раз у них может все получиться… — вступил в разговор ранее что-то напряженно обдумывающий Джованни Фальер. Иннокентий выбрал на редкость удачное время. Салладин мертв. Его сыновья и его младший брат увлеченно режут друг друга, пытаясь "по справедливости" поделить оставшиеся без вождя земли. — Фальер широко улыбнулся, как бы сочувствуя ведущейся наследниками Саладина справедливой борьбе. — С караванами из Акры и Тира приходят известия одно занятнее другого. Аль-Адиль [354] отнял Дамаск у Аль-Афдала [355].

Скептические улыбки собеседников тут же указали оратору, что это для них далеко не новость. Но тот, нимало не смущаясь, продолжал.

— По словам Ибн аль-Асира… а вот ему, — Фальер поднял вверх указательный палец, — я склонен верить более, чем кому-либо, — его господин предался алкоголю и наслаждениям гарема. Затем, выпнутый дядей из Дамаска и мучимый раскаянием, он отправился было в крепость Сархад — дабы посвятить жизнь молитвам и медитации. Но тут, — улыбка мессера Фальера больше походила уже на волчий оскал, — на редкость удачно свалился с коня и сломал шею Аль-Азиз [356], отхвативший при дележе родительского наследства Египет.

— Кстати, — добавил тут же Фальер, — мне в свое время довелось довольно близко познакомится с Аль-Азизом. Прекрасный, просто удивительно ловкий был наездник! И как это он так…? Да, так вот сейчас, — как бы спохватываясь продолжил рассказчик, — Аль-Афдал передумал предаваться молитвам и медитации и собирает войско окрестных беев, дабы успеть в Египет раньше дяди.

— А когда они туда наперегонки доберутся, — перешел к заключительной части мессер Фальер, — да пару-тройку месяцев погоняют друг друга по пустыне, да устроят где-нибудь генеральное сражение… — то даже небольшой кучки крестоносцев будет достаточно, чтобы добить оставшихся и оставить Египет с Сирией вовсе без войск, — взялся закончить за рассказчика никак не угомонящийся мессер Орсеоло.

— Благодарю вас, мессер, — иронически поклонился Фальер, — вы удивительно точно сформулировали мою мысль. Кстати, — продолжил он, — по моим сведениям король Ричард неоднократно высказывался в том смысле, что следующую экспедицию, когда она будет объявлена и если ему поручат ее возглавить, будет направлена им именно в Египет.

Малый Совет Республики Святого Марка глубоко задумался, пытаясь осмыслить складывающуюся ситуацию. Дож также молчал, не прерывая размышлений своих соратников.

— Мессеры, — прервал затянувшееся молчание ни разу еще не высказавшийся Аугусто Партечипацио. — А не преувеличиваем ли мы масштабы свалившихся на нас … м-м-м, затруднений? — Мессер Партечипацио оглядел собравшихся и продолжил. — Предположим на минуту, что затеянный Иннокентием поход полностью удался. Палестина, Ливия, Сирия, Египет приведены к покорности Кресту. Толпы купчишек из Европы, как справедливо заметил мессер Морозини, устремляются на Восток.

— И что они там найдут? Сарацинских пиратов у анатолийского побережья. Десятки скачущих на своих верблюдах шейхов, прибирающих к рукам все, что им только встретится. …Э-э-э, в Красном море пиратов пока нет, но ведь это так несложно организовать. Мессеры, — Партечипацио с достоинством поднялся с кресла, — мы ходим по этой земле и плаваем в этих водах уже больше двухсот лет. Мы знаем каждую кочку в песках и каждый подводный риф в море. — Оратор гордо оглядел присутствующих. — Нам ли бояться новичков, коим понадобится еще двести лет, чтобы только хоть как-то освоиться?

Лица членов Совета посветлели, спины выпрямились, плечи расправились. Кто-то облегченно вздохнул, кто-то улыбнулся. Действительно, что это они? Что за паника на пустом, по сути, месте?