Пьер Видаль-Накэ - Черный охотник. Формы мышления и формы общества в греческом мире

Война прошла трещиной через всю его жизнь [17] Первый том воспоминаний П. Видаль-Накэ посвящен в основном его детству и юности, совпавшим с военными и послевоенными годами, а также его родителям, арестованным и отправленным в концентрационный лагерь, откуда они уже не вернулись; книга носит подзаголовок «Надлом и ожидание». , трагическое в истории — идет ли речь о древнегреческой трагедии, преступлениях французской армии в Алжире или геноциде евреев во время второй мировой войны [18] См., напр.: Vidal-Naquet P. Les Crimes de l'armée française. P., 1975; Idem. Réflexions sur le génocide: Les Juifs, la mémoire et le présent: En 3 vol. P., 1995; Vernant J.P., Vidal-Naquet P. Mythe et Tragédie en Grèce ancienne: En 2 vol. P., 1972—1986. — стало одной из основных тем его творчества [19] П. Видаль-Накэ по этому поводу пишет в «Мемуарах» следующее: «Трагедия или история — мне доводилось формулировать это противопоставление; трагедия и история — мне пришлось пережить эту связь, размышляя над ней». Vidal-Naquet Р. Mémoires... Vol. 2. P. 240. . Отсюда его обостренный интерес к проблемам расизма, национализма и прочих общественных «болезней», которые он исследует, движимый инстинктом не только коллекционера и архивиста [20] Ср.: Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 1. P. 170. , но и (добавил бы я) врача—в надежде найти от них лекарство.

И все же в научном мире П. Видаль-Накэ прежде всего известен как специалист по истории древней Греции. «Греция была и остается, — пишет он в "Мемуарах", — моей областью исследования: Греция философская, Греция поэтическая и литературная, Греция политических институтов, Греция трагедии, ... Греция историков» [21] Ibid. P. 289. . Еще в конце 40-х — начале 50-х годов, обучаясь в парижском лицее Генриха IV, а затем в Сорбонне и коллеже Севинье, П. Видаль-Накэ увлекся (под влиянием работ В. Голдшмидта и занятий у А. Маргеритта и А. И. Марру) темой историзма у Платона, и этот интерес он сохранил на всю жизнь — читатель сможет убедиться в этом, обратившись к «Черному охотнику» и более поздним работам историка [22] Список этих работ см.: Brunschwig J. Le philosophe, héros secret de l'historien? // Pierre Vidal-Naquet, un historien dans la cité... P. 139, n. 3. . В споре с К. Поппером, считавшим Платона абсолютным реакционером, «классическим теоретиком декаданса», П. Видаль-Накэ, реабилитирует платоновскую философию истории. Да, исторические рассуждения Платона "двусмысленны и полны противоречий, которые, однако, обусловлены противоречиями самой эпохи. Подобно Геродоту или Фукидиду, Платон-историк описывает современную ему действительность (de te fabula narratur), но в отличие от них Платон-философ строит утопические модели и творит мифы, с помощью которых пытается воздействовать на эту действительность [23] Подробнее об этом см. главы «Черного охотника»: «Время богов и время людей», «Афины и Атлантида. Содержание и смысл одного платоновского мифа» и «Платоновский миф в диалоге "Политик": двусмысленность золотого века и истории». . П. Видаль-Накэ не отделяет одно от другого, но в конечном счете отдает предпочтение Платону-историку, «свидетелю трансформаций и даже кризиса, которые греческий полис узнал в IV в. до н. э.» [24] Vidal-Naquet P. La Démocratie grecque vue d'ailleurs. P., 1990. P. 121. .

Позже к платоновским штудиям добавились новые темы и сюжеты, связанные с историей древней Греции, в первую очередь история мышления, ментального (imaginaire — «воображаемого», как говорят французы) и антропология древних греков. Именно этим проблемам посвящены все четыре раздела «Черного охотника». Благодаря исследованиям в этих областях П. Видаль-Накэ вошел в анналы исторической науки как один из ярких представителей так называемой «парижской школы», основателем которой считается философ, психолог и историк Ж.-П. Верная. Знакомство с этим выдающимся человеком и ученым, состоявшееся в 1960 г., было важным событием в жизни П. Видаль-Накэ, предопределившим его дальнейшую творческую судьбу. На молодого историка большое влияние оказала книга Ж.-П. Вернана «Происхождение древнегреческой мысли» [25] Вернан П. Происхождение древнегреческой мысли. М.: Прогресс, 1988. . Выход в свет этой работы стал вехой в истории изучения древнегреческой философии и цивилизации в целом; необходимость в появлении подобного исследования назрела после дешифровки линейного письма «Б» М. Вентрисом. Открытие гениального англичанина, прибавившее к греческой истории еще, как минимум, тысячу лет, вновь поставило перед историками вопрос: что такое «греческое чудо» и когда оно началось — в VIII в. до н. э. или в крито-микенскую эпоху? По мнению одних, истоки «греческого чуда» следовало искать во II тысячелетии до н. э. (так, А. Ван Эффентерр полагал, что на Крите минойского времени наряду с дворцами существовали и полисы). Другие (например, М. Финли) считали, что крито-микенская Греция более близка древневосточным цивилизациям, чем полисной Греции I тысячелетия до н. э. Ж.-П. Вернан склонялся ко второй версии, утверждая, что возникший на руинах дворцовой цивилизации греческий полис представлял собой совершенно новую структуру, и что греческий разум был порождением именно полиса. П. Видаль-Накэ целиком воспринял эту идею: «Истинный разрыв приходился не на язык, а на учреждения: возникновение греческого города, полиса, иными словами, политического пространства, в конце IX в. до н. э., проводило решительную разделительную черту. Между линейным письмом "Б", служившим нуждам счетоводов из царского дворца, и алфавитным письмом, которое адресовалось всем, пролегала пропасть в несколько веков, на которые приходилось полное разрушение одного мира и возникновение другого» [26] Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 2. P. 214. . В своем программном введении к «Черному охотнику» он называет классическую Грецию «цивилизацией политического слова», греческий разум — «политическим разумом», а в главе, посвященной эволюции мышления греков — от мифологического к рациональному — приходит к выводу о том, что подобная эволюция была возможна лишь в условиях полиса, где «всякая человеческая деятельность была... деятельностью политической» [27] См. с. 41, 279. . Со временем знакомство П. Видаль-Накэ с Ж.-П. Вернаном переросло в дружбу (даже «братство») и тесное сотрудничество — за последние три десятилетия они опубликовали несколько совместных работ по истории греческой цивилизации [28] Помимо указанного в примеч. 18 двухтомника см. также: Vernant J.-P., Vidal-Naquet P. La Grèce ancienne: En 3 vol. P., 1990—1992; ср.: Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 2. P. 111-112. .

По словам О. Меррея, П. Видаль-Накэ наглядно показал, что «категории воображаемого иногда более весомы, чем иллюзии реальности» [29] Murray O. Pierre Vidal-Naquet et le métier d'historien de la Grèce: l'«école de Paris» // Pierre Vidal-Naquet, un historien dans la cité... P. 155. . С этим трудно не согласиться, особенно если под «категориями воображаемого» подразумеваются представления о пространстве и времени, исследуемые французским историком на примере поэм Гомера и Гесиода, сочинений трагиков, диалогов Платона и других античных источников. Этой проблеме он посвятил ряд статей (они составляют первый и, частично, четвертый разделы «Черного охотника») и книгу о Клисфене, написанную в соавторстве с П. Левеком [30] Levêque P., Vidal-Naquet P. Clisthène l'Athénien: Sur la représentation de l'espace et du temps en Grèce de la fin du Vie siècle à la mort de Platon. P., 1964. . В статье «Значение земли и жертвоприношения...» рассматриваются пространство и время такими, какими их изобразил Гомер: пространство «строится на противопоставлении между реальным и воображаемым, между богами, монстрами и людьми, между жертвоприношением и варварством», а время представляет собой переход от «золотого века» Кроноса к «земному веку» Зевса. В контексте этих представлений странствия Одиссея есть не что иное, как возвращение в «наш», земной мир из мира фантастического, мира «золотого века» с его сиренами, циклопами и феаками [31] См. c. 51. . В статье «Время богов и время людей» автор исследует формы времени, известные древним грекам, и делает вывод, что в эволюции этих представлений наблюдался своего рода «циклизм»: от циклического времени Гомера к линейному времени авторов V в. до н. э., а от него—к платоновскому «подобию вечности, бегущему по кругу» [32] См. c. 86. . Статья об Эпаминонде, написанная совместно с П. Левеком еще в конце 50-х годов, фактически стала для П. Видаль-Накэ началом изучения связей между пространством, временем и военно-политическими учреждениями греческого города-государства. Беотийский военачальник Эпаминонд сумел одержать ряд блестящих побед благодаря реорганизации военного строя, которую он провел под влиянием пифагорейца Филолая, выдумавшего идеальное пространство, где правое и левое были равнозначны. Эпаминонд вел войну как философ, он «показал себя выдающимся полководцем не вопреки своим философским взглядам, но благодаря им» [33] См. c. 106. . Его не менее знаменитый предшественник афинянин Клисфен считается родоначальником афинской демократии, проведшим ряд важнейших реформ, включая введение нового территориально-административного деления Аттики и нового календаря. В книге, посвященной этим преобразованиям Клисфена, говорится о влиянии на них передовых идей ионийских философов о времени и пространстве.