Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

Правда, спустя 300 лет ибадиты, прогнав султанов, вновь зажили сами по себе, не имея ничего общего с побережьем, но потом султаны снова захватили имамат, после чего интересная жизнь пошла по кругу. А в начале XVI века в расклад вписались еще и португальцы, искавшие путь в Индию, а по дороге захватившие все, что плохо лежало на побережье Аравии и Персии, на целых полтора века став хозяевами Индийского океана. В пески, к ибадитам, правда, не лезли, ибо поживиться там, кроме неприятностей, было решительно нечем.

Затем, однако, все опять перевернулось, песчаные люди явились на побережье и выбили ослабевших португальцев отовсюду, сделав Маскат столицей «Оманской империи», быстро захватившей десятки больших и малых портов на африканском, аравийском и даже персидской побережьях. Сперва, конечно, имамата, но вскоре, поскольку суровым бедуинам управлять настоящим государством было не по уму, опять ставшего султанатом. И была эта империя классической талассократией, стоявшей на трех китах: великолепный флот, форты-фактории, где только возможно, и торговля.

Торговля, торговля и еще раз торговля. Всем, что только можно представить, от тканей, стекла, жемчуга и пряностей до фарфора, слоновой кости, металлов, сахара, соли, кофе. А также, естественно, рабами, в исламском мире – одним из самых востребованных товаров. Но, следует отметить, использовали мусульмане рабов не так, как их европейские коллеги: если белые люди закупали «черное мясо» для тяжелого физического труда, то арабский товар был востребован для личных гвардий, гаремов и всякой домашней работы, так что судьба его была куда легче.

Впрочем, не станем растекаться мысию. Главное для нас, что огромные богатства, помноженные на клановость и две религии (ибадизм в песках, нормальный суннизм на побережье), естественным образом провоцировали междоусобицы, а междоусобицы – постоянные вторжения соседей, и наконец, в 1744-м, когда страну оккупировали персы, решившие нарушить многовековой баланс сил, случилось всенародное восстание. Персов прогнали, а султаном был избран лидер повстанцев Бу-Саид, потомки которого правят там и сейчас. Он, надо отметить, оказался умницей, разделив страну надвое: в песках – имамат, в главе с выборным имамом, формально подчиненным султану, в Маскате – официальная власть, и абсолютная веротерпимость.

После чего всем стало хорошо. «Хозяева моря» крутили большие дела, отстегивая долю бедуинам, бедуины взамен прикрывали Маскат от других бедуинов и нанимались на службу в войска султана, делая карьеры. Здравый смысл, мягкость нравов, полное отсутствие ксенофобии даже по отношению к христианам и открытость для всего нового способствовали наступлению «Золотого века». Наследники Бу-Саида, даже не особо воюя (им охотно открывали ворота) овладели побережьями всей Южной Аравии и (прогнав португальцев) Африки от Сомали до Мозамбика, а также Бахрейном, Катаром, землями нынешних ОАЭ, персидским Ормуздом, Коморами, Сейшелами и даже севером Мадагаскара.

В начале ХIХ века, при султане Саиде ибн Султане, влияние Омана вошло в абсолютный зенит. Его торговые суда ходили до Индии, Цейлона, Явы и Китая; его военный флот в Индийском океане уступал по мощи толькоRoyal Navy; его постоянные посольства располагались в Дели и Каире. С Нидерландами и Британией (а позже с США и Францией) были заключены равноправные договоры о дружбе, и время от времени официальные миссии султана посещали европейские столицы.

Правда, тогда же проявились и первые признаки упадка: если раньше султаны сами справлялись с флибустьерами «Пиратского берега» (Аден) и брали с них долю, то теперь европейцы предпочитали защищать себя сами. Итогом чего стал уход аденских шейхов из под «крыши» Маската под опеку Британской Ост-Индской компании, за что сэры расплатились с султаном помощью в войне с ваххабитским Домом Саудов. Серьезно ударили по султанату и отмена работорговли, и открытие Суэцкого канала, - но, впрочем, все это было позже и для нас не очень интересно.

Интересно же для нас, что в 1837-м великий султан Саид перенес столицу своей огромной империи из аравийского Маската на Занзибар, а после его смерти в 1856-м жестокая четырехлетняя схватка между наследниками привела к разделу империи, при посредничестве англичан, на два султаната – Оманский и Занзибарский. Первый из которых, потеряв доходы от африканских таможен быстро захирел и более нас не интересует, зато второй продолжал процветать, и вот о нем-то мы и поведем речь.

Как и положено в восточном интерьере, кончина султана Саида повлекла за собою гаремные страсти. Не очень кровавые, правда, но со множеством тонких интриг. Братья ругались вовсю, но все же поладили на «лествичном» принципе, и после старшего, Маджида, вполне бесцветного и отличившегося только подписанием в 1866-м договора с Великобританией, предусматривавшего, что новый султан может вступить в права только с разрешения Лондона, на троне оказался следующий сын, Баргаш. Мужик сложный, но толковый, он посильно осовременивал султанат, много строил, прокладывал дороги, разбивал парки, обустроил первые настоящие больницы и даже проложил водопровод по европейскому образцу.

Его побаивались, но уважали, а сам он уважал Великобританию, с которой сразу же после инаугурации в 1870-м подписал договор о дружбе, тем самым, положив первый камень в фундамент будущего протектората. Впрочем, англичане не спешили, вели себя корректно, ничего особо не требуя, зато помогали поддерживать стабильность, - а это для Баргаша было более чем актуально. Если при батюшке и (по инерции) при старшем брате в султанате все было тихо, то теперь вновь подняли головы шейхи мелких портовых княжеств материковой части султаната, покоренных за 30 лет до того.

Главной проблемой считался некто Мбарук ибн Рашид из Дома Мазруи, правившего когда-то Пембой и Момбасой, но почти вырезанного Саидом. Крохотного «княжича» тогда пощадили и даже оставили ему «княжество» Гази, но мальчик вырос и пожелал восстановить былую славу семьи. Умело используя непрочность трона и опираясь на местные племена, для которых он, в отличие от пришедших незнамо откуда островитян, был законным господином, Мбарук сразу же после прихода к власти Баргаша развязал против суверена войну. И справиться с ним так, чтобы раз и навсегда, султан никак не мог.

Так что, когда в феврале 1882 мятежный шейх во главе 2000 бойцов атаковал важный порт Ванга, разъяснять буяну, кто в доме хозяин, пришлось сэрам, и сэры справились. Большой отряд султанских гулямов под командованием генерала Ллойда Мэтьза, командующего занзибарскими войсками, при поддержке судовой артиллерии взял штурмом Мбеле, цитатель Мбарука, и вынудил последнего Мазруи перейти к партизанской войне. Но поскольку тот вел ее удачно, а увязать в местных дрязгах Лондон не желал, - да и, тем паче, в регионе появились немцы, - в конце концов, в июле 1888 султан по прямому приказу англичан простил Мбаруку все прегрешения, вернул ему Гази и выплатил виру «за кровь».