Питер Франкопан - Первый крестовый поход: Зов с Востока

Сложившаяся к 1081 году ситуация выглядела в высшей степени мрачной для империи. Балканы постоянно подвергались нападениям печенегов и были охвачены мятежами, которые поднимали местные феодалы, отказывающиеся принимать контроль императора над самыми важными городами региона. Одновременно в самом разгаре было большое наступление норманнов, шедших из южной Италии. Его возглавлял Роберт Гвискар, один из самых жестоких и успешных военачальников раннего Средневековья. Турки между тем достигли побережья Босфора. Теперь они получили возможность совершать набеги на соседние регионы. «Византийцы видели, что турки спокойно живут в прибрежных городках и святых храмах (ведь никто не пытался их оттуда изгнать), поэтому находились в постоянном страхе, не зная, что предпринять» {98} 98 Анна Комнина. С. 137. , – писала Анна Комнина. Когда-то территория Римской империи простиралась от Гибралтарского пролива на западе до Индии на востоке и от Британии на севере до внутренних областей Африки. Теперь от нее остались только небольшие территории вокруг столицы {99} 99 Там же. С. 195–196. . «В Малой Азии свирепствовали турки, разрушая города и заливая землю кровью христиан», – писала Анна. Тех, кому посчастливилось избежать мучительной смерти и не попасть в плен, «охватил страх, и они поспешили укрыться от обрушившихся бедствий в пещерах, рощах, горах и холмах» {100} 100 Там же. С. 423–425. .

Таким образом, Византия, почти уступившая восточные провинции туркам и фактически оказавшаяся на коленях, находилась в кризисе задолго до того, как императорские послы прибыли к папе Урбану II в Пьяченцу, чтобы попросить поддержки в борьбе с турецкой угрозой. Почему же в таком случае Константинополь вдруг отчаянно воззвал о помощи только в 1095 году, если Малая Азия была потеряна почти пятнадцать лет назад? Выбор момента для страстного призыва о помощи и для соответствующей яркой реакции папы был вполне оправдан с точки зрения политики. Призыв Византии диктовался стратегическими интересами, а мотивом реакции Урбана II была, с одной стороны, личная заинтересованность, с другой стороны, желание поставить себя выше соперников в Западной церкви. Таким образом, основная причина Первого крестового похода кроется в запутанной истории кризиса и Realpolitik, связанной с Малой Азией. А высек искру, которая подожгла «костер» похода, молодой человек, взошедший на императорский трон в Константинополе ровно через десять лет после катастрофы при Манцикерте: Алексей Комнин.

В начале 1080-х годов Константинополь остро нуждался в человеке действия, который смог бы остановить сползание империи в пропасть. Мы знаем о нескольких самозваных кандидатах на спасение Нового Рима: Никифоре Вриеннии, Никифоре Вотаниате и Никифоре Мелиссене – совпадающее у всех троих имя означает «тот, кто приносит победу». Они могли бы привести империю к новой эпохе успеха и процветания. Однако им не удалось найти ответы на проблемы Византии. Алексей Комнин, напротив, внушал большие надежды.

Алексей Комнин происходил из уважаемой и занимающей высокое общественное положение семьи. В его венах текла даже императорская кровь: дядя Алексея, Исаак Комнин, занимал византийский трон в течение двух лет в 1057–1059 годах и был свергнут группой недовольных полководцев, личным амбициям которых он уделял недостаточно внимания. Однако, несмотря на то что благодаря своей родословной семья Комнина имела отношение к высшим слоям общества, мало кому могло прийти в голову, что молодой человек, который, как говорилось в одной из хроник, осмелился отправиться на войну с турками, едва начав бриться, будет занимать трон в течение тридцати семи лет и станет основоположником династии, которая пробудет у власти более столетия {101} 101 Там же. С. 58. .

Единственным человеком, который это предвидел, была мать Алексея. Анна Далассина, жесткая, решительная женщина, происходила из одного из могущественнейших семейств империи, многие члены которого служили Византии, занимая важные посты в гражданской и военной иерархии. У Анны были серьезные виды на своих пятерых сыновей. Старший, Мануил, быстро достиг высокого положения в армии и стал одним из главных военачальников во время неудачного царствования Романа IV Диогена, но погиб в бою. Подъем по карьерной лестнице других сыновей Анны – Исаака и Алексея – был блистательным и неудержимым.

В момент кризиса у амбициозных, способных и верных империи молодых людей появились возможности проявить себя. Братья Комнины оказались благодаря этому в наибольшем выигрыше: старший из двоих, Исаак, был сначала назначен командующим войсками восточных провинций, а после этого стал правителем города Антиохия. Алексея постоянно продвигали по службе за его выдающиеся военные успехи – победы над мятежниками в Малой Азии и на западе Балкан в 1070-х годах.

Потом по Константинополю начали распространяться слухи об амбициях братьев – повод для сплетен дали многочисленные знаки внимания, которым они окружили императора Никифора III и его супругу Марию. По столице гуляли сплетни об интрижке между Алексеем и императрицей, которую описывали как женщину очень яркую: «Была она высокой и стройной, как кипарис, кожа у нее была бела, как снег, а лицо не идеально круглой формы имело оттенок весеннего цветка или розы» {102} 102 Там же. С. 119. . В свою очередь, император, глупый старик, пристально следивший за модой, был очарован одеяниями, сшитыми из шикарных тканей, которые Исаак Комнин привез ему из Сирии {103} 103 Никифор Вриенний. С. 167–168. .

Слухи об амбициях братьев оказались верными. В конце 1080 года Исаак и Алексей пришли к выводу о том, что пришло время им самим вступить в борьбу за престол, потому что их конкуренты при дворе начали открыто интриговать против них. Кроме того, братьев очень насторожили действия ведущих аристократов, в частности Никифора Мелиссена, который уже отчеканил монеты с собственным изображением в качестве правителя и изготовил печать с не допускающей иных толкований надписью: «Никифор Мелиссен, император римлян» {104} 104 W. Wroth, Catalogue of Imperial Byzantine Coins in the British Museum, 2 vols. (London, 1908), 2, p. 539; G. Zacos and A. Veglery, Byzantine Lead Seals (Basel, 1972), nos. 99 (a & b), 100; J. Nesbitt, N. Oikonomides et al. (eds.), Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks, 7 vols. (Washington, DC, 1991 –), 6, no. 86.1. . Такова была реакция Никифора на то, что император обдумывал возможность официально назвать его своим наследником (чтобы задобрить) {105} 105 Анна Комнина. С. 108. .

Исаак и Алексей поняли, что действовать надо быстро. Хотя Алексей был моложе брата, оба решили, что, если переворот увенчается успехом, именно он должен взойти на трон. Женитьба на девушке из семейства Дука позволила Алексею получить поддержку одного из наиболее могущественных кланов Византии. Решающий момент наступил, когда в Константинополе узнали о начале мощного наступления норманнов на западные границы империи в Эпире. На этот раз император действовал решительно, поручив командование основными силами своему лучшему военачальнику – Алексею Комнину. Однако, достигнув со своей армией Фракии, молодой полководец сделал то, чего больше всего опасались все императоры: он повернул обратно на столицу {106} 106 Назначение Алексея в «Алексиаде» не упоминается, что неудивительно, если принять во внимание его решение идти на столицу, а не воевать с норманнами. По этому вопросу см.: Romuald of Salerno, Chronicon, RIS, NS , 7, 1, p. 192. Также: Dandolo, Chronica per extensum descripta, RIS, NS , 12, p. 216; Michael the Syrian, p. 176. .