Уинстон Черчилль - Вторая мировая война (Том 5-6)

На данный момент с этим вопросом было покончено.

* * *

Хотя положение у Анцио уже больше не вызывало тревоги, итальянская кампания развертывалась очень медленными темпами. Мы надеялись, что к этому времени немцы уже будут отброшены к северу от Рима и что значительную часть наших армий можно будет высвободить для высадки сильного десанта на побережье Ривьеры в помощь основному вторжению через Ла-Манш. Решение о проведении этой операции, носившей название "Энвил", было принято в Тегеране. Вскоре вопросу об операции "Энвил" суждено было стать предметом споров между нами и нашими американскими союзниками. Однако до реальной постановки этого вопроса многое еще должно было быть сделано в ходе итальянской кампании. Ближайшей задачей была ликвидация тупика у Кассино. Подготовка к третьей битве за Кассино началась вскоре после февральской неудачи, однако плохая погода заставила отложить ее до 15 марта.

На этот раз главным объектом наступления был сам город Кассино. После ожесточенной бомбардировки, в ходе которой было израсходовано около тысячи тонн бомб и 1200 тонн снарядов, наша пехота двинулась вперед. "Мне казалось немыслимым, -- рассказывал Александер, -- чтобы после восьми часов такой страшной бомбардировки хоть кто-нибудь мог остаться в живых". Тем не менее это было фактом. Наши атаки привели к захвату территории, но первоначальный успех не удалось закрепить, и мы были не в состоянии одолеть противника в этой кровопролитной безрезультатной схватке.

Я удивлялся, почему мы не предпринимаем фланговых атак, чтобы заставить противника уйти с позиций, которые, как мы уже дважды убедились в этом, были неприступны.

Премьер-министр -- генералу Александеру 20 марта 1944 года

"Я хочу, чтобы вы мне объяснили, почему вы упрямо бьетесь лбом об стену, сосредоточивая все свои усилия в направлении прохода у Кассино, Монастырского холма и т. д. -- участкам общим протяжением в две-три мили. Постарайтесь объяснить мне, почему нельзя осуществить фланговые движения".

Ответ Александера был ясным и убедительным. Объяснение обстановки словами, написанными в то время, представляет большую ценность для военного историка.

Генерал Александер -- премьер-министру 20 марта 1944 года

"Отвечаю на вашу телеграмму от 20 марта. Вдоль всего главного фронта от Адриатики до южного побережья только одна долина Лири, ведущая прямо к Риму, представляет местность, удобную для использования нашего превосходства в артиллерии и танках. Главное шоссе, известное под названием автострада номер 6, -- это единственная дорога, помимо проселочных, ведущая из гор, где мы находимся, в долину Лири через реку Рапидо. Этот выход в долину блокирует господствующая над ним возвышенность Монте-Кассино, на которой расположен монастырь. Предпринимались неоднократные попытки обойти Монастырский холм с севера, но все эти атаки оказались безуспешными из-за глубоких оврагов, скалистых откосов и острых как лезвие обрывов, мешающих каким бы то ни было движениям, помимо передвижений сравнительно малочисленных отрядов пехоты, которые можно снабжать только с помощью носильщиков и до некоторой степени при помощи мулов там, где нам с большим трудом удалось проложить вьючные тропы...

Ущерб, причиненный бомбардировкой в Кассино шоссейным дорогам и движению по ним, был настолько велик, что использование танков или других боевых машин было сильно затруднено. Завтра я должен встретиться с Фрейбергом и командующими армиями, чтобы обсудить положение.

Мы реорганизуем свои позиции таким образом, чтобы сохранить за собой выгодные ключевые пункты, уже захваченные нами. По окончании перегруппировки мы осуществим план 8-й армии, а именно -вступим в долину Лири крупными силами. Осуществление этого плана предполагает атаку на более широком фронте и более значительными силами, чем смог получить Фрейберг для этой операции. Несколько позже, когда с гор сойдет снег, уровень воды в реках спадет, а почва станет тверже, будет возможно передвижение по местности, которая в настоящее время непроходима".

Битва среди развалин города Кассино продолжалась до 23 марта, причем обе стороны предпринимали ожесточенные атаки и контратаки. Однако мы создали надежный плацдарм у Кассино на другом берегу реки Рапидо, который наряду с большим выступом, созданным 10-м корпусом в январе на другом берегу нижнего течения Гарильяно, сыграл важную роль в последней, завершившейся успехом битве. Здесь и на плацдарме Анцио мы сковали в Центральной Италии всего около двадцати боеспособных германских дивизий. Многие из них в противном случае могли бы быть переброшены во Францию.

Прежде чем снова штурмовать линию Густава с какой-то надеждой на успех, нашим войскам надо было отдохнуть и произвести необходимую перегруппировку сил и средств. Основную часть 8-й армии пришлось перебросить с Адриатического побережья; для предстоящей битвы было необходимо сосредоточить две армии -- английскую 8-ю армию на фронте у Кассино и американскую 5-ю армию в нижнем течении Гарильяно. Для этого генералу Александеру понадобилось почти два месяца.

Таким образом, на Средиземном море мы могли помочь штурму через Ла-Манш, назначенному на начало июня, только боевыми действиями южнее Рима. Американские начальники штабов по-прежнему пытались добиться вспомогательного десанта в Южной Франции, и несколько дней между нами шли большие споры о том, какого рода приказ отдать генералу Вильсону.

Здесь нужно рассказать об англо-американском споре, сначала по поводу операций "Оверлорд" и "Энвил", а затем о том, чему отдать предпочтение -операции "Энвил" или итальянской кампании. Следует напомнить, что во время моей беседы с Монтгомери в Маракеше 31 декабря он сказал мне, что для первого броска через Ла-Манш ему нужно больше войск. 6 января я телеграфировал президенту, сообщив ему, что, по мнению Беделла Смита и Монтгомери, было бы целесообразнее организовать гораздо более сильную и широкую операцию "Оверлорд", нежели расширять операцию "Энвил" за пределы, ориентировочно намеченные нами перед Тегеранской конференцией.

Это вызвало бурные споры на совещании, устроенном генералом Эйзенхауэром 21 января, вскоре по его прибытии в Англию. Сам Эйзенхауэр был твердо убежден в исключительной важности операции "Энвил" и считал, что было бы ошибкой ослаблять ее ради усиления операции "Оверлорд". Однако в результате этого совещания он послал объединенному англо-американскому штабу в Вашингтоне телеграмму, в которой говорилось: "Операции "Оверлорд" и "Энвил" нужно рассматривать как единое целое. При наличии достаточных ресурсов идеалом была бы операция "Оверлорд", осуществляемая силами пяти дивизий, и операция "Энвил" с участием трех дивизий. Однако если сил для этого недостаточно, то я вынужден прийти к выводу, что нам следует решиться на операцию "Оверлорд" силами пяти дивизий и на операцию "Энвил" силами одной дивизии, причем последняя операция должна носить характер угрозы, пока слабость противника не оправдает ее активизации".