Уинстон Черчилль - Вторая мировая война (Том 5-6)

Поэтому я делаю вам следующее предложение, которое, как я искренне надеюсь, вы не отвергнете необдуманно, а именно -- мы должны наметить новую цель для наших совместных усилий и отложить вопрос о нашем разделении до тех пор, пока эта цель не будет достигнута. Морской министр (Александер) в своей речи, произнесенной в лондонском Сити, уже выразил сожаление по поводу того, что всеобщие выборы предполагается провести до окончания войны с Японией. Я был бы очень рад, если бы вы и ваши друзья решили продолжать работать с нами, пока не будет одержана решительная победа над Японией. Тем временем мы приложили бы все наши усилия для осуществления предложений, касающихся социального обеспечения и полной занятости, которые содержатся в Белой книге, представленной нами парламенту. На этой основе мы могли бы работать совместно со всей энергией и чувством товарищества, которыми отличалось наше длительное и почетное сотрудничество.

Но одновременно я очень ясно сознаю наш долг укрепить свое положение путем прямого изъявления воли нации. Если вы решите остаться с нами и работать совместно, пока Япония не будет вынуждена капитулировать, то давайте обсудим, как можно выяснить мнение страны, -- например, путем референдума, -- по вопросу о том, следует ли в этих условиях продлить срок полномочий нынешнего парламента.

Я посылаю письма аналогичного содержания сэру Арчибальду Синклеру и г-ну Эрнесту Брауну.

Уинстон С. Черчилль".

На это письмо Эттли ответил отклонением моего предложения о продлении коалиции, и тогда я послал ему второе письмо следующего содержания:

"Мой дорогой Эттли!

Я опечален вашим письмом от 21 мая, в котором вы отвергаете мое предложение о том, чтобы мы работали вместе до тех пор, пока не будет достигнута победа над Японией и пока не будет выполнена наша цель.

В этом письме вы говорите мне, что наш единственный путь -- это продлить теперешнюю коалицию до всеобщих выборов в октябре. Это означало бы, что отныне и до октября вне правительства и даже внутри его мы постоянно готовились бы к выборам. Мы уже несколько месяцев страдаем от этой предвыборной атмосферы, которая, как я уверен, уже сказывается на нашей административной работе и скоро сможет ослабить страну перед лицом всего мира как раз в то время, когда она должна быть максимально сильной.

Я согласен, что, как вы говорите в вашем письме, "партийные разногласия особенно остры в вопросах реконструкции экономической жизни страны". "Что требуется, -- пишете вы, -- так это решительные действия. Этого можно ожидать только от правительства, объединенного на основе принципа и политики". Я согласен также с вашим заявлением: "Мои коллеги и я не считаем, что можно было бы отложить политические споры теперь, когда ожидаемые выборы привлекли внимание всей страны". Со своей стороны, я уверен, что сохранение неопределенного состояния и агитация причинили бы ущерб всему процессу восстановления нашей торговли и перестройке промышленности. Действовать такое длительное время в атмосфере приближающихся всеобщих выборов было бы плохо для всякой страны, и это невозможно для любой коалиции. Особенно это невозможно в таком мире, где события носят такой бурный характер и так опасны, как сейчас...

Я сожалею, что вы говорите о стремлении "торопить" выборы. Предвидя, что может произойти по окончании войны с Германией, мы, как вы вспомните, подробно обсуждали в военном кабинете весь вопрос о том, как поступить. Нормальный период между роспуском парламента и выборами -- 17 дней, и как раз вы и ваши коллеги предложили, ввиду наличия особых обстоятельств, установить дополнительный интервал по крайней мере в три недели. Мы охотно удовлетворили эту разумную просьбу, и 17 января вы сделали сообщение об этом единогласном решении кабинета, когда вы заявили в палате общин о том, что король милостиво согласился на этот раз заявить о своем намерении распустить парламент по крайней мере на три недели раньше.

Искренне ваш

Уинстон С. Черчилль".

* * *

23 мая, столкнувшись с определенной угрозой разрыва между партиями, я подал королю заявление об отставке. Это почти единственная конституционная привилегия, которой располагает английский премьер-министр. Однако, поскольку это означает роспуск правительства, эта привилегия -- довольно прочная основа власти.

Его величество, которого я, конечно, все время полностью информировал обо всем, что происходило, милостиво принял мою отставку и спросил меня, не могу ли я сформировать новое правительство. Так как консерваторы все еще располагали большинством в палате общин, имея перевес в 100 с лишним голосов над всеми партиями, взятыми вместе, я принял на себя эту задачу и приступил к формированию того, что я считал национальным правительством, но что в действительности называли "переходным правительством". Главный костяк и основу этого правительства составляли, конечно, мои консервативные и национально-либеральные коллеги, но, кроме того, те деятели, которые не занимались политической или партийной деятельностью и играли такую важную роль в правительстве военного времени, все без исключения остались на своих постах. Это были сэр Джон Андерсон, министр финансов, лорд Лезерс, сэр Эндрью Дункан, сэр Джеймс Григг, Гвилим Ллойд-Джордж и другие.

В 48 часов новое правительство было составлено. Никто не оспаривал его характер или достоинства. Я пользовался в палате общин большинством и мог проводить необходимые финансовые и другие мероприятия.

Обо всем, что касается дат и различных этапов выборов, договорились к удовлетворению всех партий. Король разрешил объявить, что он согласится на роспуск парламента через три недели после того, как я получу его новое поручение. Соответственно парламент был распущен 15 июня. До выдвижения кандидатов должно было пройти 10 дней, а затем еще 10 дней до выборов -- 5 июля. На совершенно равных условиях были приняты все меры, касающиеся прибытия кандидатов с фронта. Против тех, кто осуществлял исполнительную власть в этом отношении, никогда не высказывалось ни малейшего упрека. Голоса солдат должны были быть подсчитаны в Англии, куда их предстояло доставить. Ввиду этого со дня выборов в Соединенном Королевстве до подсчета голосов и объявления результатов должно было пройти еще три недели. Этот последний акт был назначен на 26 июля.

Глава семнадцатая РОКОВОЕ РЕШЕНИЕ

1 июня президент Трумэн сказал мне, что маршал Сталин согласен, как он выразился, на встречу "тройки" в Берлине примерно 15 июля. Я немедленно ответил, что буду рад прибыть в Берлин с английской делегацией, но что, по-моему, 15 июля, предложенное Трумэном, будет слишком поздней датой для решения неотложных вопросов, требующих нашего внимания, и что мы причиним ущерб надеждам и единству всего мира, если позволим своим личным или национальным нуждам помешать организации более скорой встречи. "Хотя у нас самый разгар напряженной предвыборной кампании, -- телеграфировал я, -- я не считал бы свои дела здесь сравнимыми со встречей нас троих. Если 15 июня неприемлемо, то почему бы не 1, 2 или 3 июля?" Трумэн ответил, что после тщательного рассмотрения этого вопроса решено, что 15 июля для него самый близкий срок и что меры принимаются соответственно. Сталин не хотел приближать эту дату.