Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

Отношения между светской республикой и католической церковью не могли быть простыми, пока оставался в силе Конкордат 1851 года. Уже через полмесяца после провозглашения республики кардинал Педро Сегура, примас Испании, издал пастырское послание с осуждением намерения нового правительства учредить свободу вероисповедания и отделить Церковь от государства. Кардинал призвал католиков голосовать на предстоящих выборах против политиков, покушающихся на веру, и католическая пресса поддержала этот призыв. Орган Католической ассоциации «El Debate» яростно отстаивал привилегии Церкви, ежедневное издание монархистов «ABC» выступало с самых консервативных позиций.

Столкнувшись с противодействием важнейшей фигуры испанской Церкви, министры-республиканцы распорядились выслать из страны кардинала Сегуру и еще одного церковника, епископа Витории [45] Вито́рия-Гасте́йс (баск. Gasteiz, исп. Vitoria) – административная столица провинции Алава и Страны Басков. Второй по величине город Басконии после Бильбао. (Прим. ред.) Матео Мугику. Кардинал поселился на юге Франции и велел своим подчиненным, испанским священникам, распродавать церковное имущество, не переводя выручку в песеты [46] Церковь задекларировала собственность на 244 млн песет, но в действительности была гораздо богаче. Она располагала хорошо организованной структурой культурных учреждений, средств массовой информации, благотворительных организаций, обществ и образовательных центров. Она контролировала начальное образование, часть среднего и высшего образования через технические училища и университеты. С 1909 по 1931 г., при монархии, Церковь построила 11 128 начальных школ. За первый год республики было построено 9600 начальных школ ( Jackson. La República española… P. 74). .

Фанатичный мистицизм Церкви вызвал в Испании волну антиклерикальных настроений: особенно подействовали «чудеса», которые в 1930-е годы часто сводились к тому, что «красный», якобы виновный в каком-нибудь кощунстве, «внезапно» падал замертво. Романист Рамон Сендер объяснял вандализм левых против церквей (в частности, осквернение мощей) реакцией на навязанный церковью обычай прикладываться к «святым костям» и их чрезмерным почитанием в испанской церковной традиции. Женщины во всем черном, следовавшие любому слову своего священника, готовы были поверить во все, даже в самое невероятное: в Испании психические расстройства на религиозной почве встречались чаще любых других. Эта атмосфера причудливым образом воздействовала даже на неверующих: рабочие придумывали небылицы о пытках в монастырях, многие естественные катаклизмы приписывались иезуитам – по примеру самой Церкви, неустанно клеймившей масонов, евреев и коммунистов.

11 мая, через две недели после послания Сегуры, вспыхнули серьезные беспорядки, последовавшие за инцидентом перед мадридским монархическим клубом: там был якобы избит таксист, кричавший «Да здравствует республика!». Собравшаяся толпа подожгла здание монархической газеты «АВС», пострадала кармелистская церковь на площади Испании; в следующие два дня настал черед множества других церквей. Беспорядки прокатились вдоль Средиземноморского побережья и достигли Андалусии: поджоги имели место в Аликанте, Малаге, Кадисе и Севилье.

В конце концов правительство нехотя ввело военное положение. Правые крепко запомнили приписанные Асанье слова, что он предпочел бы, чтобы сгорели все церкви Испании, лишь бы не пострадал ни один республиканец.

3 июня испанские епископы направили главе правительства коллективное письмо с осуждением отделения Церкви от государства и протестом против отмены обязательного религиозного образования в школах [47] См.: Miguel Maura. Así cayó Alfonso XIII. P. 293. . Но напор на правительство усиливался и с противоположной, левой стороны, особенно старались крайне левые. 6 июля анархо-синдикалистская НКТ объявила общенациональную забастовку работников телефонных компаний. Были парализованы линии связи, протянутые из Барселоны и Севильи, предпринимались акты саботажа против линий «Телефоники», проданной диктатурой Примо де Риверы североамериканской ITT. Посол США потребовал вмешательства сил безопасности, мадридское правительство прибегло к услугам штрейкбрехеров из ВСТ.

НКТ объявила общенациональную всеобщую забастовку; в Севилье Гражданская гвардия разогнала собравшихся на похороны убитого штрейкбрехером рабочего. Завязался уличный бой, жертвами которого стали семь человек, в том числе трое гвардейцев. 22 июля центральное правительство объявило военное положение. Армия и Гражданская гвардия, традиционные силы законности и порядка, по привычке прибегли к насилию, применив легкую артиллерию и «ley de fugas» – стрельбу по заключенным «при попытке к бегству». Потери составили еще 30 убитых и 200 раненых, сотни были арестованы. Испанские трудящиеся, ранее возлагавшие на республику большие надежды, пришли к выводу, что по своей жестокости они ничем не лучше монархии. НКТ объявила республике открытую войну, не скрывая намерения свергнуть ее методом социальной революции.

После выборов 28 июня начали заседать кортесы [48] Социалистам досталось 117 мест, радикалам – 94, радикальным социалистам – 58, Esquerra Republicana de Catalunya – 26, ORGA – 21. В целом левые и левый центр получили 400 из 470 мест в кортесах ( Nigel Townson. The Crisis of Democracy in Spain. Brighton, 2000. P. 57). : на первой их сессии 14 июля председательствовал социалист-интеллектуал Хулиан Бестейро. Социалисты из ИСРП – редкий случай! – выступали единым фронтом: наблюдалась удивительная гармония между Ларго Кабальеро и Индалесио Прието, умеренным из Бильбао, последовательным сторонником альянса между левым центром и либеральными республиканцами. Ларго Кабальеро согласился на участие социалистов в правительстве, считая, что это отвечает интересам ВСТ, о которых он заботился прежде всего. Несмотря на быстрый рост ВСТ, НКТ по-прежнему превосходила его численностью, снова обретя годом раньше легальный статус. (По данным правительства, в 1934 году в ВСТ было 1,44 млн членов, в НКТ 1,58 млн.)

В конце августа был вынесен на обсуждение первый проект конституции, один из пунктов которой гласил: «Испания – демократическая республика трудящихся всех классов». В самых спорных разделах – статьях 26 и 27 – говорилось о роспуске религиозных орденов. Это ускорило кризис, разрешенный лишь благодаря умению убеждать, проявленному Мануэлем Асаньей. Запрету и национализации собственности теперь подлежал один орден иезуитов [49] «Общество Иисуса» было окончательно распущено 24 января 1932 г. У него было примерно 2500 членов в деревне, много недвижимой и акционерной собственности. Точный размер его портфеля был известен только его юристам, к числу которых принадлежал католический политик Хиль-Роблес ( Jackson . República española… P. 71, 72). . При этом статья 26 предусматривала прекращение не позднее чем через два года государственного финансирования Церкви. Перед Церковью вставала острейшая проблема. Впервые она столкнулась с администрацией, отвергавшей традиционное представление о синонимичности Церкви и Испании. Тот факт, что посещаемость церквей в Испании было ниже, чем в любой другой христианской стране, не помешал кардиналу Сегуре заявить, что в Испании «ты либо католик, либо никто». К мессе ходило менее 20 процентов всего населения Испании. В большинстве районов южнее Гвадаррамы эта цифра не достигала даже 5 процентов. Но эта статистика не влияла на убеждение церковных иерархов в Испании и в Риме, будто республика взялась их преследовать [50] 3 июня 1931 г. папа Пий XI издал энциклику Dilectissima nobis, где положение в Испании сравнивалось с гонениями на Церковь в Мексике и в СССР ( Callahan. La Iglecia católica en España. P. 239). .