Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

Коминтерн прислал собственную команду, в нее входил Пальмиро Тольятти («Эрколе» или «Альфредо»), лидер Итальянской компартии в изгнании, оказывавший большое влияние на решения Коминтерна. Впоследствии он стал главным советником Испанской компартии. Венгру Эрне Гере («Педро») принадлежала аналогичная роль при ОСПК в Барселоне. Наибольший страх среди всех прибывших в Испанию советников внушал Александр Орлов – представитель НКВД, надзиравший за тайной полицией [378] Орлов Александр Михайлович (в отделе кадров НКВД значился как Лев Лазаревич Никольский, в США – Игорь Константинович Берг, настоящее имя – Лев (Лейб) Лазаревич Фельдбин) – советский разведчик, майор госбезопасности (1935). Нелегальный резидент во Франции, Австрии, Италии (1933–1937), резидент НКВД и советник республиканского правительства по безопасности в Испании (1937–1938). С июля 1938 г. – невозвращенец, жил в США, преподавал в университетах. ( Прим. ред. ) .

Сначала главным звеном связи для передачи директив Коминтерна служила Французская компартия и ее лидеры. Вскоре сообщения о грузах оружия, донесения офицеров ГРУ и советских военных советников стали транслироваться утром или вечером непосредственно на радиостанцию на Воробьевых горах, где теперь высится Московский университет [379] Из бумаг С. П. Литвинова, радиста разведуправления Красной армии, в то время – начальника радиосвязи Республиканской танковой бригады под командованием Д. Г. Павлова (См.: Рыбалкин Ю. Операция Х. С. 39). .

16 сентября правительство Ларго Кабальеро подписало постановление о создании республиканского посольства в Москве: через пять дней послом назначили врача-социалиста Марселино Паскуа, владевшего русским языком и посещавшего СССР для изучения системы здравоохранения. В Москве доктора Паскуа встретили с большой торжественностью, его принял сам Сталин. Однако республиканское правительство ничего не делало для облегчения Паскуа его задачи [380] См.: Kowalsky . Op. cit. Р. 42 f. .

Советские власти знали от своей разведки, НКВД и представителей Коминтерна о критической ситуации, в которой оказалась республика к концу августа. Генсек Французской компартии Морис Торез 16 сентября представил в Коминтерн доклад, где подчеркивалось отсутствие у республики регулярной армии и единоначалия. 22 сентября Кодовилья провозгласил: «Оружие прежде всего!»

В результате советская военная разведка составила чрезвычайный план военной помощи и организации группы ГРУ по его выполнению. План был готов 24 сентября и получил кодовое название «Операция Х». Климент Ворошилов, нарком обороны и давний, еще по Гражданской войне в России, соратник Сталина, через десять дней сообщил в Кремле о готовности к продаже 80–100 танков Т-26 на базе модели «Викерс» и 50–60 истребителей. Сталин дал добро [381] Точные цифры из советских документов трудно установить по противоречивым источникам, но в целом за всю войну было поставлено 623–648 самолетов, 331–347 танков, 714–1228 полевых орудий, 338–498 тыс. винтовок. См.: Howson . Op. cit. P. 382–418, и Kowalsky. Op. cit. P. 214–216. СССР поставлял самолеты четырех основных типов: истребитель-биплан Поликарпова И-15, известный в Испании как «Чато»; истребитель-моноплан И-16 (республиканцы называли его «Моска», националисты – «Рата»); бомбардировщик «Туполев СБ-2», известный как «Катюшка»; легкий разведчик-бомбардировщик Поликарпова R-5. Производство И-15 было налажено и в Испании: с 1934 по 1938 г. на территории республики было выпущено 237 самолетов этой модели. .

Важнее количества вооружений было его качество – а оно варьировалось в крайне широком диапазоне. Стрелковое оружие и полевые пушки, часто устаревшие, нередко находились в плохом состоянии: одна партия пушек еще царских времен была прозвана «батареей Екатерины Великой». Десять разновидностей винтовок происходили из восьми разных стран, к ним требовались патроны шести разных калибров. Многие были захвачены в Первую мировую войну, некоторые уже разменяли полвека [382] См.: Howson . Op. cit. P. 181. . Зато танки Т-26, а потом и БТ-5, были очень современными и превосходили аналогичные немецкие модели. Самолеты, новые по советским стандартам, уступали, как быстро выяснилось, своими боевыми и летными качествами новой немецкой авиационной технике, поступившей в следующем году.

Главной преградой для максимального использования всей этой техники было сектантство коммунистов, ревниво охранявших оружие от представителей других партий. Командирам полков часто приходилось вступать в компартию, иначе их подчиненные могли остаться без боеприпасов и медицинской помощи. Советники, особенно командир танковых войск генерал Павлов («Паблито») и советник по авиации Смушкевич, принимали все решения, часто не советуясь с испанскими коллегами. Министр военной авиации Прието столкнулся с тем, что советские советники и старший офицер ВВС – испанец, полковник Идальго де Сиснерос-и-Лопес де Монтенегро, аристократ с сильными коммунистическими симпатиями, – не ставят его в известность даже о том, какие аэродромы используются и сколько самолетов находится в пригодном для полетов состоянии. По словам другого социалиста, Луиса Аракистайна [383] Аракинстайн Луис – посол Испанской республики во Франции. ( Прим. ред. ) , подлинным министром военной авиации был русский генерал.

И это не было преувеличением: как явствует из одного из отправленных в Москву рапортов, Смушкевич (известный как «Дуглас») держал под полным контролем все республиканские ВВС. «Департамент возглавляет полковник Сиснерос. [Он] честнейший волевой офицер, пользующийся авторитетом как в авиации, так и в правительственных кругах, друг Советского Союза. Без сомнения, в данный момент ему недостает теоретических знаний и тактического опыта, чтобы самостоятельно возглавлять военно-воздушные силы. Понимая это, он честно и с благодарностью принимает нашу помощь. Как главный советник установил с ним самые лучшие отношения… Можно со всей определенностью сказать, что, официально оставаясь в положении советника, Смушкевич фактически является командующим всех ВВС» [384] РГВА 35082/1/185. С. 352. .

Одной из важнейших проблем гражданской войны в Испании была оплата советской помощи золотом из резервов Банка Испании [385] См.: Ángel Viñas. El oro de Moscú. Barcelona, 1979; Guerra, dinero, dictadura. Barcelona, 1984; а также: Pablo Martín Aceña . El oro de Moscú y el oro de Berlin. Madrid, 2001. . На тот момент Испания владела четвертым в мире золотым запасом, образовавшимся главным образом из-за взлета ее внешней торговли в годы Первой мировой войны. Создается впечатление, что именно русский экономист Артур Сташевский подсказал министру финансов доктору Хуану Негрину мысль «вести текущий счет в золоте» в Москве. Мадрид, боясь наступления Африканской армии, мог использовать такое решение для закупки оружия и сырья [386] Однако Джексон утверждает, что предложение отправить золото в Москву застало советские власти врасплох и что Негрину пришлось подробно разъяснять его советскому послу Розенбергу (см.: Juan Negrín . Op. cit. P. 75). . Золото конвертировалось в валюту через Banque Commerciale pour l’Europe du Nord («Евробанк») в Париже (оба – финансовые учреждения Кремля во Франции) [387] В наши дни – Банк «ВТБ-Франция». ( Прим. ред. ) .