Мари-Пьер Рэй - 1814. Царь в Париже

6 августа Наполеон, находившийся в Майнце (он покинул Дрезден 25 июля) отправил Коленкуру новые инструкции: он был готов отказаться от Великого герцогства Варшавского, вернуть Австрии Иллирию, но по-прежнему не был согласен на возвращение Пруссии в ее прежние границы и тем более не желал отказываться от титула покровителя Рейнского союза, а также от владения ганзейскими городами Любеком, Бременом и Гамбургом {105} 105 D’Arjuzon A. Caulaincourt, le confident de Napoléon. Op. cit. P. 248. . Через два дня, 8 августа, Меттерних сообщил Коленкуру, что союзники продолжают придерживаться своих требований в отношении Рейнского союза, который должен быть распущен, ганзейских городов, которые должны вернуть свою независимость, и Пруссии, которая должна вновь обрести свои прежние границы. В этот же день эти предложения были переданы Наполеону, но он ответил на них лишь 10 августа. В своем ответе, как подчеркивает Тьерри Ленц, «Наполеон согласился на большинство требований посредника. Но он желал, чтобы король Саксонии получил компенсацию за потерю герцогства Варшавского, чтобы Триест не был уступлен Австрии, чтобы продолжилось обсуждение по ганзейским городам, а территория Дании была гарантирована от вторжения {106} 106 Lentz T. L’effondrement du système napoléonien. Op. cit. P. 436–437. ». Его курьер прибыл в Прагу лишь 11 августа, на следующий день после истечения срока конгресса. 10 августа в полночь Меттерних объявил конгресс закрытым, а 12 августа объявил войну Франции.

Был ли Пражский конгресс упущенной возможностью? На самом деле позиции обеих сторон были тверды уже до открытия конгресса, поэтому он представлял собой всего лишь лицемерный фарс, что в полной мере отразила депеша министра Каслри, адресованная 7 августа 1813 года британскому посланнику лорду Кэткарту:

«Великие державы совершили бы роковую для себя и для целого мира ошибку, если бы они хоть на миг подумали найти убежище в том, что называют континентальным миром. (…) Мы сейчас окружили быка и крепко сжимаем его. Если один из нас выпустит его до того, как мы его обезвредим, тем хуже для нас» {107} 107 Депеша лорда Каслри лорду Кэткарту. Лондон, 7 августа 1813 г. Цит. по: Webster С.К. British Diplomacy, 1813–1815: Select Documents Dealing with the Reconstruction of Europe. London: G. Bell and Sons Ltd., 1921. P. 1618. Курсив наш. .

После закрытия конгресса Наполеон оказался лицом к лицу с коалицией, включавшей теперь и Австрию. Положение казалось трудным. Впрочем, несмотря на то, что теперь коалиция насчитывала 484 тысячи солдат в противовес наполеоновским 280 тысячам, ее первые шаги снова оказались неудачными: 26 и 27 августа союзники потеряли 6 тысяч солдат под стенами Дрездена, и в их рядах началось серьезное беспокойство. Фридрих-Вильгельм III и император Франц I, в смятении от масштаба поражений, начали подумывать о прекращении войны; лишь Александр, хотя и был обескуражен бесконечными неудачами, оставался стойким. Фортуна вознаградила его упорство: 18 августа в битве при Кульме 54 тысячи союзников под командованием Барклая-де-Толли одержали первую победу над 32 тысячами наполеоновских солдат под командованием маршала Вандамма, причем сам маршал был взят в плен. Александр решил двигаться дальше. 9 сентября державы подписали Теплицкий договор, вновь обязавшись предоставить по 150 тысяч солдат и отказаться от заключения сепаратного мира. Их политическая программа включала восстановление независимости оккупированных Наполеоном европейских государств, роспуск Рейнского союза, возвращение Пруссии и Австрии к границам 1805 года и к «дружескому» соглашению {108} 108 Вел. кн. Николай Михайлович. Царь Александр I. Указ. соч. С. 151. касательно будущего Великого герцогства Варшавского. Это упоминание стоит подчеркнуть: впервые с момента формирования новой коалиции в международном соглашении упоминалась судьба Польши. 3 октября Великобритания, в свою очередь, подписала Теплицкий договор, а в скором времени к коалиции присоединился и Карл Йохан Бернадот, опасавшийся потерять шведский трон, он обещал предоставить войска. Это был решающий поворот: теперь у коалиции, по крайней мере на бумаге, было почти 500 тысяч человек.

Решающая битва, которой ждали обе стороны, развернулась под Лейпцигом с 16 по 19 октября 1813 года.

В начале сражения столкнулись 220 тысяч солдат коалиции и 175 тысяч наполеоновских, и первый же день ознаменовался страшными жертвами: коалиция потеряла убитыми и ранеными 40 тысяч Человек, Великая армия — 30 тысяч. В ночь на 17 октября прибыли подкрепления, призванные компенсировать эти потери: 15 тысяч присоединились к армии Наполеона и 110 тысяч — к войскам коалиции. Цифры говорят сами за себя: с этого момента баланс сил изменился в пользу союзников. Кроме того, символичный момент: в самый разгар наступления саксонцы покинули ряды французской армии и «повернули свое оружие против вчерашних союзников, а вюртембержцы покинули свои позиции. Вечером 18 октября французская армия, истощенная, оголодавшая и практически не имевшая больше боеприпасов, была вынуждена отступить к Лютцену» {109} 109 Mir J.-P. La bataille de Paris. Op. cit. P 17. . В ходе «битвы народов», которую со стороны коалиции вел князь Шварценберг, наполеоновская армия потеряла убитыми, ранеными и пленными 65 тысяч человек [31] То есть чуть более трети задействованных войск. , а союзники — 54 тысячи [32] То есть 16% задействованных войск. . Это было решающее поражение императора французов: теперь он был вынужден отступать. Боевой дух его солдат упал. Ветеран наполеоновской армии писал: «Мы пустились в путь с печалью. До этого момента мы двигались навстречу врагу, а теперь мы отступали, и воспоминание о нашем прошлогоднем отступлении вызывало болезненные размышления о новом отступлении, которое мы начали» {110} 110 Цит. по: Mir J.-P. La bataille de Paris. Op. cit. P. 17. .

5 декабря 1813 года французский арьергард ушел за Рейн. С Рейнским союзом теперь было покончено, как и вообще с французским присутствием на территории Германии. В это время Наполеон был вынужден отступить и на других фронтах: 21 июня его армия потерпела поражение от Веллингтона при Виттории, что означало конец французского владычества в Испании; в Италии его владениям угрожали австро-баварские войска, а Мюрат, желавший спасти свой неаполитанский престол, уже был близок к тому, чтобы предать императора.

Нужно ли ограничиться победой при Лейпциге? Австрийцы и пруссаки желали именно этого — они боялись сталкиваться с Наполеоном на французской территории, будучи убеждены, что его военный гений удесятерится, когда выяснится, что «Отечество в опасности» и что император французов, будучи достойным сыном Французской революции, сможет мобилизовать военных и штатских, воскресив дух Вальми. Несколько человек в окружении Александра I тоже возражали против какого-либо нового наступления: в частности, адмирал Шишков, который, в докладе от 6 (18) ноября 1813 года, считая вторжение на территорию Франции слишком рискованным, предлагал остановиться на Рейне и создать там преграду из немецких и австрийских войск {111} 111 Записки, мнения и переписка адмирала А.С. Шишкова. Указ. соч. С. 237–243. . Но Александр I придерживался другого мнения: он хотел принести войну на французскую территорию, чтобы добиться полной победы над Наполеоном.