Мари-Пьер Рэй - 1814. Царь в Париже

В последующие месяцы этот взгляд продолжал господствовать: русскую победу приписывали то легендарной жестокости казаков, этих «полулюдей-полузверей» {9} 9 На тему этого общего места см. письма Пьера Дарденна: Le Récit d’un civil dans la campagne de France de 1814. Les «lettres historiques» de Pierre pardenne (1768–1857), et éditées par Jacques Hantraye. Paris: CTHS, «Collection de documents inédits sur l’histoire de France». 2008. Vol. 4. , варваров, «пожирателей свечей» {10} 10 См. замечательное исследование Галины Кабаковой: Kabakova G. j^angeur de chandelles, l’image du Cosaque au XIX e sincle // Dmitrieva K., Espagne M. (dir.). Philologiques IV: transferts culturels triangulaires, France-Allemagne-Russie. Paris: Maison des Sciences de l’Homme, 1996. P. 207–230; Breuillard J. Les Russes envahisseurs et occupants en France (1814–1818) // Slavica occitania. Toulouse. 1999. № 8. и пожирателей маленьких детей, то нагрянувшему так удачно для русских «генералу Зиме» [2] Этот миф впоследствии станет одним из общих мест рассказов о 1812 годе. См. утверждение Наполеона в: Le Mémorial de Sainte-Hélnne. Édition J. Barbezat. Paris, 1830, T. XVIII. Année 1816. P. 28: «Разве меня уничтожили усилия русских? Нет, моя неудача вовсе не была предрешена, все произошло из-за чистой случайности: (…) это зима, похолодание, быстрота и сила которого были феноменальны». , но ни в коем случае не достоинствам царской армии. Рассказы тех, кто вернулся из похода 1812 года, только подкрепили образ русского азиатского варварства, и «когда русские вошли во Францию, у них уже была устойчивая репутация варваров» {11} 11 Corbet Ch. А Гиге des nationalismes. L’opinion française face a l’inconnue russe (1799–1894). Paris: Librairie Marcel Didier, 1967. P. 86. . А ведь высшие чины этой армии прекрасно говорили по-французски, а среди их фамилий было почти столько же европейских (Барклай де Толли, Ланжерон, Сен-При…), сколько и типично русских (Кутузов, Аракчеев, Платов…) Можно представить всю глубину враждебных предрассудков и негативных образов, влиявших на русско-французские отношения в тот момент, 31 марта 1814 года, когда Александр I готовился вступить в Париж во главе войск коалиции — русских, австрийцев и пруссаков.

Напротив, когда в 1825 году Александр I умер и на русский трон взошел «Николай Палкин», принадлежность России к Европе у большинства западных наблюдателей уже не вызывала сомнений; и если какой-нибудь маркиз де Кюстин мог взбунтоваться и заявить, что европейский характер России — лишь иллюзия, обман и лицемерие {12} 12 См. его бестселлер «Россия в 1839 году». , европейские лидеры и зарождающееся общественное мнение видели в Российском государстве «жандарма Европы», то есть государство, чья европейская природа, какой бы она ни была консервативной, сомнению не подлежит. Как объяснить эту резкую перемену? Можно предположить, что решающую роль сыграло пребывание Александра I в Париже.

Победив в безжалостном бою своего врага, внук Екатерины II оставался во французской столице с 31 марта по 2 июня 1814 года, до своего отъезда в Лондон, откуда он несколькими неделями позднее направился в Петербург.

Александр был первым русским царем [3] Автор книги называет императора Александра I царем, чтобы различать Александра и Наполеона и не пояснять, о каком из двух императоров — Российском или французском — идет речь. (Примеч. ред.) , вступившим на французскую землю после Петра I, посетившего Францию в мае-июне 1717 года — одно это уже указывало на всю важность происходящего. Но этот краткий визит царя, казаки которого прошли маршем по площади Согласия и встали лагерем на Елисейских полях, совпал с важнейшими датами в истории Франции и Европы: 6 апреля Наполеон отрекся от престола, 11 апреля был подписан договор в Фонтенбло, 12 апреля в Париж вернулся брат Людовика XVIII граф д’Артуа, 23 апреля была подписана конвенция о перемирии, 3 мая в свою столицу вступил монарх Франции, 30 мая был подписан первый Парижский договор, а 4 июня обнародована конституционная Хартия {13} 13 Общий взгляд на Реставрацию см.: Waresquiel Е., de, Yvert В. Histoire de la Restauration, 1814–1830. Naissance de la France moderne. Paris: Perrin, 1996. Rééd. coll. «Tempus», 2002. . Таким образом, пребывание царя в Париже было временем, когда события развивались со стремительной быстротой, а жизнь бурлила: всего за несколько недель пал наполеоновский режим, уничтожена значительная часть политических нововведений Наполеона, во Франции установилась новая власть, а ее территория заметно уменьшилась не только по сравнению с большой империей, состоявшей из 134 департаментов, но и по сравнению с французскими границами 1795 года.

Какова была роль Александра I в этом водовороте важнейших событий? Был ли он отстраненным и безразличным свидетелем или, напротив, страстным их участником? Какая роль в этом политическом и геополитическом перевороте выпала на долю того, кто в июне 1812 года видел, как наполеоновская Великая армия, численностью более 400 тысяч человек, переправляется через Неман, чтобы сеять опустошение в его империи? Каковы были мотивы и цели царя и его военных и политических советников в момент вступления в Париж? Удалось ли достичь этих целей? Наконец, смогло ли пребывание русских в «столице мира» [4] Так Париж называли некоторые лица из окружения императора Александра I. См.: Михайловский-Данилевский А.И. Мемуары, 1814–1815. СПб: Российская Национальная библиотека, серия «Рукописные памятники». 2001. № 6. См. также: Higonnet P. Paris, capitale du monde. Des Lummres au surréalisme. Paris: Tallandier, 2006. внести вклад в изменение образа России или русских в Европе, Франции и французов в России?

Чтобы ответить на эти вопросы, мне представляется необходимым описать пребывание царя в более широком контексте: французской кампании в целом, то есть похода армий шестой коалиции против Наполеона, который продолжался с января по апрель 1814 года и начался с вторжения на территорию Франции.

Подобно русской кампании 1812 года, в которой она поставила финальный аккорд {14} 14 Этот тезис в особенности отстаивает Доминик Ливен в своем грандиозном труде: Lieven D. Russia Against Napoleon, the Battle for Europe, 1807 to 1814. Londres/New York, Allen, Lane, 2009. Русский перевод: Ливен Д. Россия против Наполеона: Борьба за Европу, 1807–1814. М.: РОССПЭН, 2012. , французская кампания 1814 года стала предметом обширной библиографии [5] Эта библиография весьма значительна, хотя и меркнет по сравнению с головокружительным объемом литературы, посвященной походу 1812 года. См. ссылки на историографию в приложении. , вполне соответствующей масштабам происходивших событий.

Уже в XIX веке эта тема вызывала интерес у русских как с военной, так и с геополитической и дипломатической точки зрения.

Как следствие, в многочисленных трудах {15} 15 См.: Богданович М.И. История войны 1814 года во Франции и низложения Наполеона I по достоверным источникам. СПб.: 1865; Шильдер Н.К. Император Александр Первый: Его жизнь и царствование. СПб.: издательство А.С. Суворина, 1897–1904, 4 т.; Орлов Н.А. Заграничные походы 1813 и 1814 годов. М.: Образование, 1911. подробнейшим образом прослеживалось разворачивание военных действий и анализировались причины победы союзников. Во главу угла историки Российской империи обычно ставили решимость царя и отвагу русских солдат, превращая эти два элемента в альфу и омегу победы коалиции над Наполеоном. Куда меньше внимания они придавали национальному антифранцузскому движению, которое развернулось в немецких землях годом раньше и существенно облегчило наступление войск коалиции.