Мари-Пьер Рэй - 1814. Царь в Париже

И вот эти слова, имеющие первостепенное значение:

«Не забывайте, что Литва, Подолия и Волынь по-прежнему считают себя русскими землями и никакая логика на этом свете не может убедить Россию, чтобы они находились под властью другого суверена, кроме как правителя России» {62} 62 Письмо от (13) 25 января 1813 года. Цит. по: в. кн. Николай Михайлович. Царь Александр I. Указ. соч. С. 138. .

Таким образом, Александр считал, что надо ковать железо, пока оно горячо, то есть продолжать наступление, оккупировать великое герцогство Варшавское и стать главной силой в Польше, освободить Германию от власти французского «тирана» и нанести Наполеону решительное поражение, которое вернет Францию «в ее естественные границы», что является необходимым условием покоя всей Европы.

Этим планом царь поделился со своим дипломатическим советником, а теперь и государственным секретарем иностранных дел, вестфальцем Карлом Нессельроде [17] В 1816 году он станет министром иностранных дел. . В начале февраля 1813 года Нессельроде утверждал, что для обеспечения продолжительного мира в Европе нужно «без сомнения, вернуть Францию к ее естественным границам таким образом, чтобы все, что не расположено между Рейном, Шельдой, Пиренеями и Альпами, перестало не только входить в состав Французской империи, но и быть от нее в зависимости» {63} 63 Цит. по: Ливен Д. Россия против Наполеона: Борьба за Европу, 1807–1814. М.: РОССПЭН, 2012. С. 380. . Другими словами, «Империя 134 департаментов», это творение Наполеона, которым он так гордился, должна исчезнуть, поскольку она превращает Францию в господствующую державу, нарушая равновесие европейских государств, основной принцип дипломатии Александра с самого начала его правления в 1801 году. Кроме того, война с Францией должна быть не двусторонней, а общеевропейской. Этого царь добивался с конца 1812 года. 11 (23) ноября 1812 года, в рескрипте на имя московского генерал-губернатора графа Ростопчина, Александр I отдает должное самопожертвованию москвичей и решительно заявляет, что «Россия вредом своим купила свое спокойствие и славу быть спасительницей Европы» {64} 64 Указ Александра I от (11) 23 ноября 1812 г., опубликованный в «Казанских известиях». № 48 от 30 ноября 1812 г. и воспроизведенный на русском интернет-сайте «1812», на котором содержится множество оригинальных документов по истории Отечественной войны. . А месяцем позже, 12 (24) декабря, в Вильне Александр сообщает своим генералам: «Вы спасли не одну Россию, вы спасли Европу!» {65} 65 Шильдер Н.К. Император Александр Первый: Его жизнь и царствование. Указ. соч. Т. III. С. 134. Война 1812 года с его точки зрения вписывается в общеевропейскую парадигму, которая должна его привести, если потребуется, и на самые берега Сены: еще до того, как война 1812 года закончилась, он заявил своему окружению: «…если хотеть мира прочного и надежного, то надо подписать его в Париже, в этом я глубоко уверен» {66} 66 Стурдза Р. Тайны царского дворца. С. 122–123. Цит. по: Безотосный В.М. Наполеоновские войны. Указ. соч. С. 293. .

К этим геополитическим целям добавляются цели собственно политические, если не мессианские: Александр I стремится к обновлению европейского континента на основе новых принципов, проникнутых религиозным духом, который его теперь не оставляет. С одной стороны, новая Европа должна быть умиротворенной и хранящей мир: декабре 1812 года он заявил юной графине Тизенгаузен, будущей графине де Шуазель-Гуфье:

«Почему бы всем государям и нациям Европы не найти друг с другом взаимопонимание? Почему бы им не любить друг друга и не жить в братском единстве, помогая друг другу в нужде? Торговля стала бы общим благом этого большого сообщества, некоторые члены которого, вероятно, отличались бы друг от друга религией, но дух взаимной терпимости объединил бы всех» {67} 67 Цит. по: Choiseul-Gouffier. Mémoires historiques sur l’empereur Alexandre et la Cour de Russie. Op. cit. P. 134–135. .

С другой стороны, эта новая Европа будет основана не на применении силы, а на скрупулезном соблюдении международных мирных договоров, чтобы гарантировать равновесие между государствами. Эту идею он уже сформулировал несколькими годами ранее, осенью 1804 года, когда готовился вступить в новую коалицию, складывающуюся против Наполеона. Он даже высказывался за создание лиги европейских государств, опирающейся на договор о коллективной безопасности {68} 68 Подробнее об этом проекте см.: Rey М.-Р. Le projet européen du tsar Alexandre I er // Napoléon et l’Europe. Paris: Fayard, 2005. . Эта «утопическая идея», отклоненная британской дипломатией, не осуществилась, но царь вновь обратился к ней в конце 1812 года.

Чтобы добиться успеха в этом масштабном проекте и выйти с оружием в руках за границы своей империи, своих сил Александру I было недостаточно. После победоносной борьбы с Наполеоном его собственная армия была истощена и заметно сократилась: в докладе царю от 7 (19) декабря 1812 года фельдмаршал Кутузов признал, что из 98 тысяч солдат, с которыми он за шесть недель до этого покинул Тарутино, лишь 42 тысячи еще могут сражаться {69} 69 Ливен Д. Россия против Наполеона. Указ. соч. С. 367. . Кроме того, царь хорошо понимал, что он сможет настоять на своем решении касательно Польши и получить герцогство Варшавское лишь в результате переговоров с Пруссией и Австрией. Таким образом, создание новой коалиции союзников было необходимо как по военным, так и по дипломатическим причинам.

По мнению Нессельроде, основой этой коалиции должен был стать русско-австрийский союз с финансовой поддержкой Англии {70} 70 Об этих спорах см.: Безотосный В.М. Наполеоновские войны. Указ, соч. С. 234–235. . Александр, сомневавшийся в возможности союза с Австрией после 1810 года, когда Наполеон женился на эрцгерцогине Марии-Луизе, предпочитал союз с Пруссией. Но чтобы привлечь на свою сторону Пруссию и другие германские государства, в том числе союзную Наполеону Рейнскую конфедерацию, он нуждался если не в конкретной программе, то хотя бы в дискурсе, который мог бы мобилизовать Немцев и склонить их на его сторону. Поэтому в конце 1812 и начале 1813 года он призвал к «освобождению» Германии, к ее независимости, опираясь на записку, которую ему в ноябре 1812 года подал барон Карл Генрих фон Штейн. В этом тексте бывший министр короля Пруссии, ставший советником царя с того момента, когда Фридрих-Вильгельм III заключил союз с Наполеоном, выдвигал обширную политическую программу, ставившую целью не только избавить Германию от французского владычества, но и освободить ее от «тирании ее собственных князей, предававших и продававших ее», «ликвидировать ненавистное наследие Вестфальских мирных договоров, унизивших ее и отдавших в рабство» {71} 71 Записка барона Штейна, поданная 17 ноября 1812 года, содержится в: Pertz G. Н. Das Leben des Ministers Freiherrn vom Stein. Berlin: Berlag von Reimer, 1850–1855. T. III. S. 212. , и создать унитарное объединение — конфедерацию или империю. Последнее предложение Александр не поддержал, поскольку германская империя могла нарушить принцип равновесия, который он ставил превыше всего. Но все остальные тезисы, выдвинутые Штейном, нашли его понимание. Он увидел в них способ сплотить русско-прусский союз вокруг общего дела, освобождения немецких государств от подчинения Франции с целью ослабления Наполеона в геополитическом плане.