Михаил Кром - Рождение государства. Московская Русь XV–XVI веков

Отвергая унию с Римом и избирая митрополита без санкции патриарха, русские иерархи вовсе не намеревались разрывать отношения с Константинополем: существовала надежда, что на смену патриарху-униату придет приверженец истинного православия. Но фактически с 1448 года Русская церковь стала автокефальной (т. е. независимой, самоуправляющейся). Это событие следует рассматривать в русле общеевропейской тенденции к «национализации» местных церквей, их обособления от вселенской церкви (соответственно католической или православной) и подчинения светской власти той или иной страны. Аналогичным образом галликанская церковь во Франции на основании Прагматической санкции 1438 года, а затем Болонского конкордата 1516 года получила в ряде вопросов автономию от папской власти и перешла под контроль короля. Еще радикальнее эта тенденция проявилась в ходе Реформации начала XVI в странах Центральной и Северной Европы, где монархи провозгласили себя главами соответствующих церквей.

В более широком плане все государства раннего Нового времени, включая и Османскую империю, опирались на религию, а их правители активно использовали лозунги защиты веры. Не стало исключением и Московское государство, которое с момента своего возникновения в середине XV века и вплоть до конца XVII столетия строилось как православное царство.

Русская митрополия, епархии которой охватывали всю страну, объективно была заинтересована в прекращении княжеских усобиц и укреплении политического единства. Возможно, некоторым иерархам был близок византийский идеал «симфонии» светской и церковной власти. Поэтому поддержка обладателя великокняжеского титула выглядела вполне осознанной политикой предстоятелей церкви, что, однако, не исключало проблемы выбора между претендентами на великокняжеский престол.

Рязанский епископ Иона был родом из Галичской земли, и поэтому неудивительно, что поначалу он ориентировался на галицких князей. В 1446 году он не только признал власть Дмитрия Шемяки, но и выполнил его деликатное поручение, бросившее тень на репутацию рязанского владыки: после ослепления Василия II он забрал из Мурома его детей, нашедших там приют под опекой оставшихся верными свергнутому великому князю бояр, и доставил их к Шемяке, который, несмотря на данные Ионой публично гарантии безопасности сыновей Василия Темного, отправил мальчиков в заточение к отцу в Углич. Однако вскоре растущая оппозиция Дмитрию Шемяке заставила рязанского владыку изменить свою позицию, и в последующие годы, как уже говорилось, он активно поддерживал вернувшего себе престол Василия II. Его лояльность была щедро вознаграждена: в декабре 1448 года собор епископов с одобрения великого князя избрал Иону митрополитом. До 1458 года его власть распространялась и на православные епархии Литвы, но после того, как киевским митрополитом стал униат Григорий (ученик Исидора), границы митрополии Ионы сузились до Московской Руси, что усилило зависимость владыки от великокняжеской власти.

Однако главным вкладом церковной иерархии в формирование российской государственности стали, конечно, не словесные громы и молнии в адрес Шемяки и его сторонников, а непосредственное участие митрополичьей канцелярии в выработке нового титула великого князя, главным элементом которого стало слово «господарь».

В описываемую эпоху наблюдалась явная «девальвация» княжеского титула. В домонгольский период этот титул был самодостаточен, и самые могущественные правители именовались просто князьями (хотя в посмертных летописных панегириках они могли награждаться эпитетом «великий»). Монгольские завоеватели санкционировали особый статус великих князей владимирских, считавшихся старшими среди князей Северо-Восточной Руси. Но со второй половины XIV века «великими» считались также тверские, суздальско-нижегородские и рязанские князья, а порой этот титул употреблялся и по отношению к смоленским и ярославским князьям. Иными словами, все князья, сохранявшие независимость от Москвы или Литвы и самостоятельно получавшие ярлыки в Орде, могли гордо именоваться «великими». В XV веке великокняжеский титул обесценился настолько, что его стали использовать для обозначения старшинства в том или ином княжестве: например, Новосильское княжение считалось «великим» по отношению к входившим в него Воротынскому и Одоевскому уделам.

В этой ситуации в Московской Руси получил распространение новый титул — «господарь». Само это слово было известно с древности: так обозначали хозяина, владельца имущества, холопов и т. д. Но с начала XV века его стали употреблять по отношению к князьям, подчеркивая их права как вотчинников, наследственных владельцев своих земель. Первый известный случай такого словоупотребления содержится в духовной грамоте (завещании) игумена Кирилла Белозерского (1427), основателя знаменитого северного монастыря, носящего с тех пор его имя: созданную им обитель Кирилл передавал под защиту и опеку «своего господаря» — князя Андрея Дмитриевича Можайского и Белозерского, на земле которого монастырь был построен.

В близком по смыслу значении интересующий нас термин использован в договорах 30‐х — начала 40‐х годов XV века между Василием II и его двоюродным братом Дмитрием Шемякой: по поводу бояр и детей боярских там говорилось, что во время военного похода «кто кому служит, тот со своим осподарем и идет». Но к концу династической войны слово «господарь» начало приобретать новый смысл — верховного правителя страны. Выше я уже цитировал надпись, которую в 1446 году велел выбить на своих монетах Дмитрий Шемяка, когда он ненадолго захватил великокняжескую власть, ослепив Василия II: на лицевой стороне читаются слова «князь [велики] Дмитри Юрьевич», а на обороте — «оспо[дарь] [зе]мли руские». Как только Василий Темный вернул себе престол в начале 1447 года, он стал чеканить монеты от своего имени с аналогичными надписями: «осподарь всея Руси», «осподарь всея земли Руския». Однако в официальные документы, в том числе международные договоры, этот новый титул вошел только при сыне и наследнике Василия Васильевича — Иване III.

Между тем митрополичья канцелярия уже во второй четверти XV века зашла гораздо дальше в конструировании образа великого князя как суверенного правителя Руси и защитника православной веры. Так, митрополит Фотий в своем завещании (1431) наказывал Василию II беречь церковное имущество, полученное владыкой «в отчине великаго вашего господарьства и от ыных земель, господарьств, великих княжений, и от Литовской земли…» В этой фразе наше внимание привлекает употребленное дважды слово «господарьство» [7] В оригинале это слово написано сокращенно, под «титлом» (волнистой черточкой над строкой): «гсдрьство». В современных научных изданиях это сокращение принято раскрывать как «государьство», но, как показал венгерский славист Андраш Золтан, для такой интерпретации нет оснований: в XV и на протяжении большей части XVI века нормой оставалось написание «господарь» и «господарьство», и лишь позднее эти формы были вытеснены привычными для нас теперь словами «государь» и «государство». : в первом случае оно означает почтительное обращение к владетельным особам (юному Василию и его матери Софье), что-то вроде позднейшего «Ваше величество», а во втором выступает синонимом земель и великих княжений, т. е. самостоятельных политических единиц, приближаясь по смыслу к нашему термину «государство».