Андрей Гусаров - Исторические здания Петербурга [Прошлое и современность. Адреса и обитатели]

Адресные книги Санкт-Петербурга указывают, что следующим владельцем здания являлся Александр Александрович Меншиков, и дом, скорее всего, перешел к нему в промежутке между 1879 и 1881 гг. Считается, что по его заказу в 1881–1883 гг. архитектор В. А. Пруссаков надстроил здание двумя этажами, полностью изменив фасады по моде того времени. А. А. Меншиков приходился внуком Никите Николаевичу Меншикову.

На здании появились треугольные эркеры, украшенные вазонами (не сохранились), угловой балкон третьего этажа из маленького превратился в огромный, или, правильнее сказать, в более длинный. Сохранился балкон со стороны проспекта, но к нему архитектор добавил еще два балкона: здесь же, на уровне пятого этажа, и со стороны Караванной улицы на уровне четвертого. Устроены балконы и на самих эркерах. Центральную часть фасада со стороны Невского проспекта украсил разорванный фронтон с полуциркульным завершением, причем вся надстройка декорирована скульптурой (не сохранилась). Угловой фронтон дополнял сложный рельеф с изображением герба владельцев постройки (не сохранился). Однако можно сказать, что внешний вид дома Меншиковых в основном уцелел до настоящего времени, за исключением указанных утрат.

В. А. Жуковский

Внутри здания и сейчас можно видеть историческую чугунную решетку лестничных перил и кое-где сохранившуюся лепнину.

В 1915 г. дом Меншиковых приобрел Русско-Азиатский банк, но ненадолго – после революционных потрясений 1917 г. от владельцев и арендаторов остались лишь воспоминания.

Последней владелицей дома указана вдова действительного статского советника А. А. Меншикова Александра Павловна, урожденная Воейкова.

Сдавать квартиры в этом доме начал еще Никита Николаевич Меншиков, а первыми знаменитыми арендаторами историки называют поэта Василия Андреевича Жуковского и семью литератора и редактора Александра Федоровича Воейкова.

В. А. Жуковский поселился в квартире, где жила семья Воейковых, в 1822 г., после возвращения из-за границы – путешествие по Европе продолжалось полтора года. Сами Воейковы, Александр Федорович и его супруга Александра Андреевна, урожденная Протасова, жили в доме Меншикова с 1820 г. Александра Андреевна вышла замуж за Воейкова в 1814 г. – ей тогда было 19 лет, а ее избраннику – 35. Особенности молодоженов отметил в своих записках Ф. Ф. Вигель: «Он был мужиковат, аляповат, неблагороден; она же настоящая Сильфида, Ундина, существо неземное, как меня уверяли». [13]

Квартира Воейкова, особенно с переездом Жуковского, становится центром литературной жизни Санкт-Петербурга. По рекомендации поэта А. Ф. Воейкова принимают на должность редактора популярного журнала «Сын Отечества», и, кроме того, он получает должность преподавателя русской словесности в столичном артиллерийском училище. Все это способствует открытию в доме Меншикова литературного салона, хозяйкой которого, естественно, становится Александра Андреевна. Вечера здесь посещают поэты и писатели Е. А. Баратынский, Н. М. Карамзин, П. А. Вяземский, Н. И. Греч, К. Н. Батюшков, Ф. В. Булгарин, И. И. Козлов, историк и государственный деятель А. И. Тургенев, его брат Н. И. Тургенев, генерал В. А. Перовский и многие другие.

Литературные вечера прекратились в 1827 г., с отъездом Александры Андреевны на лечение за границу, где она скончалась от чахотки 16 февраля 1829 г. и была похоронена на греческом кладбище в Ливорно (Италия).

В браке с Воейковым у нее родилось четверо детей: Екатерина, Александра, Андрей и Мария. В момент смерти А. А. Воейковой самой младшей дочери исполнилось всего три года, а самой старшей было 15 лет, однако все заботы о детях взяли друзья и родные Александры Андреевны – В. А. Жуковский, В. А. Перовский, доктор К. К. Зейдлиц. Сам Воейков, увлеченный новой пассией, А. В. Деулиной, попросту забыл о своих детях и участия в их судьбе больше не принимал. Вне брака у него родилось четверо детей от Деулиной и сын Дмитрий Доброславский от связи с Авдотьей Николаевной Воейковой (не кровной родственницей).

Кроме работы в журнале у Греча, А. Ф. Воейков редактировал газету «Русский инвалид» (1822–1838 гг.) и журнал «Славянин», печатал литературную критику и переводы Вергилия, Жака Делиля и Шарля Милльвуа. Сам он сочинял стихи еще с юности, причем первое свое поэтическое произведение Воейков опубликовал в 1806 г. в «Вестнике Европы».

Переезд Жуковского к Воейковым неслучаен, поэт приходился дядей Александре Протасовой (мать девушки была сводной сестрой Василия Андреевича). Родители девушки, Андрей Иванович Протасов и Екатерина Афанасьевна Бунина, жили в своем имении в Тульской губернии, и, кроме Саши, у них была еще старшая дочь Мария. После кончины Андрея Ивановича мать с дочерьми переехали в Белев, где вскоре поселился и Жуковский, причем здесь он становится учителем у девочек.

Василий Андреевич поддержал идею брака Александры и А. Ф. Воейкова и даже подарил на свадьбу своей племяннице балладу «Светлана». Кроме этого, он продал свою деревню ради приданого Александры Андреевны.

Конечно, поэт делал это из любви к своей несчастной сестре, ради племянницы, но не все так просто – Жуковский был влюблен в Марию Андреевну Протасову. Однако любовь эта не могла иметь счастливое завершение. Суровая действительность разыгралась перед двумя возлюбленными, словно они стали героями романа Жан-Жака Руссо «Новая Элоиза», где учитель-разночинец влюбляется в свою подопечную, происходившую из дворянской семьи, и девушка отвечает взаимностью.

В Петербурге у Воейкова жили и Екатерина Афанасьевна, и Маша, но, как оказалось, счастливым брак их родственницы Александры не был, и «бедствия рука» не обошла стороной ее семейную жизнь.

По рассказу Жуковского, «…возвратясь в Дерпт, он (Воейков. – А. Г. ) начал мучить их своими бешеными противоречиями, пугал их беспрестанно то самоубийством, то дуэлью с Мойером, то пьянством, каждый день были ужасные истории». [14]В дневнике в ноябре 1815 г. Маша записала: «Я крепко решилась убежать из дома куда-нибудь. Авось Воейков сжалится над несчастьем мам<���еньки> и Саши – потеряв меня, они будут несчастны. Мы ездили с визитами, в это время В<���оейков> обещал мам<���еньке> убить Мойера, Жуковского, а потом зарезать себя. После ужина он опять был пьян. У мам<���еньки> пресильная рвота, а у меня идет беспрестанно кровь горлом. Воейков смеется надо мной, говоря, что этому причиной страсть, что я также плевала кровью, когда собиралась за Жуковского». [15]