Иоганн Дройзен - История эллинизма [В 3 томах]

Страбон (IX, 398) основывает свое мнение, ός ού μόνον ού κατέλυσε την δημοκρατίαν, άλλα και έπηνώρθωσε, на сочинении Деметрия υπομνήματα, α συνέγραψε έπι της πολιτείας. Элиан (Var. Hist., Ill, 17) говорит: 'ΑΟήνησιν επιφανέστατα έπολιτευσεν (см.: Diod., XVIII, 74; Cic. de leg., II, 25; III, 6 etc.; Diog. Laert, V, 75; παλλά δέ καί κάλλιστα τη πατρίδι έπολιτεύσατρ etc., etc.); однако заслуживает упоминания и свидетельство комика Тимокла (Athen., VI, 245): следует открывать двери, чтобы гости находились при полном освещении, когда придет гинеконом, чтобы пересчитывать на основании нового закона гостей; впрочем, он сделал бы лучше, если бы посещал дома тех, кому совсем нечего есть.

Bockh, Ueber den Plan der Atthis des Philochoros (Ablandl. der Berl. Akad., 1832, c. 27).

Plut., Demetr., 8.

Диодор (XX, 92) характеризует его следующим образом: «Он обладал ростом и красотой героя, так что приезжавшие к нему чужеземцы, видя выделявшегося из всех своими физическими качествами человека, украшенного царским саном и роскошью, приходили в изумление и теснились везде по дороге, чтобы посмотреть на него. Кроме того, он отличался величественным, гордым и возвышенным характером и с презрением смотрел не только на обыкновенных смертных, но и на других государей. Во время мира он особенно любил проводить время в пирах и попойках с танцовщицами, подражая знаменитым в мифологии временем Вакха и их обычаям, но во время войны он был трезв и деятелен, так что лично присутствовал повсюду, где что–либо должно было быть сделано, и сам делал различные указания».

Diod., XX, 45.

πέμπτη φθίνοντος θαργηλίώνος (Plut., Demetr., 8), в год архонта Харина (01. 118, 1). По таблице Ideler'a (Handbuch der Chronologie, I, 387). Этому дню в юлианском календаре должно было бы соответствовать 12 июня 307 года; но вычисления Ideler'a основываются на предположении, что после времени Метона в Афинах был в употреблении вставной цикл этого астронома. Но Usener (Rhein Mus., XXXIV [1879], 388 sqq.) доказал, что цикл Метона был введен в употребление только в Олимпиаду 116, третий и четвертый ее годы, которые, по свидетельству надписей (С. I. Attic, II, п° 234 и 236), были оба вставными; кроме того, потом должна была явиться необходимость вставить несколько дней, чтобы избежать противоречия с движением Луны. В настоящее время мы не имеем возможности точно определить по юлианскому стилю день прибытия Деметрия в Афины.

Так говорит Плутарх (Demetr., 8); Полиен же (IV, 7, 6) считает, что вместе с этими двадцатью кораблями подступил от Суния и весь флот.

Diod., XX, 45; Plut., Demetr., 8. Оба эти автора, несмотря на маленькую разницу в деталях, в известной степени дополняют друг друга. Деметрий Фалерский отправился в Македонию, а оттуда после смерти Кассандра переселился в Египет (Diog. Laert., V, 78; Strab., IX, 398).

Филохор (fr. 144 ар. Dionys. Hal., De Din., 3) говорит: του γάρ Άναξιτράτους άρχοντος ευθυαέν ή τών Μεγαρέων πολις έαλω, следовательно, летом 307 года.

Эта приводимая Плутархом галантная история вполне свободно могла быть заимствована, им у Дурида и принадлежит к числу злостных сплетен того времени; но она заслуживает быть истинной, так вполне она подходит к характеру своего героя.

Так рассказывает Плутарх (loc. cit.). Тот же автор (De lib. educ, p. 5), очевидно, преувеличивает, говоря, что Деметрий сравнял город с землей; но что там творились ужасные вещи, доказывают анекдоты со Стильпоном (Seneca, De const, sap., 5; Plut., Demetr., 9). Деметрий спросил его, не было ли у него что–либо взято из его имущества. Ничего, отвечал философ, так как я не видал никого, кто мог бы взять у меня мою науку. А в другой раз, когда Деметрий простился с ним словами: «Я оставляю вам вполне свободный город», Стильпон отвечал: «Да, конечно, ты не оставил нам почти ни одного раба» (τών θεραπόντων σχεδόν απάντων κακλαπέντον).

Диодор (XX, 46) рассказывает о походе против Мегары после взятия Мунихия, а Плутарх перед ним; что последнее верно, видно из слов заслуживающего доверия Филохора (fr. 144).

Plut., Demetr., 10; Diod., XX, 46. Если Kohler (Hermes, V, с. 350; С. I. Attic., II, n° 238 и 239) прав, отделяя друг от друга эти два фрагмента надписи, которые соединяет Рангаве (434 и 435), то п° 239 должен был содержать в себе постановление об отправке Аристодема Милетского к Антигону, а п° 238 – указ, изданный по его возвращении, и утверждение всех привезенных им с собой предложений; п° 238 относится к пятой притании, т. е. приблизительно к декабрю 307 года; а к шестой притании относится внесенное Стратоклом постановление касательно потомства оратора Ликурга, который всегда заботился о восстановленной теперь свободе и величии Афин. Она дошла до нас целиком в Плутархе (Vit. X Orat.) и в отрывках в С. I. Attic, II, п° 240. К осаде Мунихия относится одна крайне поврежденная надпись, но зато дошедшая до нас в двух экземплярах: С. I. Attic, II, п 252; Kohler, Mittheil des arch. Inst., V, с 281), где идет речь о вспомоществованиях и о субсидиях к расходам. Из этой надписи видно, что взносы были произведены еще έπι Άνα]ξικράτους άρζουτος и что, следовательно, Мунихий был взят только в 307/306 году. Употребленная в надписи формула β[ασιλέως Δ]ημητριου показывает что она была вырезана годом позже.

Dionys Hal., De Dinarchy 3 (по Филохору); Diog. Laert., V, 79; Plut., Vit X Orat., Dinarch. Если Цицерон (De fin., V, 19) говорит: Demetrius cum paum pulsus esset injuria, и если Страбон (XI, 398) и Элиан (Var. Hist., Ill, 27) выражаются в таком же духе, то в основании этого лежит симпатия к Деметрию, обусловленная более литературными, чем политическими заслугами последнего; во всяком случае формальное право не было нарушено этим приговором.

Плутарх (Demetr., 10) категорически утверждает, что этот год был назван по этим жрецам, как ранее по именам архонтов. Так как Дионисий Галикарнасский (De Din., 9) в своем каталоге архонтов не называет эпонимов следующих лет жрецам Сотера, то я (сомневаясь в достоверности сообщенного Плутархом известия) сделал попытку (Rhein. Mus., 1843) найти такой выход, который позволял бы нам сохранить категорическое свидетельство Плутарха. Найденные с тех пор многочисленные надписи следующих лет доказывают, что свидетельство Плутарха не может быть принято. Плутарх, несомненно., заимствовал его не из старого источника, так как даже Дурид, которому он в данном месте Следует, не мог сказать подобной бессмыслицы. Kirchhoff (Hermes., II, с. 161), по–видимому, угадывает истину, предполагая, что Плутарх, следуя своей обычной небрежной манере, принял эпонимов обеих новых фил за так называемых архонтов эпонимов.

Поэтому их статуи стояли в числе статуй эпонимов в Дельфах (Paus., X, 10, 1). Число членов совета было увеличено с 500 на 600: обе филы получили свое место во главе списка (С. I. Graec, I, 152). Само собою разумеется, что в год архонта Анаксикрата (01. 118, 2) новые филы еще не принимались в расчет, как это видно и из дошедшей до нас надписи (С. I. Attic, II, п° 238). Во всяком случае до крайне неудобной до сих пор официальной системы летосчисления в Афинах было большим преимуществом то обстоятельство, что отныне в обыкновенный год день месяца и день притании почти всегда совпадали, а во вставных годах, по крайней мере, все притании имели равное число – 32 дня.