Аркадий Шофман - История античной Македонии [в 2 частях]

В дошедшей до нас VII книге «Всеобщей истории» Полибия текст договора приводится вперемежку с клятвами в верности между правительством Македонии и Ганнибалом. [62]Ганнибал произносит клятву от своего имени, от имени всех находившихся при нем членов карфагенского совета старейшин и всех карфагенян, участвовавших в его походе. Карфагенский полководец выразил желание пребывать в «клятвенном союзе дружбы» с македонянами и всеми греками. Обе стороны обязались взаимно защищать друг друга, совместно охранять и оберегать свои владения. В договоре с особой силой исключались всякие попытки «злоупотреблять друг на друга, прибегать к козням друг против друга». У обеих сторон должны были быть общие враги и друзья. «Со всей ревностью и благожеланием, — говорится в договоре, — без хитрости и злого умысла мы, македоняне, должны быть врагами для врагов карфагенян, исключая царей, города и гавани, с которыми соединяет нас клятвенная дружба. И мы, карфагеняне, должны быть врагами для врагов царя Филиппа, исключая царей, города и народы, с которыми соединяет нас клятвенная дружба. И вы будете нашими союзниками в войне, [199] которую мы ведем с римлянами, доколе боги не даруют нам и вам победы. Вы же, карфагеняне, должны помогать нам, македонянам, поскольку будет нужда в том, и так, как мы сообща признаем». После победы над римлянами и их союзниками заключение с ними мира и дружбы должно быть только при согласии как Македонии, так и Карфагена. Причем такой мир будет возможен только в том случае, если Рим откажется от Иллирии и возвратит Димитрию Фаросскому всех его подданных, какие только находятся в пределах Римского государства. «Если же римляне пойдут войной на вас или на нас, то обязуемся помогать друг другу в войне, поскольку будет нужда в том одной или другой стороны, то же самое и на тот случай, если войну начнет кто-либо другой, исключая царей, города и народы, с которыми связывает нас клятвенная дружба».

Эти указания Ливия и Полибия дают нам возможность сделать следующие выводы. 1) Оборонительный и наступательный союз между Македонией и Карфагеном был антиримским. Об этом говорит тот факт, что Филипп во главе большого флота должен был помогать Ганнибалу уничтожить сопротивление римлян (Ливий). В войне против них македоняне считаются союзниками карфагенян. Они объявляют римлян своими врагами, заключение союза с которыми возможно лишь с общего согласия обеих сторон (Полибий). 2) Филипп с Ганнибалом четко определяют послевоенное разделение сферы влияния, оставляя запад за Карфагеном, восток — за Македонией. Армии этих двух крупнейших полководцев должны переправиться в Грецию и «вести войну с теми, с кем угодно будет царю» (Ливий). От римлян потребуется отказ от Иллирии (Полибий). Все это должно быть осуществлено после того, как Филипп поможет Ганнибалу захватить Италию (Полибий, Ливий). Это значит, что разделение сфер влияния в Средиземноморье зависело от успешного исхода пунической войны, в которой борьба с Римом становилась первоочередной задачей как Карфагена, так и Македонского государства. Более поздние античные источники не расходятся с этим мнением. Так, Евтропий указывает, что Филипп послал к Ганнибалу послов, обещая прислать ему помощь против римлян, с тем, чтобы после победы над римлянами Ганнибал также помог ему против греков. Но римляне перехватили послов Филиппа и, узнавши о деле, приказали идти в Македонию Марку Валерию Левину. [63]

В связи с этим у нас нет никаких оснований не признавать антиримской направленности договора 215 г. до н. э. и считать, что он выражал лишь разделение сфер влияния между [200] Карфагеном и Македонией. С возраставшей мощью Рима Филипп не мог не считаться. [64]Следует учесть, что в период заключения договора вопрос о том, кто выйдет победителем в войне, не был решен. Даже битва при Каннах не определила его. Известно, что как раз в 215 г. до н. э. война приняла иной характер. Марк Клавдий Марцелл, Семпроний Гракх и Фабий Максим стали во главе трех римских армий, которые сковали маневренность карфагенской армии, лишили ее возможности быстрых передвижений и наступательных действий. Это было время, когда Карфаген отказал Ганнибалу в помощи, которую он вынужден был искать в чужих странах. Поэтому в договоре с Македонией Ганнибал был заинтересован не меньше, чем Филипп. Для последнего же как карфагеняне, так и римляне являлись потенциальными противниками. Кто бы из них ни победил в этой войне за преобладание в Западном Средиземноморье, тот стал бы претендентом на Восточное Средиземноморье, стал бы реальным и опасным врагом Македонии. Но заключить договор с Римом македонский царь не мог, так как их интересы уже столкнулись на Балканах. Он надеялся, что война ослабит силы и Карфагена и Рима и влияние Македонии на Балканском полуострове усилится. В этом смысле курс македонской внешней политики можно характеризовать и как антикарфагенский и как антиримский. Именно из этих позиций исходили все последующие действия Филиппа. О какой-нибудь большой экспедиции в Италию он и не мечтал, тем более, что для этого не обладал достаточным военным флотом. Кроме того, отвлечь на себя значительные силы Рима с италийского театра военных действий, чтобы усилить позиции карфагенян, не входило в его расчеты. Он был намерен, используя борьбу двух соперников в Италии, решить первоочередную проблему: вытеснить римлян из Иллирии и не дать им возможности завоевать какие бы то ни было позиции на Балканах. [65]Однако решение этой проблемы натолкнулось не только на волю Рима оберегать свои коммуникации в Адриатике, но и на строго продуманный план использования всех антимакедонских сил в балканских странах на борьбу с Македонией.

В Риме известие о том, что Филипп заключил союз с Ганнибалом, что он собирается переправиться в Италию, сначала вызвало переполох, озабоченность таким оборотом дела. Тяжелая пуническая война была еще в разгаре, а тут уже приходилось думать о новой, не менее тяжелой войне с таким опасным соседом, как Филипп V. Перед римлянами в это время стояла очень важная задача — не пустить Филиппа в Италию. Они, естественно, не могли знать, что он таких намерений [201] в то время и не имел. Для охраны побережья римляне спешно отправили флот под начальством легата П. Валерия Флакка, [66]а потом флот с Валерием Левином подошел и к Македонии.

Римляне преследовали цель создать в Греции антимакедонскую коалицию, которая бы завязала войну с Македонией и тем отвлекла Филиппа от Италии. При этом они учли, что македонский царь на Балканах должен будет столкнуться с антимакедонскими движениями варварской периферии, особенно с федеративными силами Греции, с революционными выступлениями широких масс населения во многих греческих государствах. Эти расчеты имели основания.