Аркадий Шофман - История античной Македонии [в 2 частях]

Так конфликт между коалицией мелких эллинистических государств и крупными державами — Македонией и Сирией, с одной стороны, а также обострение социальных противоречий в странах Балканского полуострова и Малой Азии, с другой, ускорили развязку войны.

При таких обстоятельствах египтяне, родосцы, Аттал обратились за помощью к римлянам. У римских рабовладельцев были свои причины вмешаться в восточные дела. Истощение средств длительной войной, финансовые и экономические затруднения вызывали особый интерес Рима к Египту. Полибий указывает, что в это время все посевы до самых ворот Рима были в Италии уничтожены противником, и римляне сильно нуждались в египетском хлебе. [129]Это определило их желание не отдавать Египет на съедение двум крупным эллинистическим государствам. В связи с этим сенат послал М. Эмилия в Египет, чтобы принять опеку над малолетним царем. Одновременно происходили переговоры с Родосом и Пергамом. [130]Кроме того, Рим, разгромив Карфаген — главного противника в западном Средиземноморье, стремился стать хозяином в его восточной части. Выполнить эту свою задачу без большой войны римляне не смогли, потому что им противостояли Македония и Сирия. Большая война после изнурительной борьбы с Карфагеном совсем не была популярна среди народных масс. Она не вызывалась особой необходимостью и была тяжела для утомленного продолжительной и тяжелой войной народа. Поэтому-то предложение о македонской войне было отвергнуто на первых комициях почти всеми центуриями. [131]Чтобы повернуть общественное мнение в нужное направление, заправилы Римского государства пустили в ход фальшивки, состряпанные воинственными кругами; в них сообщалось, что Филипп не только оскорбил Рим и его союзников, но даже имеет определенное намерение вторгнуться в Италию. На новых комициях консул, прежде чем допустить центурии к голосованию, произнес пламенную речь, основной смысл которой сводился к тому, что либо Рим будет воевать в Македонии, либо Македония в Италии; война [216] же неизбежна. [132]Только после больших усилий консула римляне приняли его предложение. [133]

Активное настроение широких масс римских граждан, их сопротивление новым военным авантюрам подчеркивали напряженность атмосферы в Риме накануне второй македонской войны. Рим решился вступить в нее после ожесточенной борьбы в самом римском обществе между двумя влиятельными группировками рабовладельцев и в результате обострения классовой борьбы.

Крупные римские землевладельцы, объединявшиеся вокруг Кв. Фабия Максима, выступали против заморских завоеваний. Для увеличения количества рабов они ратовали за войны на землях, расположенных близко к Италии. Но эта группировка не имела в сенате большинства. Большинство состояло из сторонников активной захватнической политики. По своему составу эта группировка была чрезвычайно разношерстной. В нее входили представители развивающегося рабовладельческого хозяйства, владельцы больших земель в опустошенных областях Италии, члены разоренных патрицианских родов и «новые» люди, тесно связанные с торговыми кругами Рима. Эта группировка возглавлялась Публием Корнелием Сципионом Африканским. [134]Ввиду разношерстности ее состава в ней почти никогда не было единства в осуществлении внешней политики Римского государства. То или иное конкретное ее решение вызывалось победой соответствующих представителей этой группировки. Поэтому в каждом отдельном случае внешнеполитических актов римского сената всегда следует учесть те конкретные силы, которые являются вдохновителями и проводниками того или иного курса внешней политики. Но при всей неоднородности группировки в ней можно усмотреть два основных течения, сущность которых рассмотрена в двух интересных кандидатских диссертациях: 1) Вайнберга «Образование провинции Азии», 2) Тупикова «П. Корнелий Сципион Африканский». [135]

Первое течение, возглавляемое самим Сципионом, защищавшее интересы большей части римского нобилитета и торгово-денежных кругов, учитывая антивоенное настроение широких народных масс, отказывалось от политики прямых захватов и создания провинций. Представители этого течения стремились «окружить Рим кольцом зависимых государств и тем самым укрепить могущество Рима на всем Средиземноморье». [136]Для осуществления этой цели они ратовали за оказание [217] помощи господствующей верхушке стран Средиземноморья в ее борьбе против движения эксплуатируемых масс, а также стремились усилить слабые государства за счет их могущественных соседей. [137]

Другое течение, руководимое П. Сульпицием Гальбой и М. Валерием Левином, требовало осуществления прямых захватов, образования провинций, быстрейшего утверждения господства Рима во всем Средиземноморье. Представители этого течения проводили свою агрессивную политику без учета антивоенных настроений римских народных масс и того значения, которое играли в Средиземноморье эллинистические государства. Они пытались лавировать между последними, использовать противоречия между ними, опираться на одни эллинистические государства против других. [138]Когда послы антимакедонской коалиции прибыли в Рим, сторонники активного вмешательства в восточные дела в сенате господствовали. Им удалось, правда, с большим трудом, уговорами и угрозами преодолеть сопротивление народных масс и принять решение о войне.

Македонии было предъявлено обвинение в нарушении условий мирного договора с Римом. Как утверждает Ливий, туда прибыли из Греции послы от союзных городов с жалобой на опустошение их полей македонскими гарнизонами и на то, что послы, отправившиеся в Македонию с требованием удовлетворения, не были допущены к царю Филиппу. Вместе с тем они узнали, что македоняне послали в Африку с большой суммой денег 4 тыс. воинов под начальством Сопатра на помощь карфагенянам. [139]

Сенат признал необходимым отправить послов к царю и объявить ему, что подобные действия не согласны с договором. [140]В Македонию на трех пентерах были посланы Г. Теренций Варрон, Г. Мамилий и М. Аврелий. Последний, по утверждению македонских послов, прибывших в Рим, вопреки договору, вызывал македонян на борьбу и неоднократно сражался с их военачальниками. Аврелий был оставлен на Балканах, чтобы «союзники римского народа, измученные опустошениями, насилиями и обидами, не отпали к царю». Он также доставал агентурные данные о количестве македонских войск и македонского флота, разъезжая по городам и островам, и склонял их жителей к борьбе против Македонии. [141]

Во время этой дипломатической обработки Филипп энергично [218] и стремительно выступал против римских союзников на суше и на море. Особенно упорными были его выступления против соединенного родосско-пергамского флота у берега Малой Азии. [142]Этот флот должен был отрезать отступление Филиппа в Европу и задержать его в Карии. После ряда побед македонские войска оказались запертыми в Баргилии, [143]терпели нужду, недостаток в съестных припасах, вынуждены были оставаться на месте «и вести, что называется, волчью жизнь». [144]Затруднения усугублялись еще тем, что Филипп, отрезанный от Македонии, опасался действий этолян и враждебных ему посольств, отправленных в Рим, предвидел большую битву на море. [145]Нам кажется вполне правдоподобным мнение С. А. Жебелева о том, что набег македонского полководца на Аттику, совершенный в это время, был вызван желанием Филиппа вырваться из Азии, выйти из затруднительного положения путем отвлечения сил на Афины со стороны их союзников Аттала и родосцев. [146]Ценою больших усилий Филипп прорвал блокаду и вернулся в Македонию. Его преследовали Аттал и родосцы, которые, прибыв в Грецию, призвали афинян соединиться вместе с ними для борьбы против македонян. Последние ожесточенно сопротивлялись, происходили частные, но довольно ожесточенные стычки. И тем не менее Филипп вынужден был отступить в пределы своей страны, где принялся деятельно готовиться к новой предстоящей войне, официально объявленной ему во время осады им города Абидоса. [147]Еще до предъявления ультиматума Рим, как мы видели, вошел в тайное соглашение с греческими государствами. [148]