Аркадий Шофман - История античной Македонии [в 2 частях]

Возникновение двух партий в Греции — македонской и антимакедонской — выражало отношение различных групп рабовладельцев к македонским завоеваниям. Македонская партия, в состав которой входили богатые рабовладельцы и аристократы, надеялась с помощью Филиппа укрепить свое экономическое положение, пришедшее в IV в. в упадок, и усилить политические позиции, расшатанные движением свободных бедняков и рабов. Эти социально-экономические [279] интересы богатых рабовладельцев и аристократических элементов всей Греции совпали с политикой Филиппа, с интересами молодого рабовладельческого Македонского государства. Антимакедонской партии, объединившей демократические силы Афин и поставившей своей целью сохранить демократический строй и защитить его от военной диктатуры македонского царя, македонские завоевания грозили уничтожением демократической конституции, демократического полиса с его порядками и источниками существования. [90]

Демосфен опирался на средний слой рабовладельческой демократии, который постепенно вырождался и превращался в массу обездоленных. Эту массу и призывали Демосфен и его партия вступить в активную борьбу. Политика антимакедонской партии сводилась к организации отпора македонским завоеваниям со стороны греков во главе с Афинами.

Демосфен представлял интересы Афинского демократического государства, независимость старых политических форм его жизни. Им был выдвинут план, который представлял отношения демократически настроенной части афинского общества к завоеваниям Македонии. Если македонский царь твердил об объединении эллинов в один союз, подразумевая под этим не что иное, как порабощение последнего, то Демосфен, также не отрицая необходимости объединения Греции, полагал лишь, что это дело должно совершиться путем создания союза свободных эллинских городов, без участия Македонии, для защиты их независимости против последней. Клош полагает, что по существу в этом вопросе желания Филиппа и Демосфена были одинаковы: оба они одинаково желали конца раздоров между греческими городами и стремились сделать Грецию объединенной и умиротворенной; только методы, употреблявшиеся Филиппом для этой цели, отнюдь не совпали с методами демосфеновской политики. [91]Близко к этому мнению и утверждение Парибени, который организацию греческого союза выводит из общих интересов обеих партий как македонской, так и антимакедонской. Он считает, что объединения Греции хотели Исократ и Демосфен, но один хотел осуществить это с Филиппом против Персии, а другой — против Филиппа, хотя бы и с персидской помощью. [92]

Эти точки зрения, которые умаляют борьбу различных групп вокруг организации греческого союза, совершенно [280] упускают вопрос о том, на какие социальные силы эти группы опирались в борьбе за объединение Греции, и не раскрывают существенных отличий в разрешении этой проблемы со стороны Демосфена и сторонников Македонского государства.

Нам кажется также ничем не оправданным утверждение Кацарова о том, что Демосфен имел в виду при организации греческого союза только интересы Афин и не выражал общегреческих интересов. [93]Известно, что Демосфен всячески старался избежать возможной изоляции Афин и ясно представлял себе, что общегреческий союз имеет такое же важное значение для греческих государств, как и для его родины. Поэтому его борьба за возрождение этого союза выражала интересы не только Афин, но и других греческих государств. В третьей речи против Филиппа Демосфен подчеркивал, что «думать надо обо всех вообще греках», ибо всем им угрожает большая опасность. [94]

Выдвинутый Демосфеном план защиты Греции вовсе не был утопичен, как думают некоторые ученые (Белох, Шварц, Парибени и др.), а исходил из чисто практических соображений. Его мероприятия в связи с помощью Олинфу, мероприятия по упорядочению финансов, военная реформа, налоговая система, помощь городам в отстаивании ими их независимости, действия под Перинфом и Византией, создание эллинского союза — все это было необходимо и разумно в борьбе с Филиппом.

Исходя из мероприятий, предложенных Демосфеном, Афины должны были ожидать нападения вооруженными и готовыми оказать решительное сопротивление врагу. Поэтому политический прогноз настоящего положения вещей дан Демосфеном правильно: он предвидел неизбежную войну за самостоятельность отечества, приготовлял к ней город и собирал в Греции готовых на борьбу единомышленников.

Нельзя согласиться с мнением Дройзена, Белоха и др., обвинявших Демосфена в политическом верхоглядстве и мыслях, что нужно без сопротивления преклониться перед сильной Македонией, которой принадлежало будущее, а не придерживаться старой идеи и не возбуждать у соотечественников суетных надежд. [95]В последнее время эту неправильную точку зрения продолжает отстаивать Парибени, считающий оппозицию Демосфена слепой, а его вражду против Македонии фанатичной, бесплодной и бесполезной. [96]Односторонней является и противоположная точка зрения, считающая Демосфена великим борцом за свободу своего отечества, за [281] независимость греческих городов. Эта точка зрения получила особенно яркое выражение в трудах Клоша. Из оратора «оппозиции», каким был Демосфен до 346 г., Клош превращает его в главного инспиратора афинской политики, который осуществляет программу «национального возрождения». [97]Резко осуждая мнение о том, что политика Демосфена была абсурдной и злополучной, узкой и низменной, заранее обреченной на неудачу, [98]Клош доказывает, что эта политика была разумной и обдуманной, что Демосфен выполнил огромной важности задачу и его труд бессмертен. [99]С точки зрения автора, Демосфен не совершал серьезной ошибки, не защищал какое-либо химерическое предприятие, когда настаивал, чтобы Афины вели энергичную политику по отношению к Македонии или к другому варварскому государству. [100]Успех армии Филиппа сопровождался большими жестокостями: уничтожением политической независимости, свободы, имущества большинства греков (Потидея, Олинф, Мефона, Аполлония, халкидские города), изгнанием, грабежом, резней и порабощением. Так, указывает Клош, Филипп хотел осуществить объединение и умиротворение Эллады. Может ли в таком случае, восклицает автор, казаться странным стремление Демосфена всеми своими силами сопротивляться предприятиям «умиротворителя», который применял столь грубые методы? [101]Несомненно, что исход конфликта был катастрофичен для Афин, но также несомненно, что Афины одержали ряд успехов и никто, по мнению Клоша, не может утверждать, что победа должна была фатально решиться в пользу Филиппа. [102]Поскольку Филипп не обеспечил тех преимуществ, на которые надеялись его македонские приверженцы, и во многих отношениях греческий мир пострадал от нашествия македонян, постольку противодействие Демосфена македонскому нашествию может быть оправдано. Клош с особой силой подчеркивает, что Демосфен имеет больше права на уважение и восхищение историков, ибо в течение четверти века он был наиболее последовательным борцом против македонян. [103]По инициативе и цели, которую Демосфен выполнял, по образцовой настойчивости и почти неутомимой деятельности, по силе терпения и гибкости, его, по мнению Клоша, нужно «поставить в число тех государственных людей, карьера которых, действительно, делает честь их родине». [104]Клош, защищая [282] Демосфена и его политику, приходит к выводу, что дело этого блестящего защитника «национальных» интересов Афин было одним из наиболее прекрасных и благородных украшений древних Афин, а поэтому необходимо предоставить ему «выдающееся место в том интеллектуальном и моральном наследстве, которое древний город оставил миру». [105]