Юджин Роган - Падение Османской империи [Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920]

Иттихадисты наблюдали за быстрым распространением проарабских обществ с растущей тревогой. В разгар войны на Балканах младотурецкий режим не был готов идти на какие-либо компромиссы в вопросах децентрализации власти или установления двойной монархии. Когда в феврале 1913 года «Бейрутское общество реформ» опубликовало манифест с призывом к административной децентрализации, власти действовали решительно: 8 апреля 1913 года полиция закрыла все отделения общества и приказала расформировать организацию. Влиятельные члены общества призвали к общегородской забастовке и организованной подаче петиций великому визирю с протестом против закрытия общества. Несколько активистов были арестованы за агитацию, что спровоцировало в Бейруте глубокий политический кризис, длившийся неделю, пока заключенные не были выпущены на свободу и забастовка не была доведена до конца. Но «Бейрутское общество реформ» так больше и не открыло свои двери, и его члены были вынуждены встречаться тайно, поскольку отныне арабское националистическое движение ушло в подполье.

Столкнувшись с растущим противодействием со стороны османских властей, арабские активисты обратились за помощью к международному сообществу. Члены «Аль-Фатат» решили провести во французской столице всеобщий съезд, чтобы, не опасаясь репрессий, обсудить политические вопросы и привлечь внимание других государств к своим требованиям. Приглашения были разосланы арабским организациям гражданского общества в Османской империи, Египте, Европе и Америке. Несмотря на все старания османского посла во Франции помешать проведению этого мероприятия, 23 делегата из арабских провинций империи — 11 мусульман, 11 христиан и один еврей — прибыли в Париж, чтобы принять участие в первом Арабском конгрессе, который открылся 18 июня 1913 года в присутствии 150 наблюдателей.

Уроженец Багдада Тауфик ас-Сувейди был одним из двух иракских делегатов, принявших участие в Арабском конгрессе (вторым был его друг еврейский делегат Сулейман Анбар, также из Багдада). Все остальные участники приехали из Сирии. Сувейди совсем недавно заинтересовался арабским национальным вопросом. «Я знал, что я — османский мусульманин арабского происхождения, — позднее вспоминал он. — Но я почти не осознавал себя арабом». Свободно говоря на турецком, Сувейди получил юридическое образование в Стамбуле и в 1912 году переехал в Париж, чтобы продолжить образование. В Париже он познакомился с группой арабских активистов, которые «сильно повлияли» на его политические взгляды. Сувейди вступил в «Аль-Фатат» и сыграл ключевую роль в организации Арабского конгресса [36] См. мемуары Тауфика ас-Сувейди: Tawfiq al-Suwaydi, My Memoirs: Half a Century of the History of Iraq and the Arab Cause (Boulder, CO: Lynne Reiner, 2013), 60. Рассказ Сувейди об Арабском конгрессе см. на с. 62–68. .

«Первый Арабский конгресс, — вспоминал Сувейди, — стал ареной для грандиозной ссоры между тремя различными фракциями». Одну фракцию составляла мусульманская арабская молодежь, которая стремилась «к полному равноправию для всех подданных Османской империи». Вторая фракция была представлена арабами-христианами, которые были «полны непримиримой ненависти по отношению к туркам». Третью фракцию Сувейди назвал «болотом», поскольку она состояла из оппортунистов, которые «не могли сделать выбор между лояльностью туркам и лояльностью арабам» и в конце концов выбирали ту сторону, которая успешнее продвигала их материальные интересы.

За шесть дней конгресса делегаты договорились по поводу десяти резолюций, составивших основу их программы реформ. Они потребовали предоставления арабам политических прав и возможности активно участвовать в административном управлении Османской империей через децентрализацию власти. Они также потребовали, чтобы арабский был признан официальным языком империи наряду с турецким и чтобы арабским депутатам было разрешено говорить в парламенте на родном языке. Наконец, они потребовали, чтобы арабские призывники проходили военную службу в родных провинциях, «за исключением чрезвычайных обстоятельств». Конгресс также принял резолюцию, выражавшую «понимание и поддержку требований османских армян в отношении децентрализации власти» — что вызвало серьезную озабоченность в Стамбуле. Делегаты разослали свои резолюции Порте и правительствам дружественных Османской империи государств. В ночь на 23 июня конгресс завершил свою работу.

Арабские активисты едва ли могли выбрать более неудачный момент для переговоров с младотурками: 30 мая османы подписали Лондонский мирный договор, завершивший Первую Балканскую войну, по которому империя теряла Албанию, Македонию и Фракию, а 11 июня был застрелен великий визирь Махмуд Шевкет-паша. Когда открылся Парижский конгресс, иттихадисты как раз занимались «чисткой» правительства от своих либеральных оппонентов, чтобы впервые в истории взять власть в стране в свои руки. Однако встреча в Париже представляла собой слишком явную угрозу, чтобы ее можно было проигнорировать. Если бы османы не отреагировали, арабские активисты почти наверняка обратились бы за поддержкой к европейским державам, и в первую очередь к Франции, которая не скрывала своих интересов в Сирии и Ливане.

Чтобы ограничить возможные негативные последствия, младотурки направили своего генерального секретаря Мидхата Шюкрю провести переговоры с участниками конгресса и принять согласованную программу реформ. Тауфик ас-Сувейди с подозрением отнесся к миссии Мидхата Шюкрю, который, по его словам, «встречался с представителями „болота“ с явной целью переманить их на сторону османского правительства». Имперским переговорщикам удалось заключить соглашение о реформах, которое в определенной степени учитывало резолюции Арабского конгресса. Так, Парижское соглашение предусматривало расширение участия арабов в управлении империей на всех уровнях, более широкое использование арабского языка и гарантию того, что отныне «призывники будут проходить военную службу в близлежащих областях» [37] Более подробно о Парижском соглашении см.: Tauber, Emergence of the Arab Movements , 198–212. .

Порта пригласила делегатов Арабского конгресса в Стамбул, чтобы отпраздновать Парижское соглашение. Приглашение приняли всего три делегата, которых в имперской столице ожидал теплый прием. Они встретились с наследным принцем, султаном Мехмедом Решадом, великим визирем Саидом Халим-пашой, а также правящим триумвиратом — Энвером, Талаатом и Джемалем. В их честь устраивали торжественные обеды, а самые высокопоставленные члены османского правительства произносили теплые слова о турецко-арабском братстве.

Однако роскошные обеды и любезные речи не могли скрыть того факта, что османское правительство ничего не делало для проведения согласованных реформ на арабских землях. По словам Тауфика ас-Сувейди: «Те, кто был знаком с внутренней ситуацией в Османской империи, считали это не более чем отвлекающим маневром, чтобы потянуть время и, когда наступит подходящий момент, свести счеты с организаторами Арабского конгресса». В сентябре 1913 года делегаты вернулись в Бейрут с пустыми руками. Все надежды и чаяния, порожденные конгрессом и последующей реакцией на него османского правительства, пошли прахом, и, судя по всему, как и предполагал Сувейди, османы взяли всех арабских активистов на мушку. В течение трех лет после проведения Арабского конгресса многие из них были осуждены за свою политическую деятельность и приговорены к смертной казни [38] Suwaydi, My Memoirs , 68. Абд аль-Хамид аль-Захрави, член Османской партии децентрализации, Мухаммед аль-Мимисами и Абд аль-Гани аль-Урайси, члены общества «Аль-Фатат», были казнены османскими властями в мае 1916 г. .