Юджин Роган - Падение Османской империи [Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920]

На некоторых участках фронта траншеи были вырыты так близко друг от друга, что солдаты могли слышать разговоры противника. Жизнь в такой тесноте вызывала некое подобие человеческих чувств друг к другу, и в периоды затишья солдаты перебрасывались угощениями. Турки бросали солдатам АНЗАКа сигареты, изюм, фундук и миндаль. Те в качестве благодарности — банки с конверсированными фруктами и вареньем. Эмин Чёль считал примечательным тот факт, что никто никогда не бросал испорченные угощения и не сопровождал подарки ручной гранатой. Эти обмены были искренним жестами доброй воли [321] Emin Çöl, Çanakkale Sina Savaşları: bir erin anıları [Кампании в Дарданеллах и на Синае: Воспоминания одного мужчины] (Istanbul: Nöbetçi Yayınevi, 2009), 53. .

Разумеется, это вовсе не делало войну менее беспощадной. Обе стороны могли посоперничать друг с другом в жестокости, однако обе совершали и благородные поступки. Сержант Генри Корбридж из медицинской службы рассказывал, как однажды они вылечили турецкого солдата, спасшего жизнь британскому сержанту. Сержант Эссекского полка оказался пригвожденным к земле между двумя линиями траншей под интенсивным перекрестным огнем. Турецкий солдат помог ему выползти из-под обстрела, однако сам был ранен в руку и ногу. Сержант сопроводил своего спасителя на перевязочный пункт, чтобы позаботиться о его лечении. Корбридж и его санитары «следили за тем, чтобы турок не испытывал никаких неудобств и получал в госпитале наилучший уход» [322] Из архивов Имперского военного музея, документ за номером 16453, личные бумаги Г. Корбриджа, дневниковая запись от 7 августа 1915 г. .

С рядовым Робертом Эрдли из полка Ланкаширских фузилеров также произошла поистине удивительная история — сначала он в ходе боя спас османского солдата, а потом этот солдат спас его. В начале августа Ланкаширские фузилеры штурмовали османскую линию обороны на подступах к деревне Крития на южной оконечности полуострова. Рядовой Эрдли участвовал в штыковой атаке и в очередной раз, преодолевая бегом нейтральную полосу, поражался собственной живучести. Добежав до османской траншеи, он увидел раненого турка, который лежал на земле, а британский солдат собирался заколоть его штыком.

— Эй ты, уйди с дороги! Он убил моего товарища и я пригвозжу его к земле! — зарычал британец.

Эрдли постарался вразумить своего сослуживца. Он сказал, что убивать беззащитного человека — это трусость.

— Поставь себя на его место, старина. Никогда не знаешь, в какой ситуации окажешься сам. Не делай этого. Это будет мужской поступок, — убеждал он.

Эрдли удалось отговорить разгневанного ланкаширца от убийства османского солдата. Он остался в окопе с раненым турком. Хотя они не понимали слов друг друга, Эрдли было ясно, что турок испытывает ужасную боль. «Бедняга», — пробормотал он и перебинтовал кровоточащую рану у того на голове. Затем он перенес раненого солдата в безопасное место подальше от линии огня, положил ему под голову шинель и некоторое время просидел рядом с ним, «обмениваясь с турком жестами и взглядами». Когда Эрдли позвали нести караульную службу, он напоил раненого водой и дал ему сигарету. «Я видел по его глазам, что он был благодарен мне за проявленную доброту».

Ланкаширские стрелки не смогли надолго удержать захваченные позиции. Предприняв массированную контратаку, османы оттеснили британские войска обратно на их линию обороны. Эрдли остался в одном из окопов прикрывать отход товарищей. Он видел, как в его сторону бегут сотни османских солдат со штыками наперевес. «Я буквально чувствовал их возбуждение. Мой лоб покрылся холодной испариной — наш враг несся на нас, чтобы в едином порыве смести нас с лица земли». Внезапно через бруствер перепрыгнул турецкий солдат. «Я почувствовал острую колющую боль под левой лопаткой и понял, что он воткнул в меня штык. Я отчетливо чувствовал, как он с силой надавил на штык, а потом выдернул его обратно». Эрдли упал на дно траншеи между убитыми и ранеными и от болевого шока и потери крови лишился сознания.

Он очнулся через несколько часов, почувствовав, как ему на спину падают комки земли. Испытывая страшную слабость и головокружение, он попытался встать, и ему в грудь тут же уперлось несколько штыков. Он не сомневался, что сейчас его убьют. Но прежде чем османы успели нанести хотя бы один удар, в окоп внезапно запрыгнул турецкий солдат с повязкой на голове и прикрыл Эрдли своим телом. Британец сразу же узнал своего спасителя. Раненый турок сам был довольно слаб — судя по всему, его спасли его товарищи во время недавней контратаки, — но он решительно загородил собой Эрдли и крикнул, чтобы позвали сержанта.

Когда османский сержант пришел, раненый солдат рассказал ему свою историю. «Они что-то тараторили на своем языке», — вспоминал Эрдли. Он ни слова не понимал из того, что говорил его защитник, но, судя по тому, как менялось выражение лица сержанта, было понятно, что его шансы на выживание резко возрастали. Наконец сержант повернулся к Эрдли и заговорил с ним на ломаном английском: «Англичанин, вставай, тебя никто не тронет. Ты спас нашего солдата. Ты остановил ему кровь и дал воды и сигарету. Ты благородный человек». И похлопал Эрдли по плечу. Перед уходом Эрдли простился со своим турецким другом. «Я пожал ему руку (я отдал бы все, чтобы увидеть этого человека вновь). Когда наши руки соприкоснулись, он поднял глаза к небу и воззвал к своему Аллаху. А потом поцеловал меня в щеку (я до сих пор чувствую этот поцелуй, словно он отпечатался на моей щеке, как клеймо, или проник в мою кровь)». Они никогда больше не видели друг друга. Эрдли отвели в траншею для допроса, где один враждебно настроенный турецкий солдат сильным ударом в челюсть свалил его с ног. Для большинства османских солдат британский мундир был признаком врага. Но для Эрдли война закончилась. Позже его присоединили к небольшой группе других раненых британских военнопленных, и следующие три года он провел в турецком плену на тяжелых работах [323] Из архивов Имперского военного музея, документ за номером 20218, личные бумаги Р. Эрдли, мемуары, 29–33. Краткая запись допроса Эрдли хранится в Турецких военных архивах в Анкаре; на допросе он сказал следующее: «1-я и 2-я роты нашего батальона были уничтожены во время атаки на Альчи-Тепе 8 августа. Я был взят в плен в ходе контратаки турецких сил». Оригинальный документ, расшифровка и перевод воспроизведены в книге: Tetik, Demirtaş, and Demirtaş, Çanakkale Muharebeleri'nin Esirleri , 2:735–736. Хотя фамилия Эрдли (Eardley) четко написана на английском и турецком языках в оригинальном документе, издатели приняли заглавную букву «E» за «S» и транскрибировали его фамилию в книге как Sardley. .